Влияние восточного богословия на западное в произведениях Иоанна Скота Эригены
Шрифт:
Во время изучения Эригеной произведений восточных писателей, при его стремлении усвоить идеи их, развились собственные его воззрения, которые нашли выражение в его главном произведении, «О разделении природы». Если официальные представители церковной власти на западе отнеслись неприязненно к философу, который чувствовал себя безопасным благодаря лишь покровительству короля, то, с другой стороны, находились все-таки и лица, сочувствовавшие ему, его занятиям и его воззрениям. Сам Эригена тесно связывает происхождение названного произведения с именем Вульфада, впоследствии архиепископа Буржского († 876, 1 апр.), человека, обладавшего, по–видимому, высокими умственными и нравственными качествами [181] . В заключении сочинения, посвящая свой труд прежде всего имени самого Бога, Эригена затем подносит и вручает его для Испытания и исправления «возлюбленнейшему о Христе брату» Вульфаду и именно как своему сотруднику в занятиях мудростью (іn studiis sapientiae coperatori). «Ибо, — говорит автор, — (труд этот) М начат был вследствие твоих убеждений, и до конца доведен, каким бы то ни было образом, благодаря твоему живому участию». Предоставляя право Вульфаду напомнить о том, что могло остаться, вопреки обещанию, неразъясненным, при множестве и важности затронутых в сочинении предметов, он обещает потом представить со своей стороны нужные разъяснения. Относительно же того, что уже вредложено в сочинении, просит Вульфада, при его высоком уме (acutissima intelligentia), быть своим защитником, если не пред теми, которые не способны беспристрастно относиться к делу, то по крайней мере пред друзьями и искателями истины [182] . Неизвестны какие-либо дальнейшие подробности о дружеских отношениях философа к Вульфаду, в чем именно выражалось содействие последнего ученым и литературным занятиям его и какое значение вообще имела для него эта дружба, равно как неизвестно и то, пришлось ли ему сделать дополнительные разъяснения к главному своему произведению [183] .
181
Вульфад, сначала каноник и эконом Реймсский,'будучи лишен в 853 году сана пресвитера вместе с другими клириками, получившими посвящение от Эбона Реймсского, жил при дворе короля в качестве воспитателя сына его Карломана; в 856 г. получил аббатство Rebais, потом S. M6dard, наконец в 866 назначен на Буржскую (bituricensis, de Bourges) кафедру. Король писал о нем Николаю I, что если бы папа так же хорошо знал его, как знают его при дворе, он даже против собственной его воли сделан бы был епископом; только ради общей церковной пользы соглашается король на удаление его от двора. Migne, с. 867–869. Сохранилась Epistola pastoralis Вульфада. Migne, 1.121.
182
De dvis. nat. V, 40, с 1022. В издании Gale имя Вульфада опущено в тексте, хотя и упомянуто в приложении к изданию.
183
Из выражений, в каких посвящает Эригена свое сочинение Вульфаду, один из жизнеописателей его выводит, что отвлеченный мыслитель доступен был и для теплых и продолжительных чувствований, дружбы. Hermens, 38. Указание на особые отношения переводчика творений Дионисия и Максима и автора книг «О разделении природы» к Вульфаду можно находить в каталоге книг одной франко–галльской библиотеки IX века, принадлежавшей, может быть, Вульфаду. Здесь означена под № 1 biblia Vulfadi; далее: 6. S. Dyonisii ariopagitae. 7. litterae ejusdem. 17. 18. libri Perifiseon II. 27. Omeliae Ioannis [?] diversae. 31. Scoliarum Maximi. G. Becker. Catalog! bibliothecarum antiqui Bonnae. 1885. p. 42.
Так
Время и обстоятельства происхождения прочих произведений Эригены неизвестны. Что комментарий на небесную иерархию Дионисия написан уже после сочинения о разделении природы, это видно из встречающихся в нем ссылок на последнее [184] . То же, по–видимому, нужно сказать и о комментарии на Евангелие от Иоанна, равно о гомилии на пролог этого Евангелия, судя по содержанию этих произведений. Совершенно неизвестно, когда и по какому поводу предприняты были перевод сочинения Присциана философа и комментарий на Марциана Капеллу.
184
Expos, super Jerarch. cael. c. 167–168, c. 230.
Вопрос о том, где и когда кончил свою жизнь Эригена, доселе является камнем преткновения для историков. В современных ему памятниках нет ясных указаний, где вообще проводил философ последнее время своей жизни и до каких годов IX столетия, хотя приблизительно, продолжалась его жизнь [185] . Правда, позднейшие писатели не оставляют нас в неведении относительно последующей судьбы его и обстоятельств его кончины. Вильгельм Мальмсберийский, рассказав о жизни его во Франции, о переводе им Дионисия и о написании сочинения о разделении природы, о возникшем касательно него подозрении в неправославии, по поводу будто бы сочинения о разделении природы (haereticus putatus est), сообщает далее, что Эригена, вероятно вследствие этого бесславия (infamia), потом (succedentibus annis) оставил Францию и перешел в Англию, привлеченный щедростью короля Альфреда (871–901), и был учителем у последнего. Там он поместился в Мальмсберийском аббатстве и через несколько лет кончил жизнь от руки своих учеников, которые воспользовались для убиения его орудиями письма (a pueris, quos docebat, graphiis perforatus, animam exuit tormento gravi et acerdo). Когда над местом его погребения стал являться в течение многих ночей свет, его останки были перенесены в главный храм аббатства и он был признан мучеником (martyr aestimatus est), относительно чего не хочет сомневаться и сам Вильгельм, дабы не нанести оскорбления святой душе его. И хотя один из последующих аббатов, Варин, велел вынести отсюда вместе с останками прежних аббатов и останки высокопочитаемого монахами Иоанна Скота, но память о нем хранит оставшаяся в церкви гробница и в особенности эпитафия в стихах: «здесь покоится святой мудрец (sophista) Иоанн; при жизни еще было ему даровано быть дивным учителем (ditatus erat vivens jam dogmate miro), и наконец он удостоился путем мученичества взойти в небо (в царство Христа), где вечно царствуют все святые» [186] . Но весь этот рассказ позднейшего писателя, повторяемый другими, вызывает сильнейшее недоумение в некоторых ученых, которые и отвергают его достоверность, именно при сопоставлении его с тем, что сообщает о приглашении Альфредом ученых из Галлии современник Альфреда Ассер. Говоря о призвании (884–886) вместе с Гримбальдом Иоанна, «пресвитера и монаха, мужа превосходнейших способностей, весьма сведущего во всех отраслях литературы, опытного и в других многих искусствах», он не называет его Скотом. Далее же у него встречается рассказ об Иоанне, пресвитере и монахе, который сделан был аббатом и умер насильственной смертью (887); но этот Иоанн был Старосаксонец (Ealdsaxonus), был не Мальмсберийским, но Эделингским аббатом, и рассказ о смерти его существенно отличается от рассказа Вильгельма, так что этот последний Иоанн не мог быть Иоанном Эригеной [187] . Однако нет, по–видимому, особых препятствий признавать упоминаемого в первый раз у Ассера Иоанна тождественным с Эригеной, отличая его от Иоанна Старосаксонца, и предполагать в основе рассказа Вильгельма действительный факт переселения Эригены в Англию [188] .
185
Как главное место пребывания ирландских ученых, между прочим Эригены и некоего Мартина, называется Лаон, но всегда ли он жил там, неизвестно. Monumenta Germaniae historica. Poetae latini medii aevi. T. III, p. 2. 1892. p. 422, annot. 2. Предполагая, что одно из стихотворений Эригены (Vers. S. IV, I, с. 1235) представляет описание храма, который Карл решил построить в честь Божией Матери в Компьене 5 мая 877 года, Губер выводит отсюда, что Эригена был жив в это время и находился, таким образом, при короле до самых последних дней его жизни († 6 окт. 877). Huber, 119–121. Но Дюммлер не находит возможным согласиться с этим и видит в стихотворении указание скорее на реймсскую церковь, построенную собственно Гинкмаром (862). DOmmler, III · 41, Апш. Из письма Анастасия Библиотекаря, которое прислано было Карлу Лысому в 875 году вместе с переводом схолий Максима на Дионисия, написанных на поле перевода Эригены, и в котором Анастасий выражает удивление, каким образом мог совершить такое дело, перевод Дионисия, человек чужеземец (barbarus), Иоанн Скотигена, живя где-то на краю света, не видно, находился ли в то время Эригена в живых и жил ли именно при Карле. Floss, с. 1025–1030. То же должно сказать о другом письме его 876 года, в котором он защищает тождество Дионисия Ареопагита, как автора известных с его именем Произведений, с Дионисием Парижским, если только здесь имеется в виду Эригена. Migne, s. l. 1.129, с.737–739 (quisquam doctorum, — cui [Deus] multa Otvelat; cf. Floss, 1032 А). Едва ли можно придавать много значения и упоминанию в сохранившемся греко–латинском двустишии Эригены «Иоанна, славы римского народа», вместе с Лиуддоном (Liuddo), разумея под Иоанном папу Иоанна VIII (872–882). Vers. S. V, I, 17.
[Из Дополнения: В близких отношениях к Скотам находился, по–видимому, преемник Пардула по Лаонской кафедре, Гинкмар (856–871, † ок. 882), племянник Гинкмара Реймсского, обладавший сам в большей или меньшей степени ученостью и подвергавшийся, например, упрекам со стороны своего дяди (870) употребление «Scottica, Graeca, bаrbаra» (verba) (ed. Sirm. II, 547). По предположению Траубе, он именно и упоминается в греческих «стихах» Эригены Floss, V, I, 16; Traube, , x), сохранившихся в Лаонской рукописи, которая, может быть, посвящена или адресована была ему же. К Лаонским Скотам должен быть отнесен, кроме Мартина († 875), еще Фергус, друг Седулия Скота Fergus, может быть–Fregus, который упоминается вместе с Пардулом епископом в соd. Abrinc 235=2940, cm. c. 692). Traube. Abhandlugen, 362–363. Poetae. III, 5194. He есть ли и церковь, украшение которой описывается Эригеной в стихотворении, изданном в целом виде у Траубе (IX; Floss, IV, I), именно Лаонский храм в честь Божией Матери (cf. Traube. Poetae. III, 5266)?]
186
Willelmus malmesb. De gestis regum Anglorum, 1. II; De Pontificibus, 1. V; Epist. ad Petrum. Huber, 112–113. Floss, c.91–93.
187
Asserus. De rebus gestis Alfredi. Huber, 108–111.
188
В пользу достоверности рассказа высказываются: Staudenmaier, Schlilter, Christlieb (42–58), Ebrard, Jeep, Hermens; по другим, напротив, — известия Вильгельма мало заслуживают доверия: Mabillon, Natalis Alexander, Bonner Anonym, Floss, Huber (108–121), Наигёаи, Erdmann, Ebert. Наиболее обстоятельный, насколько известно, разбор сказаний о конце жизни Эригены дает Poole. Illustrations of the History of Mediaeval Thought ect. 1884. Lond. Append. II, p. 313–329. Первоисточниками сведений для других писателей здесь признаются Ассер (Annales hidenses не подлинны, 314) и Вильгельм, в общем заслуживающий доверия (329). Первого повторяет Флоренций Worcester'cкий (до 1118), второму следуют Гелинанд († 123) и Винценций († 1264). Известное с именем Ингульфа († 1109) Descriptio compilata в действительности позднейшего происхождения и произвольно выдает обоих Иоаннов Ассера за одного, отождествляя его с Иоанном Скотом Вильгельма (316). Справедливо или нет все, сообщаемое Вильгельмом, в подробностях, и именно факт признания Эригены мучеником, но внесение под 10 ноября (4 Jdus Novembris) в английский и даже римский мартирологий (1586 года) Иоанна Скота Эригены (что должно было смущать и смущало католиков, если под ним разумелся осужденный церковью еретик), имело в своем основании, нужно думать, смешение с ним Иоанна Скота, епископа Мекленбургского, убитого в 1066 году (327; cf. Fabricius. Bibl. lat. Florent. t. Ill, 1858, p. 422). — Позднейшие хронисты и другие писатели обыкновенно полагают переселение Эригены в Англию в 883 году, иногда 882 (Christlieb, 47) и 884 (Gale, Floss, с. 100), основываясь, вероятно, на словах Ассера, хотя они могли иметь и другие какие-либо источники для сообщаемых им сведений, если не все у них основано на разного рода недоразумениях (ср. Baleus — о переводе Дионисия в 858 году, о расположении к Эригене Людовика, преемника Курда, о принятии Эригеною монашества в Бретани, † 884; Leslaeus — об отправлении Эригены Карлом III (881–887) к Альфреду в качестве посла после победы последнего над датчанами. Floss, XXVI-XXVII). Так как две хроники (petriburgense и thuanum) говорят об Эригене (о смерти его только первая, вторая о прибытии из Франции) под 891 годом, то в этом году предполагают иногда смерть Эригены (Christlieb, 55, 53, следуя J. В. Weiss'y, Geschichte Alfreds des Grossen. Schaffhausen. 1852. cf. Floss, XXIV). Неизвестно, на каком основании указывается его смерть около 880 года в Англии в Weingarten-Deutsch, Zeittafeln und Oberblicke zur Kirchengeschichte. Leipzig. 18914. S. 75 (прибытие в Париж!?] 843, de divis. nat. 854 [?], перевод Дионисия 860). Подтверждения и разъяснения известий Вильгельма Мальмсберийского (в пользу достоверности которых можно между прочим указать не факт нахождения Леландом в Мальмсберийском аббатстве статуи Эригены с надписью: «Иоанн Скот, который перевел Дионисия с греческого языка на латинский» (Christlieb, 28; Gale, Floss, с. 100), скорее всего нужно ожидать от английских ученых. Новейший английский издатель Вильгельма Stubbs оставляет вопрос открытым и допускает возможность ошибки со стороны Вильгельма, или перенесения им на Иоанна Мальмсберийского того, что рассказывается у Ассера о другом Иоанне, Однако более склоняется к признанию достоверности рассказа его и замечает, что следы существования Иоанна, аббата Мальмсберийского, можно встретить и в архивных данных. Rerum britannic, medii aevi scriptores. 90. Vol. 1—II. Willem. malmesb. by Stubbs. 1887–1889. Vol. II, Preface, p. XLVIII (ссылка на Cartularium saxon. II, pp. 232–273–275; cf. Vol. I, p. 131, annot. (ссылка на Cod. Diplom. №331,337,1084,1085).
[Из Дополнения: По вопросу о последних днях жизни Эригены Траубе первоначально (1891) склонялся к мысли о возможности переселения его в Англию. Признавая приписываемую Эригене эпитафию Гинкмару Реймсскому (X, 553) написанною именно в год смерти последнего († 882), он выводил отсюда, что до этого по крайней мере, времени Эригена был во Франции, а в 883 году мог уже уйти в Англию. Traube. Abhandlungen, 363. Но при издании стихотворений (в 1896 г.) он уже с резкостью отвергает это мнение, которого держался прежде, по его словам, потому, что не усматривал еще, что эпитафия Гинкмару написана была при его жизни, и решительно утверждает, что повествования о призвании Эригены в Англию и обстоятельствах смерти его там суть «чистые басни и представляют или просто позднейшее измышление, или не относятся к Иоанну Скоту, но к (Иоанну) Саксонцу» (…meras esse fabulas, vel aut a posteris aperte conficta, aut non referenda ad Iohannem Scotum, sed Saxona). Каких-либо серьезных оснований для столь решительного заявления он однако не приводит, замечая только, что Ассер говорит собственно об Иоанне Саксонце, а Вильгельм, которому следуют все другие, смешивает трех Иоаннов, которых современники признавали за «мудрейших» мужей. Заимствуя данные для своего рассказа из разных источников (1. Ассер, 2. Альфред в предисловии к переводу Cura pastoralis, 3. Анастасий, 4. Иво, 5. некоторые анекдоты, обращавшиеся между учеными людьми того времени, 6. эпитафия) и комбинируя их, Вильгельм прибавляет, по мнению Траубе, по–видимому, нечто и от себя: об обстоятельствах смерти философа он нигде не читал, но, будто бы, воспроизвел (!?) лишь историю, рассказанную Сенекой («commentus esse videtur ad rem a Seneca [de dementia 15 ed. Gertz pag. 172, 23, cf. Isidor. origg. VI 9 in Reifferscheidii Suetonio p. 131, 1] memoriae traditam»; сообщение Сенеки cf. I. e.: Trichonem equitem Romanum memoria nostra, quia filium suum flagellis occiderat, populus graphiis in foro confodit). Poetae. Ill, 522. Против достоверности рассказа Вильгельма высказывается и Баумгартнер, склоняющийся к признанию тождества двух Иоаннов Ассера, вообще же следующий Губеру. Baumgartner. Art. «Scotus, Joh. Erigena», в KL2X. 1897. 2137–2138. Пуль в статье об Эригене в «Словаре национальной биографии», ссылаясь на свое прежнее исследование, продолжает, напротив, держаться мнения, что Вильгельм основывался в своем повествовании на подлинном (genuine) предании своего монастыря, хотя, может быть, не всем деталям его рассказа нужно придавать историческое значение. Ассер же, по нему, даже намеренно, по–видимому, хочет отличить в своей истории Иоанна Старосаксонца (Monumm. historica britannica. Vol. I. 493C) от другого Иоанна, пришедшего из Галлии с Гримбальдом (487В). Poole. Dictionary of national biography. LI. 1897. 118. Registrum malmesburiense. I-II (Rerum britannicarum medii aevi scriptores. 72–73) не представляет, по–видимому, каких-либо данных для уяснения спорного вопроса.].
Оставил ли Эригена в среде своих современников, кроме славы великого ученого, соединенной в представлении, вероятно, большинства с мнением о нем как о неправомыслящем, прямых последователей своих воззрений, которые содействовали бы более или менее распространению его идей и научных стремлений и явились бы посредниками при передаче их последующим поколениям? Пользуясь покровительством короля, встречая сочувствие со стороны столь достойных уважения лиц, как Вульфад, философ, нужно думать, имел пребывавших верными ему учеников и после того, как представители франкской учености, считавшие себя защитниками ортодоксии, замечая, что «этот человек во многих вызывает удивление, как бы ученый и знающий» и своим учением «одних приводит в смущение, других делает последователями своих заблуждений, как будто он говорит нечто важное (magnum)» [189] , дали крайне неблагоприятный отзыв о нем и о его воззрениях, изложенных в сочинении о предопределении. Но как велико было число их, в каких отношениях стояли они к философу, насколько способны были усвоить и усвоили на самом деле его воззрения, насколько содействовали распространению и передаче последующему времени его идей и стремлений, об этом имеется весьма мало сведений.
189
Floss, с. 353.
Неизвестно, в каких отношениях к Эригене находился Маннон, который называется начальником придворной школы Карла в позднейшее время ее существования († 880) [190] и которому несправедливо приписывали иногда перевод некоторых сочинений Платона и Аристотеля на латинский язык [191] . В «Истории Оксеррских епископов» Сказывается, как ученик Эригены, Вибальд Камбрейский, занимавший с 879 года Оксеррскую кафедру († 887). «Сделавшись в раннем возрасте последователем Иоанна Скота, распространявшего в то время лучи мудрости в Галлии (per Gallias), и долгое время пользуясь ею наставлениями, он научился, по свидетельству этого памятника, познавать как божественное (относящееся к религии), так и человеческое, и взвешивать правильно как доброе, так и худое», и в сане дпичсппя заявил себя добрыми качествами [192] . Учеником Эригены надевается еще Илия, епископ Ангулемский (engolismensis, d’AngoujAmp, — f 860). Теодульф Орлеанский (? f 821), говорится в одном памятнике, «чрез посредство Иоанна Скоттигены, образовал в философских науках Илию, принадлежавшего к тому же племени [и сделав из него] мужа во всех отношениях ученейшего (virum undecumque doctissimum philosoficis artibus expolivit»). Илия же был в свою очередь учителем Гейрика [193] .
190
Dummler, III2, 652, Anm. cf. 583.
191
Haureau, 1,91,95.
192
Monumenta Germ. hist. Scriptores, XIII, 399. Ex Gestis Episcoporum Antissiodo remium, ex parte II, 40: Wibaldus episcopus, natione Francigena, Cameracensis indigana<_>parentibus nobilisimis genitus<…>. Hie vir a primo etatis tyrocinio spilitmbbus inbuitur disciplinis, liberalium arcium studiis adprime instructus, Iohannis Scotti, qui ea tempestate per Gallas sapientiae diffundebat radios, factus pedissequus, cujus discipulatui longo inherens tempore, divina simul et humana prospicere, prospera eque et sinistra equali lance didicit ponderare. У Gale он назван Гумбальдом (Humhaldus), Floss с. 89. Cf. Dflmmler, III2, 562, Anm.; Monumm. Poetae, III, 422, anaot. — Wi^baldus, Wicbaldus.
[Из Дополнения: Небезынтересная, хотя местами не соответствующая действительности, заметка Гаутберта († 970–975?) о преемстве представителей западных школ от VII в. до половины X (cf. Bethmann. Archiv der Gesellschaft f"ur altere deutsche Geschichtskunde. B. X. 1851. 333; L·. M"uller. Rheinisches Musaeum. 1867. 634–637) в последнее время напечатана Делилем. L Delisle. Notices et extraits des mss. de la Bibliothique nationale. (Notice sur les mss. originaux d'Ademar de Chabannes). T. XXXV, p. 1. Paris. 1896. 311–312. Cf. «Recapitulatio nominum: Tbeodorus monacus et abbas Adrianus Aldelmo instituerunt grammaticam artem. Aldelmus, Bedam. Beda, Rhabbanum. Rhabbanus, Alcuinum. Alcuinus, Smaragdum. Smangdus, Theodulfum. Theodulfus, Iohannem et Heliam reliquit, sed non imbuit. Elias, Heiricum. Heiricus, Hucbaldum et Remigium. Remigius, Gerlannum episcoршп. Gerlannus, Guidonem, episcopum Autisiodorensium». Выше названы еще как преемники Ремигия (eminentiores): Gauzbertus, Daoch Brittigena, Ambrosius, Hinaelis praeceptor auditoris, Egroalis, Gonno.].
193
Gaubertus (s. X). Grammat. (Pertz. Archiv fttr altere deutsche Geschicht-dcunde, X, 333) — Ademarus. Hist. III, 5 (Monumm. Scriptores, IV, 119). Cf. Mo-numm. Poetae. III, 422, ann.
Последний (841–877), о котором известно более, чем о предыдущих непосредственных учениках Эригены (если только относительно Илии не скрывается здесь какое-либо недоразумение), благодаря частию оставшимся после него сочинениям, изучая греческий язык и теософию ареопагитских творений в лаонской области, мог иметь и личное знакомство с Эригеной. Во всяком случае есть места в его стихах, в житии Германа Оксеррского, написанном в 864–873 годах, которые воспроизводят мысли сочинения о разделении природы; схолии же на греческие слова в этих стихах представляют почти буквальные выписки из этого сочинения. Приписываемые ему глоссы на некоторые сочинения по логике, по Наигёаи, также обнаруживают буквальное сходство с упомянутым сочинением и комментарием Эригены на Капеллу. Был ли согласен Гейрик во всем с воззрениями Эригены, влияние на него последнего в той или иной форме несомненно [194] .
194
Heirici carmina. Monumm. Poetae. Ill, 421. Migne, s. l. 1.124, c. 1131. Ebert, II. 285–290. Haureau, I, 179–195.
Учениками Гейрика были Гукбальд Сент–Амандский и Ремигий Оксеррский, благодаря деятельности которых, главным образом, научное образование сохранялось некоторое время и после царствования Карла Лысого. Интерес к спекуляции обнаруживает собственно только Ремигий († 908), бывший учителем в Оксерре, затем в Реймсе и в Париже (после 900), и занимавшийся как диалектикой, так и богословием. В глоссах на книгу о диалектике в руководстве Капеллы он, по Наигёаи, «рабски воспроизводит все определения Эригены», являясь крайним реалистом. В богословских произведениях его, в комментариях на Св. Писание, составленных на основании древнейших западных учителей церкви и отличающихся мистическим оттенком, о которых с высокой похвалой отзываются как прежние писатели, даже Абеляр, так и новейшие ученые, не заметно, однако, по–видимому, особых следов влияния идей Эригены [195] .
195
Migne, s. l. 1.131, c.51; [по Эберту, cf. Ceillen] 1.117, c.295, c.361; 1.101, c. 1246 Ebert, III, 233–236. Наигёаи, I, 199–206. Ceiller, XIX1, 482–495.
Тем более нужно сказать последнее о других ученых и писателях более позднего времени, жизнь и деятельность которых относится частью уже к десятому веку, например Одоне Клюнийском († 941), который обращался к Ремигию с целью получить научное образование и слушал у него диалектику в Париже, но который более известен как организатор клюнийской конгрегации, чем как ученый и писатель [196] . Может быть, широкое до неуместности применение, какое дает греческим словам в своем стихотворении об осаде Парижа норманнами (885–887), Аббон из монастыря Германа Парижского († после 923), стояло не вне связи с шедшими от Эригены традициями относительно уважения к греческому языку и греческой литературе [197] . Но если следы каких-либо унаследованных от Эригены чрез посредство его учеников традиций, в виде тех или иных идей или в виде известных научных стремлений, и хранились некоторое время после него, они все равно вскоре должны были исчезнуть во мраке X века, сменившего эпоху каролингского просвещения [198] .
196
Haureau. I, 209. Ceillier, XIX, 574–586.
197
Ebert, III, 129–138. Haureau, I, 210–211. Ceillier, XIX, 549–553. Нередко смешивается (cf. Наигёаи) с Аббоном Флерийским (t 1104). Ceillier, XX, 32–53.
198
Предполагают, что об Эригене идет речь и его последователями называются Роберт, Росцелин и Арнульф в словах, которые приводит Du Boulay. Hist. Acad. Paris. I, 443: In dialectica sophistae: Ioannes, qui eamdem artem sophisticam vocalem esse disseruit, Robertus, Roscelinus, Amulphus<…>Ioannes sectatores. Наигёаи, I, 244 sqq. — К числу данных, какие встречаются относительно Эригены в разного рода памятниках, следует присоединить еще несколько отрывочных замечаний, находимых частью в рукописях почти современных ему, частью у писателей позднейшего времени. Встречается упоминание о брате Иоанна Скота, в надписи IX в. на странице одного манускринта, содержащей пасхальную таблицу, но имя его германское, Альдельм: Frater Johannis Scotti Aldelmus fecit istam paginam. Cod. S. Germ. 1108 (olim 442), f.42. Floss, XXIII-XXIV. Cf. Pitra. Spicileg. Solesm. Ш. p. XXVI, 425–427: Adhelmus philosophus, Iohannis Scoti, ut videtur frater. Fragmm. [librorum de naturis rerum] ex 11. Thomae Cantipratini de naturis rerum descripta. — В другой рукописи (XI в.) говорится о медицинском средстве, quo et frequenter Pardulus utebatur episcopus, et Fregus gramaticus.<…>Graeci quoque sapientes, ut audivi a loanne, hoc maxime utuntur medicamine. Nec aliquando fortas-sis alteram pro desiccandis humoribus curavit accipere potionem. Cod. bibl. civ. Abrinc. 2940. Floss, XXIII. — В изданном Дюммлером письме от А к учителю Е (до 875–877 г.) спрашивается, как следует петь: animo vel animae inreverenti et infrunito, «ut infronito, sive infrodito, antepenultimo acuto secundum doctrinam loh. Scoti (далее делается упоминание о Манноне). Neues Archiv der Gesellsch. ftlr. "alt. deutsche Gesch. XIII. 1888.350ff. — В рукописи Хвека, во введении к трактату Августина о диалектике: secundum vero Ioannem Scottum est dyalectica quaedam fuga et inse-cutio etc. Cousin, Ouvrages in"od. d'Abelard, p.619. Prantl, II, 23, Anm. 97; 42, Anm. 163.
[Из Дополнения: Aldelmus,<брат Иоанна Скота», упоминаемый в cod. Paris. 12949 (“S. Germ. 1108, olim 442), неправильно, по Траубе, сопоставляется у Питры с Adhelmus philosophus, которого называет Thomas Cantipratinus; у последнего имеется в виду Aldhelmus, episcopus schireburnensis. Traube. Poetae. III, 519i. Относительно Fregus'a ср. выше (см. с. 63 — дополн. к 622).].
Если весьма мало сохранилось сведений относительно внешних обстоятельств жизни Эригены, отчасти конечно потому, что она не богата была внешними фактами, будучи посвящена теоретическим интересам науки, зато остался памятник внутренней жизни его духа и его ученой деятельности — в его произведениях. На основании дошедших до нас произведений Эригены и является возможным иыне судить о нем как ученом и как мыслителе.
Плодом учено–литературной деятельности Эригены были, с одной стороны — переводы его с греческого языка, с другой — оригинальные произведения, причем к последним, кроме писанных прозою сочинений, относится ряд стихотворений. Все они, за немногими исключениями, собраны и изданы Флоссом в 1853 г. в 122 томе латинской патрологии Миня [199] .
199
Migne. Patroiogiae cursus completus. Series latina. T. 122. Ioannis Scoti opera quae supersunt omnia ad fidem italicorum, germanicorum, belgicorum, franco-gallicorum, britannicorum codicum partim primus edidit, partim recognovit Henricus Iosephus Floss. Accedunt Adriani papae II espitolae. Paris. 1853.
I. Переводы с греческого имели весьма важное значение в ученолитературной деятельности самого Эригены ввиду особого отношения его к греческим писателям, интереса к ним и стремления усвоить их воззрения.
а) Первое место между трудами этого рода занимает Versio operum S. Dionysii Areopagitae, перевод ареопагитских творений (Floss, с. 10351194), сделанный по поручению Карла Лысого, нужно думать, уже после написания сочинения о предопределении, как сказано выше, и не бывший первым трудом Эригены при французском дворе (после 851, 858?, до 861–862). Переводу предшествует посвящение его королю в стихах (Praefatio, с. 1029–1030) и особое предисловие в прозе, в котором, обращаясь также к королю, Эригена говорит о вызвавших его перевод обстоятельствах и об особенностях перевода и сообщает сведения о личности св. Дионисия и о содержании его произведений (с. 1031–1036). Кроме того, в начале перевода помещены стихи в честь св. Дионисия (с. 1037–1038), в конце — стихи, направленные против Рима (с. 1194). Эригеною переведены были все известные на греческом языке с именем Дионисия Ареочагита произведения. Перевод его пользовался большою распространенностью в средние века, даже после появления других, более удовлетворительных переводов, и сохранился в значительном числе рукописей. Издаваем был ранее в 1503, 1530, 1536, 1556 годах, вновь издан в 1853 году Флоссом [200] .
200
Codd.: Ratisb. (Monac.) 137, sec. X-XI, Vindob. 971 (olum salisb. 157) XI, Uindob. 754 (olim theol. 217) XII, Darmstad. (olim Colon) 30 XII, Ftirstenfeld. (Monac.) 9 XV, Vatic. 177 XIV, Vatic. 176 XIV, Lips. 188 XIII, Florent. 89 XI-XII etc. (Gan-davensis, Parisienses). Floss, § 13. Edd.: Opera Dionysii veteris et nov[a]e translatio-nis, etiam novissim[a]e ipsius Marsilii Ficini, cum commentariis Hugonis, Alberti, Thomae, Ambrosii oratoris, Linconiensis et Vercellensis. Argentinae. 1502–1503. (только Cael. hier., с коммент. Гуго и Альберта, I, f. 1–162, и Eccles. hier., f. 163–178). S. Dionysii Areop. martyris, ep. Athen. et Gallorum apostoli opera, quae quidem extent, omnia, quintuplici translatione versa, et commentariis D. Dionysii a Rikel Carthusiani nunc iterum diligentissime editis elucidata, ab innumeris, quibus antehac scatebat mendis sedulo vindicata. Coloniae. 1556.
[Из Дополнения: Траубе различает 3 фамилии манускриптов, которые содержат перевод ареопагитских творений, сделанных Эригеной: 1) франко–галльскую, ведущую начало от Анастасия Библиотекаря, который исправил, будто бы, в 860г. перевод Эригены и приложил к нему переведенные им самим с греческого схолии, также свое письмо к Карлу Лысому; 2) итальянскую, обязанную своим происхождением, по догадке, Иоанну, герцогу Кампании, который Приказал переписать творения Дионисия в X в., причем оригиналом послужил аккмпляр первой фамилии; 3) германскую, имеющую в основе манускрипт, писанный в XI в. монахом из монастыря св. Эммерама в Регенсбурге Отло (Othlo), который имея перед собою список второй фамилии. Последние две фамилии отличаются от первой тем, что в них нет приложений, сделанных Аяастасием, и имя переводчика читается «Ierugena», а не «Eriugena»; сверх того В кодексах германской фамилии к переводу прилагается стихотворение против Рима. К франко–галльской фамилии относятся кодексы: Berolin. 46 (olim Bitulk.) X. Florent. bibl. Laur. plut. LXXXIX sup. 15–XI, Bemens. 19 X-XI, Abrincens. XII Dannstadt, (olim Colon.) XII; экземпляром этой же фамилии пользовался Туго, комментировавший Дионисия (cod. Paris. 1619, Tolos. 150, Cantabrig. coll. сотр. Christi 314) и Иоанн Saracenus, переработавший перевод Скота вместе с схолиями и вновь издавший (cod. Carnot. 131, Tolos. 151; cf. V. Rose. Die Hand-schriftenverzeichnisse der k"onigl. Bibliothek zu Berlin. В. I. Berlin. 1893. 68: Laur. S· Cr. 1. 13, 1. 2. 3, Troyes 1094 etc.). К итальянской: Bamberg. ВIV 8 XI-XII, Bamberg. BIV 7 (с первого), Cassin 221 XI; (сюда же, по–видимому, нужно отвести и описанный в Xenia Bernardina II. Die Handschriftenverzeichnisse. I. Wien. 1891. 381, cod. 236 XII, с Ierugena и без всяких приложений). К германской: Мопас. 14137 (S. Emmerami) XI, Vindob. 754 XII, Monac. 22037 (S. Benedicti in Wessobrun) XII, Vindobon. 971 (olim Salisb.) XIII, Vatic. 176 XIV, Monac. 6909 (dim FOrstenfeld.). Первое издание 1503, часто потом повторявшееся, сделано с 1–ой фамилии; Флосс в новейшем издании следовал списку Отло. Traube. P"oetae. Ill, 525, 555. — На самом деле происхождение как первой фамилии, так, вероятно, и двух последних, близких одна к другой и производимых у Траубе на первой, нужно представлять несколько иначе, нежели как он представляет. Анастасий Библиотекарь, по Траубе, не только дополнил перевод Эригены схолиями и приложил к нему свое письмо, но и исправил его в 860 г.; этот исправленный и получивший одобрение папы Николая перевод, по его мнению, и был отослан в Галлию и его-то мы имеем, прежде всего, в кодексах франко–галльской фамилии (cf. 520з). Но в каком виде состоялась апробация перевода Эригены в Риме при Николае I (если она имела место) и был ли отправлен тоща же апробированный экземпляр в Галлию, об этом в действительности Ничего не известно. Поводом и единственным основанием думать, будто Анастасий исправлял перевод Эригены, является в данном случае для Траубе, по–видимому, лишь то обстоятельство, что у Гинкмара в сочинении о предопределении 859–860 г. приводятся в 4 местах цитаты из Дионисия: так как они, по словам Траубе, «иногда согласны с текстом Иоанна, какой мы читаем ныне, иногда разногласят», то они должны, по его предположению, «по–видимому, представлять текст Иоанна, или еще неотделанный окончательно, или, что вероятнее, еще не исправленный Анастасием» (aut extrema manu nondum perpolitum aut, quod veri similius est, ab Anastasio nondum emendatum); Траубе приводит при этом для примера текст С. h. XV из Гинкмара и Эригены наряду с греческим ( <.„>). Traube, 521з. Но именно сопоставление как этой, так и других встречающихся у Гинкмара цитат с текстом перевода Эригены (ср. у нас с. 94–96 прим.) и доказывает с наглядностью, что мы имеем здесь дело не с двумя лишь редакциями одного перевода, неисправленного и исправленного, а с двумя совершенно различными переводами: тексты всюду лишь разногласят самым решительным образом. Цитаты у Гинкмара представляют, по всей вероятности, как было замечено, не что иное, как отрывки из перевода Гильдуина, несомненно существовавшего, но не нашедшего распространения. Ср. Staudenmaier. J. Sc. Erigena. 1635. О действительных отношениях Анастасия к переводу Эригены можно судить по письму его Карлу Лысому 875 года и по замечаниям, встречающимся между переведенными им и приложенными к переводу Эригены греческими схолиями. Из письма Карлу видно, что Анастасий вообще совсем не брал на себя труда исправления сделанного Эри–геною перевода, а ограничился именно лишь тем, что написал схолии на полях готового перевода; там, где он видел разногласие между переводчиком и греческими схолиастами в понимании того или другого выражения, он только замечал об этом, по его словам, в самих схолиях, но' не изменял, очевидно, текста перевода. Cf. Anastasii epist. Migne s. l. 1.122, c. 1027–1028: Sane ubi a verbis inter-pretis scholia ipsa dissentire vidi, ut lector, quid de apposita lectione interpres sense-rit, quid scholion insinuet, indifficulter (al. indifficiliter) agnoscat, et verba interpre-tis scholio inserui, et, qualiter ea scholii compositor praetulerit, innui. Сама латинская глосса к творениям Дионисия, ведущая начало от Анастасия и интересная, по словам Розе, именно по встречающимся в ней собственным замечаниям Анастасия, касающимся греческого текста и отношений самого Анастасия к переводу Эригены, хотя находится во многих рукописях, к сожалению нигде доселе не напечатана. Rose. 66–68. (Розе приводит некоторые места из cod. Berol. 46. Издание этой глоссы было бы важно и в том отношении, что дало бы возможность выделить из ряда других схолии св. Максима, отмеченные у Анастасия знаком креста. Rose, 67.) Таким образом, если в основе так называемой франко–галльской фамилии лежит кодекс, бывший в руках Анастасия, то не исправленный им в 860 г. и тогда же отосланный во Францию, а только дополненный схолиями и отправленный Карлу Лысому с письмом уже в 875 г. — Вторая фамилия произошла, по предположению Траубе, от одного из экземпляров первой в Хв., а от нее в свою очередь произошла третья. Но если главное отличие этих фамилий от первой заключается в отсутствии в них дополнений, сделанных Анастасием, если, между тем, кодекс с дополнениями явился в свет лишь к 875 г., тогда как экземпляры перевода Эригены без дополнений существовали, по крайней мере, с 860, то, очевидно, гораздо естественнее видеть в Кодексах так наз. у Траубе итальянской (а затем и германской) фамилии прямо копии экземпляров последнего рода и нет нужды предполагать, чтобы вообще когда-либо впоследствии редакция Анастасия подвергалась сокращению со стороны переписчиков и сделанные им дополнения были сочтены излишними. Между прочим, сам Анастасий указывает, по–видимому, что он имел перед собою (в Италии) еще несколько списков перевода Дионисия помимо того, на котором написаны были им схолии. Cf. Rose, 68. Cod. Berol. 46 f. 7b: Ergo ihm in-voamtes (C. h. I). Hie quidam mendosi codices pro 4ergo» *non ergo» habent. cum фжсиз codex «» habeat. quod ergo significat sicut ante nos quoque disertissi-mi testantur interpretes. Кодекс, писанный Отло, родоначальник третьей фамлии, едва ли не стоит в связи именно с этими, упоминаемыми Анастасием mendosi codices. Ср. у Флосса варианты в издании перевода Дионисия, с. 103728: ВН (-Мопас. 137 XI, F"urstenfeld. 9 XV): Nos ergo; ср. и далее всюду ВН. Существовало ли чтение Ierugena в кодексах без дополнений Анастасия уже в IX веке, Наряду с чтением Eriugena в кодексе Анастасия, неизвестно. Выяснение исто–рвн в взаимных отношений кодексов перевода Дионисия было бы интересно, Между прочим, потому, что могло бы вести к уяснеиию происхождения различных форм имени Эригены.].