Влияние
Шрифт:
Он опасливо заглянул в шахту. С глубиной кратер становился круче, превращаясь в вертикальный ствол диаметром около десяти футов с оплавлено-стекловидными стенками. К ним крепились провода освещения и две бамбуковые лестницы, спускавшиеся до слоя с россыпями камней. Из построенного рядом сарая доносился звук продолжавшего работать генератора. На массивной бамбуковой конструкции над стволом шахты крепились лебедка и грузовая сеть для спуска и подъема оборудования Форд смотрел в это жерло как завороженный. Кратер был невероятно глубокий — он казался бездонным, словно упавший объект продолжил свой путь.
Хон вскоре вернулся с Джи-пи-эс.
— Готово.
Место практически опустело, если не считать валявшихся вокруг трупов.
— Давай-ка взорвем все это сооружение, пока наши друзья не поняли, что их обманули, — предложил Форд. — А то они вернутся и все начнется заново. — При виде разбросанных тел его охватывал гнев. Некоторые были еще живы и пытались уползти.
Форд и Хон проломили двери сарая с динамитом и нагрузили брошенную телегу ящиками со взрывчаткой, детонаторами, таймерами и проводами. Подтянув телегу к шахте, они переставили ящики на расстеленную на земле грузовую сеть. Форд закрепил на каждом из них по детонатору с проводами, ведущими к таймеру, и установил его на тридцать минут.
С помощью электрической лебедки они подняли сеть, направили ее в ствол шахты и стали опускать с расчетом примерно на сто футов, придерживая и расправляя провода, идущие от взрывателей. Опустив импровизированную бомбу на бамбуковую площадку, Форд вывел из строя моторную лебедку, ударив металлическим прутом по электрощитку и оборвав провода.
— Двадцать пять минут, — сказал он, взглянув на часы. — Давай-ка убираться отсюда.
Они побежали к джунглям и вскоре очутились на знакомой им тропке, по которой пришли. По пути они обгоняли медленно двигавшиеся группки изможденных жителей местных деревень. Никто не обращал на них никакого внимания. Солдат не было видно.
— Прорвались, — сказан Форд, чувствуя, как внутри что-то нестерпимо сжалось. Никогда в жизни ему не доводилось быть свидетелем более чудовищной сцены человеческого горя, жестокости и эксплуатации. В каких же неизведанных уголках национального камбоджийского характера таилось то, что позволяло по натуре добрым, мягким и кротким людям опуститься до таких низов?
Они остановились передохнуть на валуне в пересохшем речном русле. Взрыв прогремел точно по расчету.
ГЛАВА 29
Рэндал Уорт выключил двигатель и лег в дрейф. Он смотрел на радар: яркая точка на экране, в нескольких сотнях ярдов на юг, должно быть, «Мареа»; пятно позади нее — Шарк-Айленд.
Шарк-Айленд на восемь миль удален в открытое море, окружен рифами; высадка возможна лишь в условиях полного безветрия. Самый настоящий «остров сокровищ». И как это ему раньше в голову не приходило?
Стараясь не греметь цепью, он бросил якорь и принялся за сборы. В рюкзак отправились: портативный наборчик инструментов, кусачки, упаковочная проволока, клейкая лента, нож, «РГ» сорок четвертого калибра и коробка экспансивных пуль «винчестер».
Закончив со сборами, он прислушался. Остров находился примерно в четырехстах ярдах, и туман гасил любые звуки. Уорт ничего не слышал. Он чувствовал, как бьется сердце, и ощущал зуд под кожей. Нет, сейчас нельзя. Нужно иметь ясную голову.
Он что-то уловил — до него долетел какой-то слабый звук: вскрик. Уорт подался вперед. Раздалось еще несколько слабых вскриков, за которыми последовали радостные вопли.
Он выпрямился; сердце заколотилось. Счастливые, торжествующие вопли. Нашли. «Охренеть». Швырнув рюкзак в лодку, он прыгнул вслед за ним, оттолкнулся и стал яростно грести туда, где стояла «Мареа». Воды почти не было видно из-за тумана, оказавшегося как нельзя кстати.
Через несколько минут показалась «Мареа». Он поднял весла и внимательно прислушался. На более близком от острова расстоянии он уже различал их голоса, взволнованный диалог, звон лопаты и стук кирки о камни. Он подплыл к корме катера, привязал свою шлюпку, закинул рюкзак на борт и залез сам.
В рубке Уорт отдышался и сделал над собой усилие, чтобы унять дрожь в руках. Мет здорово выматывал его, делал дерганым. Скоро он заживет по-новому, бросит наркотики. Они ему просто не понадобятся. Он чувствовал, как колотится сердце, пылают уши. На приборной панели стояла бутылка «Джим Бим»; он схватил ее и сделал жадный глоток, затем — другой и стал понемногу успокаиваться.
Стараясь сосредоточиться, он проверил, отключен ли аккумулятор, достал из рюкзака наборчик инструментов, взял отвертку и, отвинтив панель электропроводки, отставил ее в сторону. Перед ним предстало хитросплетение проводов, аккуратно распределенных хомутиками по цвету и назначению.
Он точно знал, что нужно делать.
ГЛАВА 30
К трем часам пополудни Марку Корсо несколько полегчало. Придя в офис этим утром — на следующий день после злополучного совещания, — он с облегчением не увидел на своем столе извещения об увольнении. Весь день он как одержимый трудился над данными поверхностного радара и сумел завершить работу. И кстати, весьма неплохо ее выполнить, как он признался сам себе: все было аккуратно рассортировано, скреплено, помечено, озаглавлено; изображения — четкие, без фона, оцифрованные.
Зловредный Дерквейлер не появлялся, никаких звонков или предупреждений не последовало, Корсо его даже не видел. Да, он ошибся с периодичностью, но сами гамма-излучения действительно были, он знал это, и, возможно, Чодри, поразмыслив, придет к выводу, что этим надо заняться.
Взяв собранные материалы, Марк Корсо горько сглотнул и направился по коридору к офису Дерквейлера. Коротко постучав и услышав «войдите», он с волнением толкнул дверь. Дерквейлер с потными кругами под мышками сидел за столом.
— А вот и вы, Корсо.
— Я подготовил данные по радару, — сказал Корсо, собравшись с духом и стараясь выглядеть как можно достойнее. Он помахал принесенными материалами и, в очередной раз с трудом сглотнув, начал заранее отрепетированный монолог: — Хочу извиниться за свое вчерашнее выступление. Я здорово увлекся этими гамма-излучениями. Уверяю вас, что такое больше не повторится.
Дерквейлер внимательно смотрел на него. Не то чтобы изучающе, но не отрываясь; его глаза были несколько воспалены, словно он всю ночь не спал.