Вложение капитала
Шрифт:
Терца, вытянув руки над головой, качнулась из стороны в сторону. Мартинес почувствовал, как под его пальцами перекатываются гибкие мышцы. Ему пришлось закончить массаж, когда Терца наклонилась вперед и уперлась ладонями в пушистый ковер. Потом она выпрямилась, глубоко вздохнула и обернулась к нему.
– Спасибо, дорогой.
– Терца обняла мужа за шею и прижалась к его груди.
– В любом случае, отпуск - это чудесно.
«Я три года был в отпуске», - чуть не вырвалось у Мартинеса. Изучение старых строительных контрактов было самым значительным его достижением за последние несколько лет. Впрочем, он понимал, что имела в виду
– Постараюсь почаще смотреть на звезды, - пообещал он. Она крепче прижалась к нему.
– Я тут подумала… Мы могли бы с пользой провести это время. Мартинес улыбнулся:
– Возражений не имею.
Терца откинула голову назад, подняв на него свои темные глаза.
– Я имела в виду не только это, - уточнила она.
– Я думала, мы могли бы подарить Гарету братика или сестричку.
От избытка чувств у Мартинеса перехватило дыхание. Браки по расчету - нередкое явление среди пэров. Роланд устроил этот союз, не спрашивая мнения брата. И хотя желание Мартинеса иметь ребенка было совершенно искренним, Гарет Младший тоже являлся одним из пунктов брачного договора. Мартинес прекрасно сознавал, что с замужеством социальный статус Терцы понизился (лорд Чен в то время нуждался в серьезной финансовой помощи клана Мартинесов), и часто спрашивал себя, что именно думала Терца о том неуклюжем провинциальном офицере, за которого после нескольких часов знакомства ее заставили выйти замуж.
Впрочем, спрашивал он только себя, но не ее. Мартинес никогда не задавал вопросов, ответы на которые могли ввергнуть его в тоску.
Он с удовольствием наблюдал за тем, как Терца вплывает в его жизнь на корабле совершенного спокойствия - быть может, даже чересчур совершенного. И никогда не был уверен в том, что произойдет, если лорд Чен, поправив свое финансовое положение, прикажет дочери развестись. Ему казалось, что Терца может покинуть его жизнь с той же сверхъестественной безмятежностью, с которой она там появилась. Он никогда не знал наверняка, что таится за этой прекрасной внешностью.
Так было до этой минуты. Но второй ребенок не значился в контракте, заключенном их семействами. Значит, теперь они с Терцей напишут собственное приложение к контракту. И немедленно!
– Конечно, - выдохнул Мартинес, немного придя в себя.
– Разумеется. Прямо сейчас!
– Сейчас вряд ли получится, - улыбнулась Терца.
– Сначала мне нужно извлечь имплантант.
– Она чмокнула мужа в щеку.
– Хотя ждать еще двадцать три дня совсем не хочется.
Корабельного врача «Кайенты», угрюмого пожилого лай-оунийца, вряд ли кто-нибудь из пассажиров видел с начала путешествия, когда тот прочитал обязательную лекцию о невесомости, перегрузках и космической болезни. Однако каковы бы ни были особенности его характера, наверное, он все же разбирался в элементарных процедурах межрасовой медицины.
– По-моему, завтра тебе первым делом нужно зайти к этому старому хрычу, - заявил Мартинес.
– Однако это вовсе не означает, что мы должны попусту потратить эту ночь.
Она ответила ему откровенным взглядом.
– Я и не собиралась.
Несколько часов спустя, перед утренней вахтой, Мартинес, вздрогнув, проснулся с застывшим на губах криком. Терце не изменило ее всегдашнее спокойствие - она спала, положив голову ему на грудь.
Почти два месяца он не видел этих снов. На какой-то миг в темноте роскошной каюты ему пригрезилось, что на его груди разметались не темные волосы Терцы, а золотистые локоны, обрамляющие бледное лицо с сияющими изумрудными глазами.
Сердце молотом колотилось в груди. Мартинес слышал, как хрипло вырывается из его горла дыхание.
У него были и другие причины не расспрашивать Терцу о ее мыслях по поводу их брака. Он тоже хранил свои секреты. Так что вполне позволительно Терце иметь свои.
С геостационарной орбиты спускался кабель подъемника - ниточка, уходившая в темную зелень экватора, словно рыболовная леска в морские глубины. Пока корабль заходил на посадку, мониторы показывали не сам орбитальный лифт, а только бледно-серую башню из астероидного и лунного камня - массивный противовес. Башню венчали несколько эффектных пиков, напоминавших зубцы крепости, которые на самом деле служили для закрепления дополнительного груза, на случай, если возникнет такая необходимость.
Корабли причаливали к конечной станции подъемника у основания башни, где отсутствовала сила тяжести. Затем по трубе, в невесомости, пассажиры спускались к жилой и торговой зонам станции. Оттуда можно было попасть на одно из двух широких вращающихся колес из белого ламината, где находились жилые помещения для рабочих, личного состава Флота, астрономов и всех тех, кто оказался на Ши транзитом.
Мартинес еще на борту «Кайенты» поблагодарил Марселлу и лорда Па за приятный полет, поскольку догадывался, что на станции его ожидает почетная роль Главного инспектора и куча неизбежных протокольных мероприятий.
Так оно и случилось. Как только Мартинес выплыл из стыковочного рукава, придерживаясь за направляющий канат, натянутый между рукавом и платформой, тут же раздалась команда, почетный караул застыл по стойке «смирно», а динамики взвыли «Нашими мыслями навеки правит Порядок…» - один из самых энергичных военных маршей.
Почетный караул целиком состоял из военных полицейских лай-оунийцев в полной парадной форме. Носки их ботинок цеплялись за эластичный ремень, натянутый вдоль палубы, чтобы удерживать строй в невесомости. Впереди, вскинув руку в приветствии, стоял командир станции капитан-лейтенант лорд Эль Тир-бал со своим штабом.
Лорд Эль был молод и довольно мал ростом для лай-оунийца, так что Мартинес даже мог смотреть ему в глаза, не запрокидывая голову. Представив своих подчиненных, лорд Эль повернулся к мертвенно-бледному субъекту в штатском, стоявшему чуть позади группы офицеров.
– Милорд, - обратился он, - позвольте вам представить главного инженера компании «Меридиан» мистера Ледо Аллодорма.
Мартинес приветственно кивнул.
– Встреча с вами - большая честь для меня, милорд, - произнес Аллодорм.
Как и у всех даймонцев, глаза у него были выпучены, а рот широко разинут - выражение, которое землянином воспринималось либо как изумление, либо как ужас. Впрочем, у него был приятный тенор, звучавший, как пара труб, наигрывающих нежную мелодию. Было видно, как во время разговора за его серыми губами шевелятся части мягкого рта.
Мартинес произвел ритуальный смотр почетного караула, после чего вместе с Терцей, слугами и багажом погрузился в длинный и узкий автомобиль изумрудного цвета, который отвез их к приготовленным апартаментам. Лорд Эль и Аллодорм присоединились к гостям, и пока машина, чуть приподнявшись в воздухе, мчалась по посадочному отсеку, Эль показывал вновь прибывшим местные достопримечательности.