Влюбись за неделю

Кручко Алена

Я выбралась на берег и рухнула на горячий песок. Дугал улегся рядом, закинув руки за голову.

Шумел прибой, а мы валялись на песке и разговаривали. О магии, ?кадемии, наших Олимпийских играх… Даже о том, почему меня так тянуло именно в Сидней. Теперь, после нашего разговора с «промежуточными итогами», причина казалась глупой. Я так и сказала, почему-то чувствуя себя виноватой. Но Дугал посмотрел так, что стало понятно – он знал это и без моих откровений. Ну да, наверное, тоже от Сабеллы. И я даже не могла винить ее за выбалтывание моих личных тайн. Она и мне о Дугале рассказала немало личного. Да и о своей истории

с Маскелайн, хотя та далась ей непросто. И если что-то обо мне передала Дугалу – наверняка такое, что помогло бы ему так же увидеть меня, как я увидела его. Она ведь знает своего сына. И, как верно заметил Призрачный Медведь, очень мудрая женщина.

А Дугал сказал:

– Не так важно, из-за чего зародилась мечта. Важнее, исполнится она или нет.

Он был прав, конечно. Я посмотрела на почти закатившееся в океан солнце и спросила:

– Боевики или мелодрамы?

– Не смотрю, - он пожал плечами.
– И романов не читаю. Бессмысленная трата времени.

– Мистер Холмс, - фыркнула я.
– Интересно, а научная фантастика вам бы понравилась? Есть у вас такая?

– Если ее невозможно воплотить в жизнь хотя бы в лабораторных условиях, вряд ли. Что касается вас… – он обернулся.
– Пожалуй, мелодрамы, возможно, иногда комедии. Правильно?

– Мелодрамы – да. Под настроение. Комедии – только если не тупые. Научная фантастика вся, без привязки к лабораторным условиям, и ненаучное фэнтези тоже, – я улыбнулась и развела руками. – Еще детективы, но очень выборочно. Шерлок Холмс – самый любимый. Есть он в вашем мире?

– Сэра Артура? Был такой.

– Сравнить бы. Вдруг у вас он написал что-то новенькое… то есть, другое. Вот это был бы подарок! – ? ведь наверняка другое, мир-то с магией, это не может не влиять на расследования. Может, еще почитаю. Все собрание сочинений.
– Теперь вы? Сова или жаворонок? Или бодрящее зелье – и все сутки ваши?

– Зависит от дела. Если оно интересное, могу быть и тем, и другим. Но бессрочного бодрящего эликсира я еще не изобрел. Любой из них не идеален и требует полноценного сна между приемами. Хотя я работаю над этим. Меня злит, что вечно не хватает времени.

– Точно, - согласилась я. Спрашивать еще о чем-то резко расхотелось. Я зачерпнула песок, разжала ладонь. – Примерно так.

– В детстве у меня была другая мечта. Не про остров. Я мечтал, что однажды найду способ останавливать время. В месяце, в неделе или дне. Но никак не мог решить, каким должен быть этот день, ведь каждый из них чем-то интересен. Как выбрать? Вот уж не думал, что однажды ответ найдет меня сам и выбирать будет не из чего.

Перехватило дыхание. Я отвернулась. Сказала:

– И никакой день не сделать бесконечным. Наука бессильна, магия тоже. Жаль. Пойдемте куда-нибудь. Мне кажется, пляж себя исчерпал. Здесь теперь станет слишком грустно.

С пляжа мы перенеслись порталом на набережную – когда солнце уже почти зашло.

– Нам срочно требуется ужин, или завтрак, это как посмотреть, – сказал Дугал. – Иначе точно умрем раньше времени.

В крошечном кафе под легкомысленными полосатыми зонтиками было полно народу. Но это ничему не мешало. Я тянула ядовито-зеленый коктейль через трубочку, заедала толстыми розовыми креветками в белом, кисловато-сладком соусе и всерьез думала, что это лучший день в моей жизни. Даже несмотря на грустные мысли и в любой момент готовую подступить тоску.

С океана набегал легкий ветер, щекотал голые руки, трепал ленты на шляпке, но было тепло и приятно. Никакого сравнения с пронизывающими колючими ветрами Англии. И все-таки по какой-то непонятной, немыслимой причине вспоминался парк, по которому гуляли вчера. И сад. И Борбур с его сливами-персиками-фунтами. Весной, настоящей весной, не поделенной на кусочки магией Честера, там наверняка потрясающе красиво. Цветет, пахнет, осыпается бело-розовым дождем под ноги. Мне бы очень хотелось все это увидеть.

– Что еще, кроме Сиднея? – спросил Дугал. – Снега Килиманджаро? Великий Каньон? Рассвет над Фудзиямой?

– Северное сияние. Но от рассвета над Фудзи тоже не откажусь.

– А как же патриотичные болота Шотландии? Вам не понравилось?

– Они уже были. Можно вычеркивать из списка. Разве что добыть ещё одну пурпурницу и обменять на пироги миссис Фергюсон?

– Неплохая идея. Надо ее обдумать.

Потом была ночь и фейерверк над океаном. Алые, зеленые, золотые шары вспухали и опадали в море, оставляя светящиеся дорожки. Я так и не поняла, магия это или такие же фейерверки, как у нас. Не так уж это было важно. Гораздо сильней занимала мысль, что момент категорически подходящий для поцелуев, но Дугал не выказывает никаких «таких» намерений. Это одновременно и нравилось, и тревожило. В конце концов я отпустила ситуацию, запретив себе думать о том, будет ли у нас завтрашний день. Если нет, если Дугал и его рациональный подход проиграли проклятью – что ж, по крайней мере, он сумел подарить мне волшебный последний день. Это многого стоит.

И все-таки хотелось, так немыслимо хотелось верить в будущее! В то, что оно у нас есть… больше, чем несколько часов до конца моих седьмых суток после ритуала. Я ведь даже точного времени не знала! «Полночь или чуть позже»… Хотя… может, это и к лучшему?

И я спросила, повернувшись к Дугалу и даже не подумав, что нас может услышать кто-то еще:

– Мальчика или девочку?

Молчание было таким долгим, что я не выдержала, попыталась заглянуть ему в лицо. Оказалось – крайне сосредоточенным. Нахмуренные брови, полуприкрытые глаза.

– Дугал?
– позвала осторожно. Чем вообще он занят?

– Ждите. Я высчитываю статистическую вероятность двойни.

– Разнополой?
– ошарашено и в то же время скептически уточнила я.

– Именно.

– Чрезвычайно низкая. Но всегда можно повторить попытку.

– Попытки угрожают тройнями, это уже слишком.

С чего он вообще это взял? Или шутит?

– Вы не шутите?
– уточнила я.
– Звучит… немного бредово.

– Эликсиры, – коротко объяснил он.
– Вызывают привыкание и увеличение вероятностей.

– А без них? естественным путем?

– Тогда придется высчитывать вероятность старшинства.

– Старшинства кого?
– кажется, я совсем уже ничего не понимала.

– Мальчика, конечно.

– Пятьдесят на пятьдесят, насколько я помню школьный курс физиологии.

– В нашем мире можно изменить соотношение. Но результат зависит от слишком многих факторов.

– Хотите-то вы кого? – не выдержала я.

– Я не могу выбрать, – это прозвучало раздраженно, но за раздражением угадывалась растерянность. ?н что, никогда не задумывался об этом? Хотя бы… гипотетически! – А вы?