Влюбленный лжец

Кинг Лола

Одновременно с тем, как крошечная фигурка Пич направляется к парню, я слышу, как из соседнего дома выходят два человека.

Слава богу, Рен и Ахиллес здесь.

— Эй! — Рен окликает Пич и случайного студента. Как хорошо, когда рядом с тобой живут лучшие друзья мужского пола. Они прибегут тебе на помощь. — Дай мне свой телефон.

Подбежав к ним, он сразу же берет защиту Пич.

Ахиллес спешит к нам с Алекс.

— Элла, — говорит он своим глубоким голосом. — Идемте, садитесь в машину. Вам нужно уехать отсюда.

Он

уже открывает передо мной дверь внедорожника и помогает мне сесть.

— Я поеду с тобой.

Алекс готова запрыгнуть следом за мной, но Ахиллес удерживает ее за запястье.

— Дела пекарей. Оставь это пока.

Он захлопывает дверь, и машина тут же приходит в движение.

В таких ситуациях я благодарна Ахиллу за то, что он главный в нашей группе. В панике я бы в одно мгновение согласилась, чтобы Алекс поехала со мной, но это было бы ошибкой. Она не может прийти в мой дом. Она не сможет увидеть изнутри, что скрывает особняк Бейкеров. Ведь теперь весь университет может узнать правду: мой отец устраивает роскошные, гедонистические секс-вечеринки в нашем доме и платит людям за работу на них.

Но никто не знает остального.

Даже мои лучшие друзья не знают, что я в этом замешана.

Глава 3

Элла

Sectrets — Omido, Ordell, Rick Jansen

Слухи о странных вечеринках в моем доме ходили уже много лет. Но их раз за разом закрывали. Ничто никогда не было доказано. Это было больше похоже на то, во что пытались заставить всех поверить некоторые журналисты, чем на полицейское расследование.

Но правда должна была когда-нибудь всплыть.

Женщины и мужчины, которых использовали в сексуальных целях на этих вечеринках, были использованы в своих интересах. Большинство из них отчаянно нуждались в деньгах, а мой отец и его окружение могли предложить их в большом количестве. Некоторые из них, я уверена, даже не имели выбора, но я никогда не была в этом уверена.

Моя работа была проста. Я приветствовала их, направляла в комнату, где они могли подготовиться, и советовала им делать то, что им говорят.

Меня никогда не пускали в комнаты, где это происходило. Я никогда не видела этого своими глазами.

Но я участвовала.

Когда все началось, я не знала, в чем участвую. Отец просто попросил меня приветствовать людей в нашем доме и проводить их в комнату. Будь доброй, приятной и улыбайся. Вот и все.

Мой отец не из тех, кому можно сказать «нет». Этого слова нет в его лексиконе. Он никогда не был со мной физически жесток. Я видела, как он шлепал моего брата Люка, но не более того. Нет, насилие исходило из его души. Его слова часто были хуже, чем удар по лицу. Он подорвал нашу с братом самооценку, ежедневно напоминая нам, какие мы глупые. Ему удалось лишить нас всякого чувства доверия к собственному интеллекту. Дошло до того, что нам обоим пришлось пересдавать школьный курс. Я на год старше Пич и Алекс, потому что была слишком глупа, чтобы перейти восьмой класс с первого раза. Что, в свою очередь, не помогло дома, доказав правоту моего отца.

Порочный

круг.

Все, на что я была способна, — это быть хорошенькой.

Поэтому, когда он сказал: — Все, о чем я прошу, — это открыть дверь и улыбнуться. Думаешь, ты на это способна?

Я не стала сомневаться. Я просто сделала это.

Пока однажды одна из приходящих девушек не спросила меня, может ли она уйти до шести утра и получит ли она в этом случае все деньги.

Мне потребовалось несколько недель, чтобы понять масштабы того, что он делал. А когда я заикнулась о том, чтобы обратиться в полицию, он отмахнулся.

Добро пожаловать в семейный бизнес.

Единственным семейным бизнесом, о котором я знала, была империя сети кофеен, которую он построил с нуля.

Обращайтесь в полицию, Элла. Я позабочусь о том, чтобы они знали всех, кто был замешан в этом деле. Включая тебя.

Он втянул меня в это дело и шантажом заставил остаться. Вот такой он человек.

Я не понимаю, как его поймали.

Главы влиятельных семей, живущих в Стоунвью, давным-давно объединились, создав Молчаливый круг.

Богачи сделали себя еще более неприкасаемыми, объединившись в одно целое, и они всегда защищают друг друга.

Возникает вопрос: кто достаточно влиятелен, чтобы сдать моего отца властям и заставить их что-то предпринять?

Перед моим домом никого нет, когда я прихожу туда. Я достаю телефон и снова смотрю на фотографию Гермеса. Она была сделана прямо у ворот, где, кажется, припарковано бесконечное количество машин ФБР, как будто моя семья — опасные преступники.

Так и есть.

Но в Стоунвью все семьи такие. Они опасны, но не склонны к открытому насилию. Они предпочитают оставлять кровавые дела бандам и мошенникам, которым они платят за грязные делишки.

Но что меня поражает, так это солнце в небе. Фотография была сделана днем, а когда ее разместили, был уже вечер, то есть полиция была у меня дома раньше. Мои родители ждали целый день, чтобы забрать меня, и до сих пор не сказали мне, что происходит.

Они что-то скрывают от меня.

Конечно, скрывают. Давайте оставим Эллу в стороне от всего до последней минуты, потому что мы знаем, что у нее будет какое-то свое мнение. Меня легче контролировать, когда они держат меня в неведении или шантажируют. В основном они не хотели, чтобы я была здесь, когда вокруг копы. Кто знает, что я могу проболтаться. Джеральд Бейкер не доверяет мне, а я не доверяю ему.

Что будет со мной, если моего отца арестуют? Ведь я предполагаю, что полиция не ушла из этого дома с пустыми руками. А если на чем-нибудь будет стоять мое имя? Меня тоже арестуют?

Как только я прохожу через парадную дверь, Карл, наш дворецкий, бежит в заднюю комнату, приказывая мне не двигаться. Он возвращается с моей матерью, у которой по лицу текут слезы, а платок прижат к щеке, как у вдовы из фильма 1920-х годов.

— Элла, — всхлипывает она, когда я подхожу к ней.