Влюбляясь в Бентли
Шрифт:
— О нет, — ворчит он.
— Что-то случилось? — Он сжимает зубы.
— Тебе когда-нибудь хотелось сильно тряхнуть кого-нибудь, пока он не проснется?
— Конечно. — Я смеюсь, вспоминая свою мать. — Все время.
— Ты не расстроишься, если мы закончим на этом? — Он закрывает папку и встает, нахмурившись. — Мне жаль, Тори.
Я делаю то же самое, надеваю туфли и собираю свои вещи.
— Не стоит, — улыбаюсь я, заверяя его, что все в порядке. — Мы можем закончить это в другой вечер.
Остаток вечера я провожу в подвале, занимаясь резьбой. Примерно до 21:50 вечера, когда я замечаю два пропущенных звонка от Киры.
Глава 17
S.O.S.
Виктория
Я
Проходя мимо, я зажала нос, чтобы не почувствовать изнуряющую вонь от двух туалетов в углу комнаты. Не думаю, что моя тетя когда-либо утруждала себя их сменой. Аммиак — это первый запах, который вы замечаете, как только входите в дом. Но в воздухе витает что-то еще… что-то безнадежное. Все в этом дуплексе кричит о том, что люди, живущие здесь, сдались, побежденные суровой жизнью.
Когда на мои настойчивые стуки во входную дверь никто не ответил, я уже подумывала уйти, но Кира попросила меня прийти. Нет, умоляла — это более подходящее слово. Она позвонила и оставила сообщение, что я ей нужна. Не раздумывая, я быстро натянула серый худи поверх майки, не обращая внимания на то, что худи нелепо смотрится с моими розово-белыми пижамными штанами в горошек, обула шлепанцы и бросилась к машине, не сказав родителям, куда я направляюсь в 2:30 ночи. Голосовое сообщение Киры звучало очень срочно: ее невнятная речь, рыдания и невысказанная мольба о помощи. Все это оставляло у меня тревожное чувство, словно я могла почувствовать, что она наконец-то достигла своей переломной точки. Я стараюсь не смотреть по сторонам и не жалеть о ее жизни.
Сделав глубокий вдох, положив руку на ручку, я бросаю последний взгляд вниз на бывший когда-то бежевым ковер с многочисленными сигаретными ожогами, не зная, в каком состоянии я найду свою лучшую подругу, когда поверну эту ручку.
— Кира? — зову я, осторожно поворачивая ручку двери. Дверь поддается со стоном, распахиваясь на заляпанных краской петлях. Все мое тело превращается в камень. Воздух вырывается из моих легких, как будто кто-то зарыл кулак в мой живот, недели того, что я считала возможным, больше нет. Моя реальность навсегда изменилась, определяемая этим моментом. И все, что я могу думать, это… почему?
Я вижу движение под одеялом, и это вызывает у меня тошноту — вспышки плоти, рельефные мышцы вдоль спины Джона напрягаются и затем расслабляются, ее длинные пальцы сгибаются, обхватывая эти мышцы. В голове прокручивается все, что привело к этому моменту. Я должна была быть готова. Я должна была предвидеть это. Это моя вина. Я сказала ей идти за тем, чего она хочет. Мой рот открывается,
В нескольких футах от меня моя лучшая подруга задыхается, когда ее взгляд встречается с моим.
— Прости, — заикаюсь я. — Я не хотела…
— Черт, Тори, ты не могла постучать?! — Я слышу, как она бормочет в плечо Джона.
Пока он слезает с нее, моя кузина тянется через край кровати, берет свой сброшенный топ, показывая длину своего обнаженного позвоночника, каждый позвонок, когда простыня сползает вниз и стелется вокруг ее талии, делая все это реальным.
— Тори… — говорит Джон, выскальзывая из-под одеяла. — Я клянусь. Если ты дашь мне минутку, я все объясню. — Он стоит рядом с кроватью, обнаженный, образ, который я скоро не смогу забыть. Он быстро натягивает джинсы, даже не тратя времени на то, чтобы застегнуть их, прежде чем сделать два шага ко мне, босой и без рубашки. Мой взгляд метался от него к моей лучшей подруге, от лучшей подруги обратно к нему, переваривая то, что я увидела.
Я чувствую себя такой идиоткой. Все, что, как я думала, хотела, изменилось, и теперь я в таком замешательстве, как никогда раньше. Я не знаю, что ожидала, но это было не то.
Засунув руки в рукава рубашки, растерянный взгляд моей кузины встретился с моим. Она выглядит просто адски: черная тушь размазана, светлые волосы спутаны, голубовато-серые глаза покраснели от слез.
— Тори, пожалуйста… — он делает несколько неуверенных шагов в мою сторону.
— Какого черта… — Я слышу, как Кира бормочет где-то позади него.
Джон делает еще один шаг ко мне.
— Я в порядке. Все в порядке. Просто притворись, что меня здесь не было, — говорю я, отступая назад в узкий коридор, пока мои лопатки не упираются в стену, объявляя, что я не могу идти дальше. Я поворачиваюсь и бегу к входной двери, не обращая внимания на дрожь в ноге, единственная мысль в моей голове — убраться оттуда. Шаги следуют за мной, быстрые и уверенные: мимо уродливого клетчатого дивана, через входную дверь, вниз по деревянным ступеням. Как только мои ноги ступают на траву, я кружусь вокруг него, нацеливаясь на него со всей унцией ненависти, которую я чувствую внутри себя. В соседнем доме горит свет, и я понижаю голос, прекрасно понимая, что все хлопающие двери могут вызвать сцену.
— Я серьезно! Вернись в дом, — тыкаю пальцем в его сторону. — Я в порядке! Мы вместе работаем над заданием, вот и все.
У меня нет причин злиться. Я знаю это. Я чувствую себя униженной больше, чем когда-либо еще. Хочу заползти в глубокую темную пещеру и никогда не вылезать. Я хочу стереть годы разочарований.
Джон выдыхает дрожащий вздох, его лицо немного бледнее, чем обычно. Хорошо. Надеюсь, он чувствует себя дерьмово. Я никогда не поверю словам другого парня. Я никогда не поверю другому парню. Сначала Колтон флиртует с Кирой. Теперь это.
— Тебе не все равно, — говорит он. — Это написано на твоем лице, Тори.
— Мне. Не все равно. Нет. Не волнует. Ты целуешься как собака, Джон. Помнишь? — Я направляю палец на свою грудь. — Это я сказала, если ты забыл. Если мне нужна собака, я пойду в собачий питомник.
Парни — все лживые ублюдки. Идеальный пример — парень, стоящий передо мной и выглядящий искренне смущенным.
— Ты грубишь, — говорит он.
Я не могу удержаться от смеха. Хотя это странный смех, который заставляет меня звучать как граничащий с безумием.