Вне имён
Шрифт:
Фанни было гораздо больше сорока, к тому же иллюзий и розовых очков, как призмы восприятия, она лишилась рано: еще в двенадцать лет, разглядывая падающие снежинки, она внезапно поняла, что так же, как их кристаллическая структура, так и человеческая жизнь уникальна и ужасно хрупка в руках неумолимого времени. Хрупкий мир, и даден он напрасно, и уйдет, конечно, в никуда, без смысла, не оставив след.
Она настолько давно жила одна, была поглощена собственным одиночеством, чувствуя себя песчинкой на пляже в недрах любимого ею города, что совершенно не задумывалась ни о будущем, ни о прошлом, ни о том, кто она есть... Жила, как лист на ветру, оторванный от дерева, вечно свободный, но никому не нужный. И находила некое подобие себя и определённость, логическую оформленность личности лишь
Фанни и Неназываемый по-прежнему стояли на тонком мостике, под уже сильно моросящим дождём и порывистым ветром.
– Где, скажи, мой дом?
Розы под окном,
И зелёный лес?
Синева небес,
Близко - облака,
Вдалеке - река?
Где, скажи, мой дом?
За каким углом,
Камнем под каким?
Журавлиный клин...
Горечь и беда.
Нет пути туда...,
– неожиданно прочёл Неназываемый стихотворение Фанни, которая уже и забыла, в каком веке успела кинуть его в интернет. Но он его помнил.
– Долго мы будем стоять здесь, на мостике?
– спросила Фанни.
– Хоть целую вечность. Но становится холодно. Пойдём в кафе, если хочешь?
Она зябко поёжилась. Уже стало совсем темно, лишь силуэты деревьев на фоне синего неба - всё, что их окружало за гранью поблёскивающей отраженным светом фонарей воды.
– Я знаю здесь одно уютное заведение... Ведь ты никуда не спешишь, Фанни?
– Я никогда никуда не спешу. Наверное, я уже прогорела в глубине души, и теперь я как свеча без фитиля. Которая не даёт света.
– Просто, ты переживаешь безвременье, Фанни. В таком состоянии внутрь твоей души могут легко проникнуть другие, странствующие, души и легко овладеть твоей сутью... И, чтобы этого не случилось, надо достигнуть полноты и ясности, наполниться собой до самых краёв, заполнить себя...только собою... Если тебя хватит на то, чтобы самой стать сутью.
– Наверное, это слишком сложно для меня, Неназываемый!
– Нет, это просто. Вначале мы пытаемся заполнить пустоту внутри себя другими людьми, любовью и заботой, связанной с ними. И лишь со временем понимаем, что пустоту этим заполнить нельзя, что это пустая трата времени и сил. И при этом другие нас просто используют в своих целях. Мы тратим себя на собственные миражи или пустышки. И надо, впрочем, делать всё то же самое, только не растрачивая при этом себя и не придавая этому большого значения. Надо отдавать этому миру ровно столько, сколько он даёт тебе. Никак не больше! Упущенного не воротишь, но потраченную зазря
– Как можно жить...настоящим? В нём нет света. Мне не за что здесь зацепиться. Я могу существовать...только в выдуманном мною мире. Увы, это - так. Без него я начинаю падать в пропасть.
– Этот мир придуман не тобой, но нами всеми. Когда человечество стало падать в пропасть, открылся выход в интернет... Иная реальность с иными законами. Только, никто этого ещё не понял. Но я сейчас немного о другом. В настоящем - ты тоже не одинока. В реале. Правда. И в жизни каждого человека, даже слишком сильного и самодостаточного, иногда бывают моменты, когда он сможет выжить, только приняв чужую помощь. И в твоей жизни такой момент скоро наступит. И не надо тебе страшиться или стесняться чужой помощи. Любая помощь - от Бога. Но...Пойдём потихоньку. Здесь темно, Фанни. И вот - моя рука. Обопрись на неё. Не бойся... Я не предам тебя, Фанни... Пойдём!
– Куда мы пойдём, Неназываемый? В кафе?
– Да. Я приглашаю тебя в кафе... Тебя кто-нибудь, когда-нибудь, приглашал посидеть в кафе?
– Нет, - тихо ответила Фанни.
– Так я и знал... Бедная моя, сильная девочка! К тебе притягивались лишь слабые мужчины... Требующие от тебя женственности, но ничего не дающие взамен. Ни поддержки, ни силы... Требующие от тебя также и мужества.
– Неназываемый... Ты слишком хорошо меня знаешь... Я этого боюсь...
– Просто...Я знаю тебя лишь потому, что я - слишком похож на тебя, Фанни. Я - как твоё мужское воплощение. Мы - родственные души, Фанни...
Я оставил случайную мысль
И напрасную соль вдохновенья
Там, где слёзы упали
На жаркий горячий песок.
Меня гложут напрасные муки,
И песня великих стремлений
Улетит от меня к тем, другим,
Что читают миры между строк.
Миражи ритма слов
Среди муки вселенской и боли,
Средь ненужного мира
И вечного бреда идей...
Он идёт, тот старик с фонарём,
И молчит его лира,
И по-прежнему так
Не хватает людей...
Его посох стучит об асфальт,
И глаза его слепы.
Но он знает и видит
На многое больше других...
И не надо ему ни даров,
Ни насущного хлеба -
Он идёт и питается
Чувством и мыслью живых.
– Я помню эти твои строки. Помню, когда ты мне их написал. Но...Мне становится страшно, Неназываемый.
– Почему?
– Мне слишком хорошо, и впервые не одиноко. А за всё в этом мире надо платить... Я боюсь той цены, что предъявят мне высшие силы.
– Бог милостив и не похож на пугало. Он даёт радость и любит те минуты, когда мы счастливы.
– Я не знаю, что такое быть счастливой.
– Ты просто забыла, как это бывает, Фанни...
– Это бывают...миражи. Они проходят быстро, а вот испытания, посылаемые следом, длятся долго. И только... Не говори, что бог или боги не посылают человеку испытаний свыше тех, которые он в силах выдержать. Просто, те, кто не вынес испытаний, уже мертвы и ничего нам не расскажут.
– Всё - так. Однако, чем сильнее человек, тем больше испытаний выпадает на его долю. Потому и решили, что бог руководит их назначением. Обычно слабым везёт больше.
– Тогда - зачем быть сильными? Зачем быть умными, если везёт дуракам? Зачем быть красивыми, если везёт дурнушкам? Справедливыми - если мир в корне порочен и жалок?
– Потому, что всё не так, как кажется. Мы не видим истинной реальности и того, что происходит. Мы видим лишь то, что отображается в кривом зеркале общечеловеческих иллюзий. Мы живём в мире отражений и создаём следующие отражения, заполняя ими пустоту. Мы присутствуем на маскараде, который почему-то не закончился и вышел за пределы средневековых мистерий в так называемую "настоящую жизнь". Здесь почти не осталось реальности, остались только маски. За которыми порою совсем нет людей. Совсем. Абсолютно.