Вне имён
Шрифт:
Он вышел, не оборачиваясь больше.
Фанни проводила его взглядом, потом посмотрела в чёрную пропасть оконного проёма. За окном хлестал дождь. Он усилился.
Она ещё немного посидела так, доела мороженое... Пора уходить?
На небольшой сцене теперь новые парень и девушка разыгрывали сцену, похожую на восточный танец. В конце которого девушка в японском кимоно раскрыла над собой синий зонтик с крупными цветами и пошла прямо между столиков, семеня маленькими ножками. Она остановилась возле столика Фанни, и неожиданно, слегка подавшись к ней корпусом, тихо сказала:
– Вам просили передать, - и протянула зонтик Фанни, очень смущаясь, что выражалось в каждом жесте,
Фанни, закрыв подаренный ей непонятно кем зонтик, прошествовала к выходу и вышла на тёмную мокрую улицу, под дождь.
Глава 3. Библиотека.
С некоторых пор Фанни оказалась за гранью общественной жизни. Решила залечь на дно. И это ей вполне удавалось.
Она интуитивно осознавала, что такие, как она, люди-долгожители не нужны в этом мире, и будут уничтожаться. Тем или иным способом. Во-первых, они слишком хорошо знают историю. А кому сейчас нужна история? Она мешает создавать мифы. Во-вторых, и это главное, таким людям нужно будет или десятилетиями выплачивать пенсию, что весьма обременительно для государства, или создавать для них новые законы. А это - тоже хлопотно и неудобно... Обществу удобнее было ввести добровольную эвтаназию. По закону, она разрешена после семидесяти... Иногда - не слишком добровольная.
В общем, пока что спасение себя, как личности, и спасение подобных себе, если таковые были где-то еще, виделось Фанни лишь в общем бардаке и недостаточности средств для тотального контроля за населением. Только в этом.
С тех пор, как она оказалась вне "нормальной" жизни - то есть, не могла больше воспользоваться полученным некогда образованием, поскольку ее документы были безнадежно стары, и образование бесконечно и безнадежно просрочено, Фанни усвоила несколько новых постулатов железно.
Одним из них было принятие того, что повсюду у нас всем распоряжаются люди, абсолютно неадекватные. От дворников и посудомоек, среди которых такие личности становятся главными дворниками и посудомойками - и по нарастающей "вертикали". И они везде и всенепременно "в курсе", и всегда докладывают о своих делах начальству - и достигают своих задач и целей. Иногда, только потому, что начальникам не хочется связываться с такими личностями, а легче выполнить все их требования. А иногда, потому, что начальству нужны информаторы. И закулисные разборки. И вот, наглые и вездесущие протеже уже под крылышком у вышестоящих. Вершат свои разборки с остальными их руками. Начальство, к тому же, очень злопамятно, и потому имеет удовольствие накапливать сплетни, поданные ему подобными прихлебалами при власти.
Усвоила Фанни также и то, что подобными личностями для квартиросъемщика, проживающего на чужой территории, являются самые "активные" и наглые жильцы, собственники других потаенных углов. Среди которых, чаще всего, большая часть страдает вывихом мозга.
И потому, Фанни всегда старалась как можно скорее проскочить мимо вечно раскрытых в коридор дверей коммунальной кухни. Которая и являлась местом сбора жильцов для обсуждения всех и вся.
Стараясь ступать как можно тише, она незаметно прошмыгнула к себе в комнату, скинула обувь при входе и первым делом включила электрочайник. Затем подошла к окну, глядя в немую темноту. По стеклу тупо барабанил дождь.
Фанни присела на низенький стульчик между кроватью и столиком. И вздрогнула от неожиданности: раздался стук в дверь, такой силы, будто кто-то собирался ее полностью вынести.
– Эй, сова, открывай, медведь пришел, - последовал громкий незнакомый голос, затем гаденький смешок.
Фанни притихла, желая сделать вид, что никого нет дома.
– Я знаю, что ты здесь! Видел, что вернулась. У вас на кухне ждал. Открывай! Я - твой сосед снизу. Уже везде затопили, а моя батарея холодная. Весь стояк потому что холодный, сверху донизу. А кран только у тебя. Надо воздух спускать. Я тут раньше бывал, до тебя тут Люська жила. Там, на батарее, кран сломан, а я инструмент принес, отверну плоскогубцами, там штырек есть. Вода хлыстать начнет - приготовь тазы, будешь бегать и сливать. Ну! Открывай!
– последовала новая очередь сильных, тупых ударов.
После минутного размышления Фанни боязливо открыла дверь и снова уселась на тот же стул, ожидая, когда незнакомец подойдет к батарее. Неожиданный гость, однако, не стал осматривать батарею, а направился прямо к ней, на ходу открывая ящик с инструментами. И вскоре у него в руках оказались вовсе не плоскогубцы, а здоровенный топор. К тому же, он стал в раскоряку между столом и спинкой кровати, не давая проходу и угрожая топором.
Фанни растерялась от неожиданности и нелепости ситуации.
– Ты что думаешь, коза!
– нехорошо, в дикой звериной усмешке, скривился мужчина.
– Я тут цацкаться с тобой пришел, чаек распевать? Я убить тебя пришел! И знаешь, почему? Да потому, что у тебя - все так хорошо, а у меня - плохо!
И он размахнулся, заведя за спину над головой топор.
Фанни громко закричала и схватила только что закипевший чайник. Не останавливаясь, двинулась вперед, тут же плеснув кипятком на мужчину и попав ему на брюки.
– Ай!
– заорал тот, вмиг опустив, затем отбросив в сторону топор и схватившись за причинное место. Воспользовавшись такой заминкой, Фанни бросилась мимо него к двери, быстро схватила висевший на вешалке мокрый плащ и сапоги - и метнулась прочь. Промчалась по коридору, прямо в тапочках выскочила на площадку и добежала до лифта.
Лифт, к счастью, оказался на этом, последнем, этаже, и Фанни, заскочив в кабинку, как только распахнулись его створки, начала обуваться и одеваться под его скрипящие звуки. Механизм медленно опускался. И вот, наконец, выскочив на улицу, она выбросила тапочки и опрометью помчалась прочь.
Через несколько кварталов бега, когда она сворачивала то вправо, то влево, она с ужасом поняла, что ее нагоняет машина и начинает двигаться сзади нее, на небольшой скорости. Фанни пыталась заскочить в ближайший магазин - но его двери оказались закрытыми, как и последующего за ним кафе. Было довольно поздно, и рабочий день закончился. Прохожих на улице тоже было мало. Она, как затравленный зверь, побежала вперед изо всех сил. Машина с тонированными стеклами все так же следовала сзади: не увеличивая скорость, но и не оставляя своего преследования. К ужасу Фанни, она поняла, что дальше последует длинная решетка забора, без подворотен, перекрестков и дверей. Она бежала и бежала, преследуемая неизвестными, пока не выбежала на новый перекресток и не свернула вновь на темную, пустую улицу, потом - вновь бежала и сворачивала, сворачивала и бежала...