Вне подозрений
Шрифт:
Сердце у него упало. Судьба Тео пугала, но одну из возможностей можно было смело вычеркнуть.
Он не в бегах.
Бережно, почти любовно он убрал инструмент обратно в футляр, поместил его в шкаф и вышел из комнаты.
59
«Луна-лодж» принадлежал к числу третьесортных мотелей, где номер можно было снять на неделю, день или час. Катрине не хотелось задерживаться здесь ни минуты, но обстоятельства вынуждали. Заплатила она за неделю вперед.
Она выбрала номер
Дверная цепочка на месте, свет выключен, шторы плотно задернуты. В комнате слабо попахивало сыростью и плесенью — намек на то, что номер делят с ней еще какие-то живые организмы, думать о которых не хотелось. Солнце зашло несколько часов назад, в щелочку над шторой просачивался голубоватый луч лунного света. До сих пор она почему-то не замечала, что пятно амебообразных очертаний на ковре напоминает по цвету засохшую кровь.
Глаза у Катрины слипалась, но вновь пробудились воспоминания. И ей внезапно стало холодно, хотя холод этот жил в ней самой.
Снова зимняя ночь в Праге, та самая ночь, когда она распрощалась со своей гордостью. Было ей девятнадцать, молоденькая девушка, еще подросток. Она заперлась в ванной, рядом с комнатой, которую делила еще с семью такими же девушками.
Сквозь щели в маленькое прямоугольное окошко врывался ледяной февральский ветер. Она присела на край металлической ванны с облупившейся эмалью, такой холодной, что голые бедра обжигало, точно огнем. Хорошо, что удалось завершить дело. Она натянула трусики, застегнула комбинезон, убрала ножницы в подвесной шкафчик.
Плод ее трудов хранился в маленьком пластиковом пакете. Она прятала его в кармане, чтобы соседки по комнате не видели. Как раз в это время трое из них обедали: делили между собой пару кусков хлеба и миску жиденького бульона. Катрина быстро прошла мимо них. Они не спросили, куда она идет, но не безразличие было тому причиной. Она чувствовала: девушки знают, просто не хотят смущать ее. Не говоря ни слова, она вышла из комнаты и пошла по коридору к задней двери.
У обочины был припаркован черный седан. Мотор работал, белесые клочья выхлопного газа быстро развеивались на холодном ветру. Снег на тротуаре испещряли тысячи следов. Лед похрустывал у нее под ногами, когда она направлялась к машине. Открыла заднюю дверцу, скользнула на сиденье. Потом захлопнула дверцу и протянула пакетик сидевшему за рулем мужчине. Тому самому, с которым познакомилась в темном переулке, в тот день, когда на фабрике погибла Беатрис.
— Вот, — коротко буркнула она.
Тот поднес прозрачный пакетик к свету, долго и с нескрываемым отвращением разглядывал его содержимое. Это был фетиш, талисман для некоторых молодых чехов определенного сорта. За пакетик лобковых волос молодых кубинок они были готовы выложить довольно приличные деньги.
— Слишком короткие, — недовольно произнес мужчина.
— Но я отращивала всего три недели. Чего еще ждать?
— Нет, эти не годятся.
— Тогда давайте мне больше времени. Недель шесть как минимум.
— Так долго я ждать не могу.
— Ну а я-то чем виновата?
Он открыл пакетик, принюхался, улыбнулся.
— Думаю, самое время расширить наши коммерческие отношения.
— Нет.
— Нет — это всегда плохой, глупый ответ.
— А мне плевать.
— Напрасно.
— Я сказала: плевать. Это нечестно.
— Нечестно? — усмехнулся он. Потом лицо его сразу стало очень серьезным. — Ничего просто так не бывает. На все есть свои причины, каждое решение имеет особый смысл. У каждого из нас своя судьба.
— Раз вы всегда так говорите, значит, дурак вы, больше никто.
— Ладно. Запомню это. А ты пока подумай хорошенько. Выбор есть всегда. Подумай о своей судьбе.
От воспоминаний ее пробудил тихий стон. Голос мужской и принадлежит явно не тому придурку, что живет за стенкой. Она всмотрелась в темноту. И увидела, что Тео лежит с открытыми глазами.
— Ну, как голова? — спросила она.
Он лежал на спине, тело распростерто на кровати, точно высыхающая оленья шкура. Руки и ноги прикованы наручниками к спинкам. Тео пытался что-то сказать, но не получилось — из-за кляпа во рту.
Катрина подошла и осмотрела большую багровую шишку над его левым глазом. От нее глаз казался полузакрытым. Тео вздрогнул от боли, хотя она едва коснулась его лица.
— Сам свалял дурака, — проворчала Катрина. — В следующий раз, когда вздумаешь бежать, пристрелю тебя, вот и все.
Челюсти его напряглись, но из-под кляпа не донеслось ни звука.
Она вернулась в кресло, положила пистолет на колени.
— Наверное, думаешь, как долго я еще буду держать тебя здесь?
Сердитое фырканье было единственным ответом.
— Я скажу. До тех пор, пока не решу, что делать дальше. Дело в том, что, если я не убью тебя, они меня убьют. Придут, найдут тебя и выполнят за меня всю работу. Так что в твоих же интересах вести себя прилично и ждать, пока я что-нибудь не придумаю.
Теперь он дышал спокойнее. Приступ гнева прошел.
— Знаю, тебе очень хочется, чтобы я вынула кляп. И потом ты довольно долго провалялся без сознания, так что наверняка просто умираешь, до чего хочется в туалет и ванную. Кивни один раз, если обещаешь вести себя прилично.