Вне подозрений
Шрифт:
— Ладно. Даю тебе ровно двадцать четыре часа. Но мне нужны доказательства, что Тео жив. Чтобы представила их к полудню, ясно?
— Какие именно?
Тут он мысленно представил себе Тео, играющего на саксофоне. Этот образ и подсказал ответ.
— Спроси у него название любимого альбома Дональда Берда.
— Ладно. Получишь ответ завтра к полудню.
— И еще одно.
— Что?
— Тео Найт мне друг. Если только попробуешь обмануть меня или с ним что-то случится, я тебя найду. Из-под земли
— Что же тут непонятного? — ответила она.
Джек выключил мобильник.
61
В пять тридцать утра на круге возле остановки «Картахена» начали собираться бегуны. Обычный субботний ритуал в Корал-Гейблз — одетые в майки и шорты фирмы «Найк» люди были готовы пуститься в пятнадцатимильную пробежку еще до того, как весь остальной мир приступит к завтраку. По-своему Джек, который и сам время от времени бегал по утрам, завидовал этим людям. И в то же время считал их флоридским вариантом безумных скандинавов, которые в середине января проделывают проруби во льду и ныряют в холодную воду.
К мобильному телефону Роза не подходила, но Джек нашел ее там, где и ожидал: опершись на изгородь, она разминала мышцы ног.
— Ты что здесь делаешь, Свайтек?
— Мне надо с тобой поговорить.
— Мне пора бежать. В прямом смысле слова.
Ее друзья, похоже раздраженные его присутствием, делали вид, что проверяют свои нательные приспособления, являвшие гибрид часов, аппарата для измерения пульса и спидометра.
— Тео похитили, — шепнул ей на ухо Джек.
Она промолчала, лишь метнула в его сторону взгляд, означавший примерно следующее: «Шутишь, что ли?»
— Я серьезно.
Роза сказала друзьям, чтобы не ждали ее, затем прошла вслед за Джеком в уединенное местечко под раскидистым баньяновым деревом, где можно было спокойно поговорить. За пару минут он посвятил ее в разговор с Катриной.
— Почему сразу мне не позвонил?
— Не был уверен, что стоит звонить кому бы то ни было, раз не пошел в полицию.
— Так зачем теперь рассказал?
— Не смог уснуть. Слишком много событий, слишком быстро они развиваются. Нужна еще одна голова, чтобы осмыслить все это. Боюсь наделать ошибок.
— А ты оказался прав. Хотя бы в одном. Тео не убегал.
— Я всегда знал, что Тео не убийца.
— Погоди секунду. Тот факт, что он не убежал, еще не означает, что он не убивал Джесси Мерил.
Ход ее рассуждений был ему ясен.
— Все еще думаешь, он мог убить ее?
— Не знаю.
— Катрина сказала, что ее компания была организатором убийства той женщины из Джорджии. Ее убрали, чтобы обналичить деньги по виатикальному договору. Похоже, они проделали то же самое и с Джесси.
— С той только разницей, что Джесси была здорова.
— Разве теперь это имеет значение?
— Допустим, есть человек, который должен умереть от СПИДа. Если виатикальная компания ускорит этот процесс, никто не станет поднимать тревогу. Особенно если имеются десять разных клиентов, работающих с десятком разных виатикальных компаний, как и было в данном случае. Но ситуация с Джесси Мерил совсем другая. Она не была больна, не должна была умереть. И ее убийство тут же всех насторожило. И негодяи, работающие с Катриной, должны были это понимать.
— Мы говорим о русской мафии, не о великих ученых из России. Когда пахнет большими деньгами, которые так легко получить, разум уже не работает.
— Возможно.
— Не просто возможно. Скорее всего, убили ее именно они, а не Тео.
— Да, если смотреть на все это с чисто теоретической точки зрения. Но следует учитывать одно вполне конкретное обстоятельство.
— Какое же?
— К примеру: как влияет эта информация о виатикальных компаниях на твою версию об угле надреза?
— Не думаю, что это как-то связано.
— Ну, не скажи. Ведь ты утверждаешь, что запястье Джесси перерезал левша. Так?
— И что с того? Уверен, среди русской мафии полно левшей.
— Я тоже уверена в этом. Но ответь мне на другой вопрос. Твой Тео, он левша или правша?
— Правша! Что, теперь довольна?
— Ничуточки.
— Это почему?
— Эта твоя теория об угле надреза. Тебе не кажется странным, что в отчете патологоанатома об этом ни слова?
— Нет. Заметить отклонение не так-то просто, признаю. К тому же убийца-левша не вписывался в версию прокуратуры. Так что вполне понятно, что в отчете об этом ни слова.
— Цинично, — протянула она.
— Тео четыре года просидел в камере смертников за убийство, которого не совершал. Так что у нас есть право проявить немного цинизма.
— У нас? У насесть право? Но, Джек, ты больше не его адвокат!
— Нет. Я его друг.
— Вот это и волнует меня в первую очередь. Попробуй взглянуть на все это со стороны. Абстрагироваться. Сыграй роль адвоката дьявола.
— Не понял?
— Вот ты говоришь, что патологоанатом не обратил внимания на угол надреза на запястье потому, что это не вписывалось в версию прокуратуры. Может быть. Просто представь на минутку, что сам ты обратил внимание на этот угол лишь потому, что убийца-правша не вписывался в твоюверсию, а?
— Но ведь ты сама видела. Я показал тебе снимок, сделанный на вскрытии, и ты сказала, что тоже видишь этот угол.
— Черт побери, Джек! Ты правша. Не кажется ли тебе, что я просто хотелаувидеть нечто, подтверждающее, что убийца был левша?