Вне закона
Шрифт:
– Пиздец, – сказал кто-то по-русски.
– Cabron, – сказала Сули, злобно плюнула на тушу Джока и, повернувшись, удалилась обратно в бордель, громко хлопнув дверью.
Я подошел к телу убитого, нагнулся, подобрал с пола его револьвер, осмотрел быстро и сунул в карман куртки. Потом и нож взял. Теперь мое. Затем обернулся к бару и обратился уже к Таду, посмотрев ему в глаза:
– Так что там было про дерьмо и его выбивание?
– Не с целью оскорбить, – совсем не испуганно усмехнулся он. – Всегда приятно посмотреть хорошую драку.
– Не счел оскорблением, – кивнул я. – Мне бы пива, пока шериф сюда доберется.
– Шерифа в городе нет, – покачал головой Тад, подставляя кружку под кран. – Он за кем-то гоняется. Так что мы потом подтвердим, что все было по-честному. За счет заведения. – Кружка пенного пива со стуком встала передо мной.
– Спасибо.
Только сейчас все вокруг загомонили и зашумели. Из борделя появился Рок, который вместе с Баком подхватил тело и потащил его к выходу – трупы посреди салуна наверняка вредят бизнесу. А затем дверь борделя снова распахнулась, выпустив на сцену Сули:
– Эй, ты! – Ее указательный палец уставился на меня. – Заходи, надо поговорить.
Кто-то заржал, где-то за спиной свистнули. Один из собутыльников – длинный худой мужик с ножевым шрамом поперек лица – хлопнул меня по спине и сказал:
– За кусок задницы обычно платят, но ты, похоже, получаешь бесплатную поездку.
Так, без излишней скромности, но вполне в духе вестернов состоялось наше знакомство с Сулимар – хозяйкой лучшего борделя в городе. Про Джока все забыли в тот же день – сам нарвался, сам и пострадал. Бывает. Причем часто бывает, так что и информационный повод незначительный.
Снова потом
– Так что насчет Джока?
– Он проиграл в карты, остался много должен, а долг его продали «Висельникам». – Сули обернулась ко мне, отложив щетку. – В тот день, когда вы с ним сцепились, он пытался спереть у меня деньги, но не смог их найти, у меня на один настоящий тайничок три фальшивых. Но я его за этим поймала. Но боялся он этих самых «Висельников» так, что до этого недели две вообще не выходил из комнаты.
– Ты хочешь этим сказать, что они ребята серьезные?
– Не то чтобы именно это и этим я хочу сказать. – Она поднялась с пуфика и набросила на себя халат. – Под конец я уже поняла, что зря считала самого Джока серьезным человеком. Тем более когда сообразила, что еще и содержу его. Кстати, я только и связалась с тобой потому, что поняла – тебя содержать не придется.
– Какая практичная, – усмехнулся я, отсалютовав ей бокалом с вином.
Это верно, отношения наши были вполне бескорыстными с обеих сторон. Она жила у себя, я у себя, в салуне я платил и скидок не искал, лишь время от времени вот так встречались, как сейчас, для телесных удовольствий и просто поболтать. И это вполне удовлетворяло обе стороны.
– Ты знаешь, почему я вообще связалась с тобой? – Она уселась на край кровати, закручивая густые прямые черные волосы в пучок.
– Почему? – спросил я, ожидая услышать очередную версию, они у нее время от времени менялись.
– Потому что ты первый мужик в моей жизни, у которого нет никаких «чернил». – Она потыкала указательным пальцем мне в грудь, царапнув длинным ногтем. – Все, кто был у меня раньше, почему-то разрисовывались с головы до пяток.
«Чернила», «ink» – это татуировка, партак. Криминальный люд ими вообще злоупотребляет, но что в Америке, что в Латинской Америке такое увлечение вообще зашкаливает. Поэтому я вполне допускаю, что для Сули, которая вращалась все же далеко не в высшем обществе, это было настоящей экзотикой. Хоть и не думаю, что отсутствие татуировок могло стать причиной нашей связи. Сули, по моим ощущениям, вообще дама насквозь продуманная. Я даже размышлял не раз на тему: «Если меня пристрелят в салуне, как я Джока, то займет ли пристреливший мое место в этой спальне?» И однозначного ответа так на это и не дал, даже самому себе. Кто знает?
Затем мысль моя вернулась к личности найденного мной свежего покойника. Уже потом шериф мне поведал, что знали убитого в городе мало, появился он совсем недавно, остановился в гостинице и ничем обратить на себя внимание не успел. Так, мелькал в барах, вроде бы в хлам не напивался и беспорядков не учинял. Приехал, пожил немножко, а потом его кто-то хлопнул. Учитывая принадлежность убитого к банде – дело совсем неудивительное, расследовать его никто и не собирался. Кроме меня.
А мне зачем? Да как сказать… от убитого в наследство мне достался маленький кожаный чехол, в котором нашелся кусок серой бумаги с нарисованной на нем карандашом схемой. На схеме были выведены кривоватые прямоугольнички, обозначавшие некий «склад», еще «лодочный сарай» и «причал», была там дорожка, ведущая от «причала» к «дровяному складу», и жирный крестик в его углу. Немного. Но учитывая тот факт, что убитый эту простенькую схемку старательно прятал, принадлежал к банде и был убит, я счел ее заслуживающей немалого интереса. Почему? Пока не знаю, но что-то за всем этим есть наверняка. Что-то может лежать в этом самом дровяном сарае. И если кто-то хочет это заполучить, значит, оно того стоит, нет?
Еще шериф знал имя покойника – Пэт Браун, но никто не запрещал никому называться так, как ему охота, поэтому имя могло возникнуть ровно в тот момент, когда убиенный пересек границу города, въехав в него. Или даже позже. Разве что имя… люди часто меняют фамилии, оставляя неизменными имена, просто потому, что слишком легко проколоться, выдумав себе еще и его. А вот назваться Брауном – это все равно что Ивановым. Тем более что люди криминального склада редко пользуются здесь фамилиями, предпочитая им клички, а татуировка с черепом в петле свидетельствует о том, что покойный угодил сюда все же не случайно. Так что фамилию смело можно отметать, а вот имя пока держим в уме.
В общем, как я уже сказал, шериф Хадсон даже задницу от стула не оторвал для того, чтобы смерть этого самого Брауна расследовать. Чужой человек, не местный, что о нем печься? Да и уже потом судьбой его никто не поинтересовался. Надо было кому-то – вот и застрелил. Местный закон нарушен, конечно, нельзя стрелять ни за что, но жителей города это никак не коснулось. Так что в сущности всем плевать.
– А с кем он хоть уехать-то мог? – спросил я тогда шерифа, вынудив слегка задуматься.
Почесав в затылке, Хадсон уверенно ответил:
– Не знаю.
Дальнейшего развития в форме «надо поинтересоваться» его мысль не получила, он счел ее вполне законченной и совершенной. Разве что спросил, отпив пивка:
– А тебе зачем?
– Да интересно просто. Приехал вот так человек, вроде и бандит, а жил здесь тихо, а потом он с кем-то уехал из города и тот его грохнул.
– Ну да, – кивнул Хадсон, – так и бывает. Прятался, например, а потом его нашли.
Ну да, так это и выглядит. Только вот бумажка со схемой добавляет всему этому интриги. Не за нее ли грохнули? А если за нее стоило грохнуть, то почему? Что там такого нарисовано?