Вне закона
Шрифт:
Свободы рук мне хватило для того, чтобы вжать стволы маленького пистолетика куда-то в пах австралийцу и спустить курок дважды.
Выстрелы прозвучали глухо, звук ушел в тело, погас в нем, а мой противник тяжело захрипел, хватка его ослабла, руки с меня соскользнули, и он начал заваливаться на землю. Две восьмимиллиметровые пули сами по себе бьют неслабо, особенно учитывая то, что я из них «холлоупойнты» сделал, это на самом деле охотничий калибр, но когда я стрелял, то вжимал дульный срез ему в тело изо всех сил. И кроме пуль в его толстое брюхо ворвались еще и две струи раскаленных пороховых газов, довершая дело. Так что рана получилась страшная, болевой шок вырубил его почти мгновенно.
Темная фигура на самую малую секунду замешкалась, а затем рванула ко мне, выругавшись коротко и отводя назад руку с ножом. Легкий свет упал на лицо, и я узнал все того же блондина, который следил сегодня за мной.
Доставать «ругер» было неудобно, для этого лучше стоять, а я стоять не мог, а выронив повисший на ремешке «дерринджер», бросился в сторону. Сунул левую руку под куртку и обхватил пальцами «клюв» рукоятки «беретты». Что-то острое ткнуло в бок, я снова увернулся, стартуя с места, как олимпийский спринтер, слыша какое-то судорожное дыхание противника сзади-сбоку и поняв, что у того мандраж хуже моего, потому что он боится того, что я достану ствол и просто его убью, и поэтому он боится бросить нож и схватиться за свое оружие, и все потому, что боится потерять ту самую решающую секунду, которая даст возможность уже мне убить его, а не наоборот.
Еще рывок, револьвер уже у меня в руке, курок взведен, снова бросок в сторону, противник проскочил мимо меня, издав какой-то отчаянный скулящий звук, словно осознав, что потерял последний шанс, и тут я выстрелил ему в бок, а потом, еще раз взведя курок большим пальцем, в спину, в самую середину.
Он запнулся о свои ноги и упал лицом вниз, громко, как мешок с картошкой. Нож, позвякивая, отлетел в сторону. Тогда я просто шагнул ближе и выстрелил еще раз, уже в затылок. Подбежал к толстяку. Тот лежал на спине, зажимая двумя руками низ живота, и стонал.
– Что от меня нужно было? – спросил я его, направив ствол револьвера в лоб. – Ну?
– Все равно доберемся, – нашел он в себе силы сказать, оскалив зубы.
Тогда я просто наступил ногой на рану. Толстяка словно током пробило, каблуки заскребли землю.
– Ну?
– Ты наших четверых на Лосиной реке убил, – выдохнул он. – А в Ред-Роке ружье с них сдал.
– Понял, – сказал я и выстрелил. – Бывает.
Затем повернулся и побежал по переулку, потому что сам слышал крики и топот бегущих в ту сторону людей. Может, я и прав, но я тут никого не знаю. И не знаю, что здесь за расклады, так что лучше пусть без меня разбираются.
Куда бежать, я толком не знал, но прикинул, что застройка здесь параллельно-перпендикулярная, так что если просто брать вправо, а потом влево и снова вправо, то выбегу я куда-то в конец Мэйн-стрит. Да и бежал я максимум один квартал, потом перешел на шаг, стараясь держаться в тени. Куртка у меня темно-серая, брюки тоже темные, на голове шапочка-«боб» вязаная, которую я натянул как можно ниже.
Шум за спиной быстро потерялся, встречные прохожие начали попадаться лишь возле Мэйн-стрит, до этого по совсем безлюдным переулкам топал. К тому времени я даже револьвер успел дозарядить, так что снова был во всеоружии. Ну и «дерринджер» зарядил и затолкал обратно в рукав.
Под курткой текла кровь, я это чувствовал и рукой нащупал, но не слишком сильно. При этом куртка висела и не пропитывалась, прикрывая подозрительное. И только в номере отеля я увидел, где и как блондин все же достал меня. А достал дважды. В бок, угодив тычком в ребро, похоже, нанеся не слишком большую колотую рану, довольно болезненную, и в спину, наполовину по касательной, но именно этот порез, пусть даже и неглубокий, довольно сильно кровил. Пришлось переодеваться и перевязываться, при этом продезинфицировать порез на спине оказалось довольно сложно, не видно ничего. Потом замотал себя бинтом вокруг туловища, изведя весь запас из дорожной аптечки, но счел, что ничего страшного, все могло закончиться куда хуже.
А потом пошел искать Сома и компанию, это для меня сейчас важней всего.
Фасад ресторана был освещен сразу шестью масляными лампами, а в дверях еще и «дормен» стоял, то есть швейцар. Или вышибала, это уже по обстоятельствам. Но при этом он вежливо распахнул передо мной дверь, а затем у меня приняли в гардеробе куртку. То есть сервис тут был практически небывалым.
Дальше я узнал, что хотя бы сейчас мне повезло – Сом действительно был в «Ривер Форк», а вместе с ним Колян и Семен, то есть вся компания в сборе. И с ними еще один мужик, худой, подвижный, виду совершенно уголовного. Филиппинской жены с Сомом сейчас, понятное дело, не было.
– Кому бы не пропасть, – первым заметил меня Семен. – Как дела?
Вся компания заметно обрадовалась. У меня возникло такое впечатление, что они тут скучали и не знали, чем себя занять, и тут я.
– Ты гля, еще год провыживал, – прокомментировал мое появление Колян. – Как сам?
Колян за зиму прибавил, похоже, морда стала шире. Теперь за сезон похудеет небось. Юра не изменился. А сейчас лишь молча поднялся и протянул руку, заодно жестом предлагая присоединиться к компании.
– Саша, – представился худой, приподнявшись над стулом, и сразу предложил: – Налить?
На столе стоял графинчик с водкой, причем холодной. С ледника принесли, наверняка.
– Все равно стакан надо, – сказал Колян и замахал руками, подзывая официанта.
«Ривер Форк» действительно выглядел рестораном. Пусть и не парижским, не Елисейские Поля, но вполне себе приличное место. Даже скатерти на столах, прикиньте? Я уже не помню, когда в последний раз видел скатерть. И серебро столовое в самом деле серебряное. И даже меню есть, настоящее, напечатанное в типографии, да еще и в кожаной обложке. Над столами масляные лампы в кольцах, говорят негромко все, ни крика, ни драк. И публика, по мордам судя, все больше «солидная», то есть авторитетная.
Подбежавший официант в белой куртке быстро поставил передо мной рюмку и два бокала, тарелку, выложил приборы и даже, о чудо – салфетку! Свернутую и накрахмаленную!
– Закажешь чего? – спросил Юра на правах хозяина стола.
– Стейк… – Мой палец пробежался по строчкам меню. – Средней прожарки. С чем он идет?
– Френч фрайз или «по-деревенски», – подсказал официант.
– Давайте с фрайз. И красное вино… сухое.
– Бокал?
– Да, бокал.
– Не, ну шо ты вино? – возмутился Колян. – Давай с нами по водочке, а? Шо ты как этот самый?