Вне закона
Шрифт:
А вот если случай стрельбы сомнителен и стрелок при этом из города не сбежал, а готов отстаивать свою правоту, то тогда собирается суд. Суд без судьи и без законов, в форме некого собрания уважаемых граждан. Много граждан, человек двадцать, в основном, откровенно говоря, местных авторитетов и просто влиятельных людей. И вот они судят, насколько все было правильно. Могут решить, что все нормально, а могут и повесить, например. Или на деньги выставить немалые. Или изгнать из города.
И вот если мы пойдем сами войной на Гуся и его «Висельников», то быть таким разборкам. Надо будет доказывать, что люди Гуся и вправду хотели завалить меня в Доусоне и что я убил четверых «Висельников» из самозащиты, а не с целью грабежа и так далее. То есть могут быть нехорошие последствия. А мне они точно не нужны.
Есть, правда, одна идея, но мне ее сначала с Хадсоном надо обсудить. А я его увижу вечером в салуне у Сули. Так что когда Виталя спросил:
– Так че делать будем?
Я ответил:
– До завтра подожди. Решим.
– Может, тогда здесь переночуешь? – спросил он. – Собака, нас опять же двое.
– Завтра. Сегодня еще ничего не случится.
Можно, наверное, вообще к Сули переехать… хотя нет, магазину тоже охрану усилить собой будет неплохо. Да и Сули напряжется, ее такие эпизодические встречи больше устраивают. Как и меня.
– Завтра, Виталь.
День завершился тем, что у меня купили сразу три новых винтовки. Оказывается, моего возвращения ждали, спрашивали. Не зря я сказал, что сезон начинается. И с товаром не ошибся.
Из магазина, оставив лошадь все же там, у коновязи под навесом, в заднем дворике, потопал в салун. Плюнув на приличия, взял с собой дробовик. Отдам Таду в бар, пусть под стойкой спрячет, а как обратно пойду, так и прихвачу. Нечастым прохожим плевать, что я с собой несу, тут этим никого не удивишь. Ружья с винтовками разве что в кабаках дурным тоном считаются.
Весна по ходу дела в свои права вступила окончательно, вечера стали теплей, чем еще неделю назад. Такой роскоши, как дощатые тротуары, в Батлер-Крик не было, но улицы заметно просохли и уже не надо было постоянно выбирать дорогу. Шел почти что прямолинейно. Где-то за заборами лаяли собаки, а вот кошек что-то не видно. И собак, и кошек сюда завозили, точнее – щенков и котят. Брали в «верхнем мире» из приютов – и сюда. И ничего, разбирали. И для охраны, и для охоты, и от мышей, и просто так – любовь ко всякой животине и уголовникам не чужда. Даже сам подумывал котейку взять, да вот разъезды вероятны, как он один будет? Хотя Хосе, что за лошадью смотрит, мог бы и ему еды подкинуть, наверное, не велик труд.
Шум из салуна слышен был издалека. Большая часть посетителей с дневными делами закончила раньше, так что там уже битком. На крыльце, опираясь на жерди коновязи, курила целая компания ковбоев, уже пьяных в дрова. Сезон свободного выпаса скота как раз начинается, скоро они по своим летним стоянкам разъедутся, а пока отмечают последние дни цивилизованной, так сказать, жизни.
Хадсона я увидел сразу, за его обычным столиком в углу. Шериф делал вид, что он зашел порядок поддержать, а на самом деле приходил выпить. И на этот раз был не один, с ним за столиком сидел Рон Войцех, помощник. Перед каждым из них стояло по пустому стаканчику и по полному, с бурбоном, понятное дело.
Подрулив к Таду, я выложил на стойку ружье и спросил тихо:
– Приберешь?
Он просто кивнул и упрятал «помпу» под стойку. Затем спросил:
– Пива?
– Именно.
На всякий случай оглядел зал в поисках Гуся или его людей, но никого не обнаружил. Гусь больше в другой салун ходит, здесь его если и видел, то пару раз, когда он с кем-то повидаться заходил.
Тад выставил большую кружку передо мной, смахнул со стойки деньги. Я отпил чуток, чтобы не пролить, пока несу, и направился к Хадсону.
Первым меня заметил Войцех, отодвинул стул, приглашая присоединиться. Что я и сделал.
– С возвращением! – отсалютовал стакашком шериф. – Как дела?
Если кому все и рассказывать, то это Хадсону. Пусть шериф в этих условиях вовсе не то, что в «верхнем мире», но мужик он надежный, его уважают, и, в принципе, авторитет никто не оспаривает. В конце концов, он лицо выборное, и выбирая шерифа, вся эта местная кодла, именуемая населением города, признает некую его власть над собой. И в большинстве случаев его решения сомнению не подвергают.
– Более или менее, – сказал я, усаживаясь. – Проблемы с «Висельниками» у меня.
– Да? – Он насторожился. – С Гусем, что ли?
– Не знаю, с кем конкретно, но без Гуся тоже не обошлось.
– Рассказывай. – Он даже подобрался как-то, да и Войцех подался вперед, вслушиваясь в разговор.
Рассказал я все, начиная с дурака Френчи, которого встретил в лесу. Рассказал про Ред-Рок, про ружье с эмблемой, про медальон с шеи. Рассказал, как пообщался с толстяком на пароходе и как заметил блондина. Рассказал, чем у нас это все закончилось.
– Они тебя грохнуть попытаются, – уверенно сказал шериф.
– Удивить хочешь или что? – уточнил я.
– А ты уже догадался? – заржал он, изобразив не слишком натуральное удивление. – Обязательно попытаются.
– У тебя есть предложения?
– У меня? – Он вроде бы опять удивился. – У меня нет. Это у тебя должны быть. Здесь всего один выход нормальный, ну или беги из города.
Ну, да, в общем-то. Выход есть всего один, радикальный, но при этом такой, что потом весь этот суд-разборка меня крайним не назначит. Или даже не состоится.
– Гуся на поединок звать, что ли?
– Не поможет, – обломал меня Хадсон. – Надо звать всю их банду и воевать. Но звать так, чтобы свидетели и все такое. Чтобы не сказали, что мы начали убивать несчастных и невинных.
– Мы?
Ну, нельзя сказать, что я на это не рассчитывал. На самом деле рассчитывал, хоть и не настолько конкретно. Шериф мужик решительный, отличный стрелок и, откровенно говоря, тот еще авантюрист. А в таком месте никто, кроме авантюриста, в шерифы не пойдет. Ну и вроде как некий должок за ним, он о нем помнит, напоминать не нужно.