Вне закона
Шрифт:
– Устроим «О-Кей Кораль», – вдруг сказал обычно патологически молчаливый Войцех. – Никто ничего не скажет.
– Втроем, – добавил Хадсон. – Их сколько может быть? – Он быстро разогнул один за другим пальцы, начиная с большого, и сказал: – Если Билли умер… это которого ты блондином назвал, – пояснил шериф мне, – то у них пять человек. Нормально. Их больше, но мы стреляем лучше.
– Вчетвером. Виталий с нами пойдет.
Может, и не стоит пацана на такое дело брать, но он все же не в пионерском лагере здесь. Да и сам захотел. Из ружья, к слову, он и вправду отлично стреляет. И мне во всех делах помощник нужен, не только продавец.
А вот
– А повод?
Повод вообще-то желателен для таких дел. Чтобы непонимания вокруг не возникало. Без повода уже нехорошо считается, вроде как неприлично.
– Если Билли тебя зарезать пытался, то достаточно, я думаю, – не то чтобы слишком уверенно ответил Хадсон.
– Далеко было отсюда. Гусь скажет, что никого за мной не посылал, не знал и вообще. Билли с толстым сами договорились и решили меня завалить.
– Может, – чуть скривился Хадсон. – Они тебя уже видели здесь?
– Гусь видел.
– А эти двое с пароходом должны вернуться?
– Наверное, – пожал я плечами. – Забыл уточнить, понимаешь.
– Зря, – уверенно сказал он. – Пароход завтра приходит?
– Завтра, – подтвердил Войцех.
– Тогда до завтра они точно не сунутся, – уверенно заявил Хадсон. – Сначала попытаются понять, как ты живой вернулся, и уже потом будут что-то решать.
Он вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул, после чего от души приложился к кружке.
– Тогда мы подождем и посмотрим, что будет дальше, – подвел итог Хадсон. – Просто слишком долго ждать не будем, до послезавтра – самое позднее.
Вот так вроде и решили. Не могу сказать, что решение такое уж простое – от мандража-то никуда не денешься. Вестерн, блин, натуральный.
Проснулся я от гулкого металлического звона, раздавшегося совсем близко, где-то прямо за окном, во дворе. И тут же скатился с кровати, схватив ружье. Еще секунда – и я оказался в дальнем углу своей спальни, укрывшись за тумбой и направив ствол «помпы» куда-то между окном и входной дверью.
Забор – это не преграда для того, кто хочет тебе навредить. Он лишь обозначает границу пространства, которое ты намерен считать безопасным. А остальные вольны либо принимать это правило этой твоей наивной игры, либо не принимать.
На этот раз через забор карабкаться не стали, а подцепили засов калитки снаружи, через щель, и просто отодвинули. Если бы я не предполагал такого возможного развития событий, то, может быть, спал дальше, но жизнь уже научила быть готовым ко всему, поэтому я с вечера соорудил несложную сигнализацию из спичек, лески, свинцового груза и большого жестяного таза, стоящего за поленницей. Спички вырвались из щели, грузик сорвался и со страшным звоном упал в таз, а я проснулся.
Признаться, в первый момент я ожидал услышать топот удаляющихся шагов, но ничего подобного не случилось. Вместо этого раздалась приглушенная брань, топот скорее приближающийся, кто-то пробухал каблуками по крыльцу. Посыпалось со звоном стекло в сенях, затем перед окном быстро мелькнул чей-то силуэт, я даже выстрелить не успел.
Произошло именно то, что я заранее исключил из списка вероятного – за мной пришли прямо домой, причем в первую же ночь, до возвращения всяких там дурацких пароходов.
Затем посыпалось еще одно стекло, где-то с фасада, а затем за дверью, ведущей в «гостиную», раздался стук чего-то увесистого, покатившегося
На окно напротив меня обрушился удар полена, наверняка ведь из моей поленницы, а затем я увидел силуэт руки и мечущийся огонь и просто выстрелил в окно, надеясь больше на удачу. Ружейный выстрел в тесной комнате ударил по ушам как молотком, но все же я расслышал вскрик, ругательство, затем где-то там, на земле, вспыхнул костер, такой же тускло-желтый, как и за дверью, и с таким же громким «вухом».
Затем уже оттуда, снаружи, выстрелило ружье, заряд картечи без всякой цели ударил в бревенчатую стену, выбив облако пыли и мелких щепок, потом дважды хлопнул револьвер.
Прижать хотят и забросать зажигалками, выходит. За дверью уже горит, и дым под нее уже гонит. Если не выберусь отсюда или не отобьюсь прямо сейчас, быстро, – сгорю к чертовой матери.
У меня в спальне окон мало, одно всего, выходящее во двор. То самое, через которое стреляем сейчас. С остальных сторон у меня забор и соседский двор, так что и окон туда не требовалось. А вот во второй комнате пятистенки окон больше – три с фасада, да прямо на улицу выходят. И еще одно во двор опять же.
Снова звон разбившейся бутылки, всплеск огня со двора – уже не пытаются внутрь бросать, просто об стены бьют. Дом деревянный, полыхнет – и готово. Хорошо, что строен недавно, хотя бы не слишком сухой, а то бы уже все, был бы у меня индивидуальный крематорий.
Пригибаясь, подскочил к окну ближе, чуть приподнялся, уловил какой-то силуэт во дворе, выстрелил. Не знаю, попал или нет, но кто-то метнулся в сторону калитки. Разглядел только мешок на голове с прорезанными дырками для глаз. Снова выстрелы с той стороны, наугад, по окнам. Кто-то что-то крикнул.
Затем звук колокола, отчаянный, частый – это с каланчи пожар заметили. Город деревянный, так что пожарную часть из добровольцев организовали, к счастью моему. И улица уже начала просыпаться. Так никто не вмешается, потому что не понять ничего, но и задерживаться напавшим не с руки, надо когти рвать. Не пошло с самого начала меня завалить, и теперь уже точно не выйдет – нашумели, проснулся я, а так бы прямо в постели грохнули и сожгли. Но не сгорю уже, не мечтайте.
Вот теперь уже шаги удаляющиеся, а где-то на улице люди перекрикиваться начали, на русском уже – соседи всполошились. Я уже наугад пальнул дважды в сторону калитки, затем кинулся обратно к кровати, сунул ноги в штаны, буквально прыгнул в сапоги, поверх которых лежали портянки, утянув их внутрь конвертом, свитер через голову, бушлат с вешалки – и все в окно, во двор, подальше от быстро затухающего на голой земле костра – та бутылка догорает, что из руки выпала. В армии тридцати секунд хватало на то, чтобы одеться и бежать на улицу с утра.
Потом туда же чехлы с оружием, сумку с патронами, «тревожный мешок» – полезная привычка жить с оглядкой. Теперь самому смываться, пока не сгорел и не задохнулся, дыму уже столько, что видно плохо.
Сначала сдуру сунулся в гостиную – и обратно отскочил. Там уже все, огонь по всему полу, на стены поднимается. Сколько они бутылок набросали? Так что в окно, головой вперед, потому что по-другому в это окошко не пролезешь.
Свалился на мягкую землю, на локти, похватал все выброшенное ранее, оттащил к стене конюшни. Сюда огонь не дошел, но лошадь уже бесится в стойле, с ума сходит от страха.