Вне закона
Шрифт:
– Деньги вперед, как договорились, – прошептал он, протягивая руку.
Кто же сомневался… а они у меня готовы уже, в нагрудном кармане. Просто вытащил и вложил ему в ладонь. Саня их проверил, пересчитал, убрал в карман. Затем прошел на нос, оттолкнул лодку от берега, сел за весла, сноровисто гребанул, пока задом отводя лодку от причала, а затем быстро ее разворачивая, работая веслами в разные стороны. Ну и потом уже приналег, быстро ее разгоняя.
Уключины тихо побрякивали иногда, но не скрипели, смазаны были хорошо, вода с журчанием бежала вдоль бортов. Ну и на дне ее малость скопилось, если бы не сети
Я приподнялся на локте, выглядывая через край борта, но подниматься пока не стал, силуэт все же издалека разглядеть можно.
– Меня искали? – спросил я, когда мы чуть отошли уже от берега, стараясь все же говорить потише, потому что ночью и над водой звук далеко бежит, могут и услышать.
– Тебя, – усмехнулся гребец. – Ты их грабил, что ли?
– На хрен они мне нужны грабить, – изобразил я некое негодование. – Занозился с двумя из них по дороге, когда на хуторе ночевал, а тут встретились. Прямо у ворот Мамона было. Я мимо ехал, а они как раз на улицу. Ну они за стволы и схватились.
– Двоих ты на глушняк, – хмыкнул Саня. – И одному потом плечо прострелил.
– А мне лошадь убили.
– Мамон злопамятный, искать будут.
– Я сам злопамятный, – заявил я, вовсе не чувствуя при этом никакой большой внутренней уверенности в своей неуязвимости.
Мне, конечно, сейчас очередных мстителей не хватает, одних «Висельников» мало.
– Сань, а ты сам откуда?
– Из Магадана я, бичевал там, а что?
– Да так, ничего, просто говор чем-то знакомым показался.
На самом деле я погордился своей проницательностью. Решил что Саня культурный бич – а он таким и оказался.
– А Мамон – он как вообще?
– Сука в ботах, – выдал емкое определение Саня. – Жадность его погубит, помяни мои слова. Как Цигеля погубила.
– Я слышал, что он тут половину города на опий подсадил?
– Половина не половина, но да, много старателей сидит. Четыре курильни в городе, во всех хозяином Мамон.
Шприцы тут в большом дефиците, так что роскошь дурь по вене пускать тут себе мало кто позволить может. Курят как опий все больше, и больше по притонам, как в былые времена. Шарик черняшки в трубку, выкурить – и на боковую, балдеть. Из-за этих курилен у Желтухино такая репутация поганая в других городах. И это даже среди такой публики, какая здесь живет.
– Вон берег уже, – кивнул Саня. – Сейчас выйдешь – и сразу в кусты дуй, а то тут песок светлый, заметить могут. А мне сети ставить придется.
Я отошел от берега на полкилометра, наверное, и километра на три спустился вниз вдоль реки, пока не нашел подходящее сухое место, где не страшно костерок развести так, чтобы из Желтухино не заметили. Идти ночью дальше не хотелось – места я здесь знаю плохо, точнее – вообще не знаю, так что лучше бы днем топать. Быстро соорудил навес, постель – да и завалился спать, тихо мечтая уже о том, как буду делать это в кровати. Ночевки в лесу хороши, когда ты для удовольствия там гуляешь, а не когда от кого-то убегаешь.
С утра даже от варки кофе отказался, перекусил на холодную тушняком на сухарях, хлебнул воды из фляги – и потопал дальше. Правый
Заодно время подумать появилось. На тему будущего, например. Те двое, что я убил, пошли за мной из Нарыма, это точно. И они же оказались людьми Мамона. То есть это, скорее всего, было для меня несчастливым совпадением, занесло их туда, да еще и стукнул им кто-то, но в результате у меня прибавилось врагов. Резко так прибавилось. Надо эту проблему будет тоже решать, а вот как? Менять место жительства? Не хочется, вот честно – не хочется. Если найду золото, что, кучу охраны нанять, обзавестись своей бригадой? Опять же нет такого желания. Мне вот моим магазином управлять нравится. В купцы пойду, чтобы вверх-вниз по реке курсировать и видеть всякое, а изображать из себя местного авторитета со своей бригадой – ну совсем не мое.
Кстати, а зачем они все же меня ловили? Карту взять рассчитывали с меня? Так ее на мне нет, я ее наизусть выучил, а саму спрятал. Отловить меня самого и допросить? Может, и так. Сомневаюсь только, что «просто перетереть» хотели. Тогда проще было ко мне прямо на хуторе подойти и выкатить все свои условия. Золото ведь и правда их было, пока не сплыло, так что, по идее, они в своем праве были бы. А вот как решили меня валить или захватывать – тут уже я в рамках понятий поступил. По понятиям ведь как: есть претензии – предъяви сперва. Может, человек дела свои обосновать способен, а у вас чистая непонятка. А может, ты чего-то не понял, а тебе разъяснили. Не предъявил – значит, беспредельщик голимый и дальше уже все не считается.
И ладно, хорошо, зато я узнал, что карта точно не про Желтухино. И тогда моя теория о том, что золото спрятали сразу после грабежа, малость начинает тонуть. Остается или лес, или… нет, карта же. Чего все же карта? Что у меня есть? Карта и тот самый Шнобель, который то ли жив, то ли нет. То есть карта именно что есть, а вот Шнобель может быть где-то существует. Если его Пэт Браун не привалил за карту. И Шнобель ездил в Доусон.
Дуть в Доусон? Или все же плюнуть на это дело и не лезть под молотки? Да поздно уже плевать, врагов-то успел нажить в погоне за этим золотом, так надо тогда хотя бы само золото найти, что ли. В утешение.
Лес по этой стороне реки был довольно буреломным, так что шел я небыстро и в конце концов все же прижался к берегу, где идти стало проще. Правда, повысилась и вероятность засады, как раз так бы я на месте охотника и думал: «Вот пойдет он лесом, а там бурелом, медленно получится. Хочет не хочет, а к реке он выйдет, решит, что в безопасности. Тут я его и…» Мысль некомфортная, но какая-то реальная. И все равно в лес не свернул, так и топал берегом. Им с той стороны тоже так просто сюда не переправиться – надо сперва меня обогнать, а это берегом. А если даже обогнал, то где потом лодки брать? А на весельной меня уже вряд ли догонишь, как мне кажется.