Вне закона
Шрифт:
– Хорошо.
Это верно, тут мне спокойней с ними общаться, своя территория. И беспредела в Батлер-Крик нет, им сюда тоже ехать без проблем на самом деле. А Мамон на этом встал и быстро пошел на выход, сопровождаемый взглядом Хадсона.
Ну и чего ждать на самом деле? Да того же, что и раньше ждал. Мамон ко мне сам зашел, а это не совсем правильно, такие люди сначала братву на месте ищут и уже тех просят подвести к кому надо. Те вроде как гарантируют. И у американцев, к слову, в этом привычки такие же. А тут сам – то есть никто за него ничего не гарантирует. К тому же, что интеллигентный бич Саня сказал про Мамона, опуская «суку в ботах»? Правильно, что жадность его погубит. То есть не станет Мамон делиться, он лишь не может быть уверен в том, что я его с картой не обманул. Поэтому попытается дать мне добраться до золота, а там меня и привалят.
Значит, будут следить? Наверняка. Но просто так следить сложно, я настороже, то есть… то есть будут следить через кого-то, как мне кажется. Кто-то должен будет информировать кого-то о моих делах. Поэтому Мамон так легко и отказался от мысли мне своего компаньона навязать. Слишком легко, даже не спорил. Может, и зря.
Но, как бы то ни было, получить пулю в затылок я пока от его людей могу не опасаться. Пока золото не нашел. Или пока он его не нашел, потому что своих убитых он не забудет, а обещал вести себя хорошо, только пока я золото ищу.
Так что по большому счету выбора он мне особого не оставляет. Интересно, это самозащитой считать можно? Как по мне – так запросто. Как по понятиям… тут сомнительно…
А если Мамон вместе со всеми своими «торпедами» накроется – кто в Желтухино масть держать будет? Не Боец ли? Боец из Нарыма, в Нарыме Сом за первого положенца, то есть, по идее, Боец перед Сомом отвечает, так? А Сом сам говорил, что в Желтухино людских понятий нет… и не откажется Сом, наверное, Желтухино под себя взять. Поставит туда Бойца смотрящим… логика.
Значит, так: золото найти надо. Мамона – в расход, со всеми «торпедами». Как – пока не знаю, но придумаю. Как-то подать это Сому как самозащиту, чтобы все в рамках было… и долю в общак отстегнуть с золота… стоп, золото и Мамон может добыть, тогда делиться нечем. Ну и не надо, я Желтухиным делюсь, точно.
– Видел его раньше? – спросил я у Хадсона, подразумевая Мамона.
– Пару раз. Приезжал он сюда.
– Нам его потом грохнуть надо будет.
– Зачем? – чуть приподнял бровь Хадсон.
– Потому что он меня грохнуть хочет. Так лучше я его.
– Давай, – пожал плечами шериф. – А когда?
– Да как из Доусона вернусь, сразу же.
– Хорошо. – Хадсон снова взялся за кружку.
И опять Доусон
И снова каюта на «Гордости Доусона», отплытие, забитый народом ресторан, запах вчерашнего перегара клубящимся облаком вытеснил всю атмосферу. Я на этот раз понастороженней, оглядываюсь, прикидываю, кого ко мне подсадить могли, чтобы следил. Знакомых лиц хватает, но это нормально, тут половина народу на борту из Батлер-Крик, но как-то особого внимания ко мне никто не проявляет. Поздоровается – и пьет себе дальше.
На этот раз веселей путешествие началось – за первые полчаса сразу две драки, причем во втором случае за ножи схватились, но схватились так – чтобы растащили, помахали, поугрожали друг другу и успокоились, когда буфетчик пообещал выкинуть обоих за борт. Это не пустые слова, может и выкинуть, если совсем берега потеряешь.
Собутыльников в дорогу нашел себе сам на этот раз – двое знакомых русских ехали в Доусон, торговцы углем оба. Одного Пашей звали, второго Сеней. С ними в компании оказался некто Гела – средних лет грузин, который был в Батлер-Крик по своим делам, а сейчас с пересадкой через Доусон ехал до Кроу-Хилл, где и проживал.
Вообще кавказцев здесь много. Как и много их в криминале «верхнего мира». Там они перемешаны с преступниками славянскими и, несмотря на возникающие конфликты, в основном с ними сосуществуют. Здесь же сосуществования не получилось. Никакие верхние законы здесь никого не сдерживают, оружия хватает, поэтому хоть поначалу кавказцы и начали расселяться в чисто русские места, их оттуда довольно быстро выжили. До войны не дошло, но отношения сразу накалились настолько, что стало ясно: миру не быть. И тогда все «апельсины» и прочая масть воровская с южных окраин начала переселяться в ничем не примечательный городишко Кроу-Хилл, который был организован, как я понимаю, под англоязычных, но они там не задерживались. Вниз по реке жило много мексиканцев, много мусульман, все время случались конфликты, так что место освободилось. А кавказцы, как оказалось, эту нишу заняли удачно – и мусульман среди них хватает, и бойцов, и вообще публика агрессивная. Так что место под солнцем они себе там заняли.
Выращивали траву и мак в больших количествах, ну и всякое легально съедобное вроде кукурузы и фруктов. Как и в любом другом месте, жить с криминала у них не получалось. Воровской жизни на всех не хватало, и даже «коммерсантов» много не требовалось, так что многим пришлось вернуться к банальному крестьянскому труду.
А вот Гела торговал мылом и всяким копченым мясом, с чего, как я понимаю, жил довольно неплохо, а сейчас еще и в нашем городишке неплохо расторговался, так что все время норовил угощать. Он даже каюту первого класса себе снял, а в пути его сопровождала молодая филиппинка, которая как раз в каюте его и ждала, с мужчинами в ресторане ей делать было нечего. Может, и правда нечего, потому что Гела сообщил, что она до сих пор ни на одном известном ему языке ни слова сказать не могла. В общем, в роскоши, можно сказать, путешествовал.
Рассказывать о поездке и нечего, дошли и дошли. Пил немного, только пиво, сдерживался. Ел за двоих, правда, потому что все равно делать больше нечего. На палубу ходил, на берега смотрел. Гелу слушать уже на второй день обалдел, потому что он говорил лишь о том, какой он крутой. Если ты пытался сменить тему разговора, он перебивал и возвращался к беседе о себе. На третий день уже хотелось его выкинуть за борт, и я отсел за барную стойку, не слушая призывов вернуться в компанию.
На четвертый показался Доусон, и я вздохнул с облегчением, тут же взявшись собирать свои немногочисленные пожитки. Засиделся я на месте, дуреешь все же на этом пароходе и еще в такой компании, любым приключениям рад будешь. Впрочем, вся толпа пассажиров гурьбой повалила на берег чуть ли не наперегонки.
Где искать «Девственную Розу», Сули мне объяснила. Город я уже более или менее помнил, так что уверенно направился на Мэйн-стрит, попутно проверяясь на предмет, не увязался ли кто-нибудь за мной. Но слежки не заметил, хоть это ничего и не значит. За отелем «Риверсайд» свернул направо, в неширокий переулок, и почти сразу оказался у черного хода борделя. Служебного, если точнее. И постучал в массивную деревянную дверь.
В двери открылось окошко, в окошке показалась широкая морда с расплющенным носом, которая относительно вежливо спросила: