Внебрачная дочь продюсера
Шрифт:
Кривошеев строго спросил:
– Видела – что?
– Тело, – пришлось сказать ей (прозвучало все-таки лучше, чем «труп», хотя и ненамного).
– А когда ты была у Брагина? – изумился Ник.
– Я приехала в Кузьминки около пяти.
– Какие Кузьминки?
Шеф что, пьяный? Почему тормозит?
Леся терпеливо объяснила:
– Ваня Брагин, наркоман, в последнее время проживал в квартире на улице Юных Ленинцев, которую он превратил в притон. Там его и убили.
– Минутку! – воскликнул детектив. – Ты о ком сейчас говоришь?
– Как о ком? О Ванечке,
– Младшем? Его что, тоже убили? – не сдержал удивления детектив.
– Что значит – тоже?
– Потому что мне сообщили, что сегодня убили старшего сына Брагина – Петра! В его квартире на Мясницкой.
– О боже… – выдохнула Леся.
– Значит, Ивана тоже убили? – строго спросил сыщик.
– Да, – промолвила девушка, – я приехала к нему домой, потому что вдова меня просила найти Ванечку. Она сегодня звонила мне с поминок. Твой телефон не отвечал, и я поехала к Ване в Кузьминки сама. Дверь оказалась открытой, я вошла и увидела…
– Отчего он умер? – деловито поинтересовался Ник. – Передоз?
– Не думаю, – Леся понизила голос. – Там все в крови, и нож валялся.
– Что ты шепчешь? – раздраженно спросил детектив. – Ты где в данный момент находишься?
– На даче у Васи, – не смогла соврать Леся.
– Ты там не одна?
– Одна, – в этот раз ложь выплеснулась легко, естественно.
– А чего шепчешь?
– Соседи кругом.
– Нас…ть на них! Ты в милицию заявила? – спросил Ник.
– Да. Анонимно. Из телефона-автомата.
– Это хорошо.
– А что с Петей Брагиным? – спросила девушка.
– Ты была у него сегодня? – ответил вопросом на вопрос Кривошеев.
– Да.
– Во сколько?
– Где-то без четверти два. Он был жив и здоров. А как и когда его убили? – Леся попыталась перехватить инициативу.
– Подробностей не знаю, – отмахнулся детектив. – Он тебе сказал что-нибудь интересное?
Леся вспомнила сцену, разыгравшуюся в квартире Петра Брагина, и против воли покраснела.
– В субботу ночью, когда Петя прибежал к отцу, дверь в его квартиру была заперта. Это он точно помнил. А на второй вопрос, – соврала Леся, потому что она даже не успела этот вопрос задать, – запер ли он за собой входную дверь, когда пришел в квартиру отца, Петя ответить затруднился.
– Понятно… А ты квартиру наркомана осмотрела?
– Ох, Ник… – В памяти всплыл окровавленный труп на полу, и Леся взмолилась: – Давай поговорим об этом при встрече. Завтра я приеду в офис, и мы все обсудим.
– Ну ладно. – Кривошеев ответил без всякого удовольствия, но настаивать не стал. – Спи спокойно, а завтра, как штык, на работу, лучше к девяти. Но учти – если ты там, на даче, вдруг оказалась вместе с Василием – я бы на твоем месте был предельно осторожен.
– Нет здесь никакого Василия, – во второй раз соврала Леся. Но не удержалась, спросила: – А почему я должна его остерегаться?
– А ты пошевели мозгами-то, – нелюбезно ответствовал детектив. – Подумай: кому выгодна такая эпидемия смертей в семействе Брагина? Сперва убит отец, потом, в один день, оба его сына… Кто теперь все его имущество унаследует, движимое и недвижимое? Фирму,
Леся возразила:
– Унаследует один человек, вдова. Вера Петровна.
– Правильно. Но я ей, учти, сейчас что-то никак дозвониться не могу… Телефон временно недоступен… Я, конечно, понимаю: оба сына убиты, шок… А если и она вдруг уже мертва? Или скоро умрет? Дай ей, конечно, бог здоровья. Кто тогда все брагинское наследство получит?
– Не знаю, – опять солгала Леся – на самом деле она все знала или, вернее, догадывалась. Подозрение вмиг ледяной рукой сжало ее сердце.
– А ты знаешь, – спросил сыщик, – что твой любимый Васечка – родной племянник Брагина?
«Как я должна отреагировать? – подумала она. – Воскликнуть: не может быть! Сказать, что Васечка совсем не ее любимый?» Она не нашла ничего лучше, чем промолчать. Подозрение и страх постепенно росли у нее в душе. Горло перехватил спазм, заболело внизу живота. А Ник продолжал:
– За вычетом вдовы, Василий – единственный и непосредственный наследник всего состояния Брагина. Кстати, в сложившихся обстоятельствах за жизнь Веры Петровны я не дам и рваного рубля.
Леся с замиранием сердца спросила (реплика далась ей с трудом, в горле пересохло):
– У тебя – или у милиции – есть против Василия какие-то реальные улики?
– Не знаю, – ответил Кривошеев («Тоже соврал? Или правду сказал?»), – однако мотив у Васьки имеется мощный… Ладно. Тебе моя помощь не нужна?
– Нет, спасибо, – холодновато отказалась Леся.
– Ну, смотри, как знаешь… Тогда жду тебя завтра на работе. И береги себя. Не перебегай железнодорожные пути перед близко идущим поездом.
На столь жизнеутверждающей ноте сыщик отключился.
Леся в изнеможении села на лавочку. Мысли ее понеслись вскачь.
«А вдруг Васечка и вправду убийца?.. Нет-нет, быть не может!.. А ведь Кривошеев еще не знает, что парень оказался рядом с домом наркомана, ровно когда я обнаружила труп… Но детектив, даже не зная об этом, все равно подозревает Василия… А если б я еще ему сказала, при каких обстоятельствах его сегодня встретила? Тогда Кривошеев точно своего бедного друга в милицию сдал бы… А мотив у Васи и вправду мощный. Родителей его нет в живых (больше того, они убиты, а душегубов так и не нашли!). Мертвы и Брагин, и двое его сыновей. Осталась только вдова. А если и ее не станет – все унаследует Васечка. А там – ох какие миллионы!.. И дядю своего Василий мало сказать что не любил – он его ненавидел. Но…»
Леся машинально вошла на террасу и посмотрела на диван, где спал Вася. Теперь тот лежал на боку, положив на ухо подушку. Он раскрылся почти до пояса, и Леся видела его плечи – широкие, мускулистые, и спину, худую и беззащитную и слегка загорелую.
«Не мог он убивать, – с облегчением подумала Леся. – Для того чтобы своего родного дядю прикончить, а потом обоих кузенов, надо быть монстром. А Вася – совсем не монстр. Он хороший парень, милый и тактичный. У него, видать, нет в крови гена насилия – иначе он и со мной бы не вел себя столь щепетильно. Он слишком чуткий для того, чтобы быть убийцей».