Внебрачная дочь продюсера
Шрифт:
А посреди комнаты, на полу, навзничь лежал молодой человек – почти мальчик. Глаза его были полузакрыты, а из его уст раздавался тот самый призыв, который Леся слышала в коридоре:
– П-мм-ги-и-ите…
Однако не от наркотического опьянения, как можно было подумать с первого взгляда, страдал юноша и не от кошмаров, навеянных адским зельем, просил избавить его…
Леся разглядела, что на полу, прямо под телом, растекается черная лужа. А неподалеку валяется большой мясницкий нож, лезвие которого окрашено тем же черным.
Лицо юноши – даже в сумраке было видно, насколько
– Ванечка, – с ужасом вырвалось у девушки, – что они с тобой сделали?
Молодой человек вдруг дернулся всем телом, открыл глаза и протянул обе руки к Лесе. Она отшатнулась, а из горла умирающего вырвался хрип:
– Кар…
И тут он уронил обе руки на пол, раздался какой-то костяной стук, и этот звук показался Лесе таким ужасным, что она почувствовала дурноту, а через секунду потеряла сознание. Тело ее медленно осело на пол.
Сколько Леся провела без памяти, она не знала. Она очнулась, вскочила на ноги и тут увидела, что молодой человек уже умер. Голова его запрокинулась набок, а руки, точно сломанные куклы, безвольно лежали вдоль туловища.
Не помня себя от страха, Леся кинулась прочь. Выскочила из квартиры, пронеслась вниз по лестнице, ударила плечом в дверь подъезда, вылетела во двор – и тут оказалась в чьих-то крепких, жестких объятиях.
Она дернулась, попыталась вырваться, прокричала: «Пустите!» – и только тогда услышала голос, показавшейся ей очень знакомым:
– Тише, Лесечка, тише!
Она вырвалась-таки из медвежьей хватки, отступила на шаг.
Перед ней стоял Васечка.
– Ты?! – не смогла она сдержать изумленного вскрика.
– Что там, Леся? – участливо спросил молодой человек.
– Он мертвый! – выдохнула она, не вполне владея собой. – Его убили!
Лицо Васи помрачнело. Он не стал спрашивать, кого убили, только быстро проговорил:
– Погнали отсюда! Быстро!
За руку он подтащил нечувствительную Лесю к своей машине, что стояла неподалеку. Усадил на переднее сиденье, захлопнул дверцу, бросился на шоферское место и дал полный газ. «Шестерка» вылетела из тенистого двора на залитую солнцем улицу.
Тут Леся оправилась от потрясения. Она спросила:
– Что ты здесь делаешь?
– Тебя спасаю, – вымученно улыбнулся парень.
– А все-таки?
– Долго рассказывать, – отмахнулся Вася.
Автомобиль затормозил на светофоре и повернул налево, на улицу Академика Скрябина.
– Куда мы едем? – выдохнула Леся.
– Чем дальше, тем лучше.
– Его убили… – прошептала Леся.
Вася не ответил, не спросил, кого убили, – будто бы все знал.
– Надо позвонить в милицию… – прошептала девушка.
– Позвоним позже.
В профиль лицо Васи, сосредоточенное на дороге, казалось суровым, жестким.
«А что, если это он?.. – панически подумала Леся. – Вася – племянник Брагина. Он двоюродный брат Ивана. Почему он вдруг очутился здесь? Может, это он убил его?»
Стараясь,
– Как ты сюда попал?
– Потом… – отмахнулся Вася.
– Потом?!. Что, трудно ответить?
– Это долгая история.
– Ах так? Тогда немедленно останови машину.
Против воли в ее голосе прозвучали панические нотки.
Парень усмехнулся.
– Кажется, меня здесь боятся. Какая честь для бедного палеонтолога!
Машина вылетела на Волгоградский проспект и понеслась в сторону Кольцевой.
– Останови! – скомандовала Леся.
– Дурья твоя башка! – выругался Вася. – Неужели непонятно: надо свалить с места преступления подальше и побыстрей!
– Зачем тебе это нужно? – нахмурилась девушка.
– Это нужно тебе! Я не был на квартире у Ванечки, а ты – была. Ты мне сказала, что он убит. Точно так же не я, а ты была в квартире Брагина в тот день и час, когда его убили. Меня никто и ни в чем не заподозрит. Хотя бы потому, что я ни в чем не виноват. А ты вся, кругом, под подозрением.
– Все-таки: что ты делал у подъезда наркомана?
– А ты упрямая!.. Ладно, рассказываю по порядку. Сегодня с утра я был на похоронах. Брагин, между прочим, мой родной дядя…
– Я знаю, – тихо проговорила Леся, хотя, наверное, не следовало выдавать лишнюю информацию.
– А-а, тетка Любка тебе напела, что я его племянник! Узнаю старую сплетницу!.. Что еще она тебе наплела? Что я терпеть его не мог?
Леся промолчала. Машина неслась по Волгоградскому проспекту в сторону Кольцевой, и из открытых окон хлестало теплым воздушным потоком. Вася продолжал:
– А я и не скрывал, что терпеть не могу Брагина. Он унизил и обворовал моего отца, вышвырнул его с работы – после всего, что папа для него сделал. За что же мне любить своего дядюшку? Но я его не убивал, ясно? И Ивана не убивал тоже.
– Останови! – истерически прокричала девушка. – Пожалуйста, останови!
Василий выругался сквозь зубы и резко подал машину вправо. Перестроился ближе к обочине и наконец остановился.
Они запарковались в довольно уединенном месте. Вокруг – ни домов, ни людей, только вдали возвышается казенное здание – кажется, госпиталь, да проносятся мимо равнодушные машины. Надо было открыть дверцу, встать и выйти, но Леся отчего-то медлила. Внутри «шестерки» стало совсем жарко. Солнце палило вовсю, а ветерок из открытых окон больше не обвевал.
Вася повернулся к сидящей рядом девушке. На его лбу блестели бисеринки пота. В глазах застыла мольба.
– Леся… – молвил он. – Лесечка… Неужели ты еще не поняла?..
Он облизнул губы. Лицо его побелело – так, что проявились все веснушки.
– Поняла – что? – тихо переспросила Леся.
– Что я… – начал Васечка и смешался. Начал сызнова: – Что ты… – И снова осекся. Однако потом взял себя в руки и все-таки выговорил: – Что ты – прекрасная, необыкновенная, чудная. Что я… – он снова прервался, а потом сказал не совсем то, что хотел: – Что я хочу быть рядом с тобой. Хочу оберегать тебя, защищать, спасать. И я… – снова пауза, а потом Вася выговорил совсем тихо: – Я люблю тебя.