Внезапный удар
Шрифт:
По мр сборки аппаратовъ, я ежедневно тренируюсь съ двумя, тремя, потомъ съ половиной эскадры. И все больше и больше убждаюсь въ легкости выполненія задуманнаго мной плана. Единственное, что смущаеть меня, это справится-ли со своей задачей развдка. И не разгромятъ-ли зенитныя батареи французовъ эскадру, прежде чмъ она упадетъ на линію Мажино и сотретъ съ лица земли нсколько фортовъ
Наконецъ, наступилъ день пріемки эскадры. Рано утромъ директоръ завода и главный инженеръ сдали мн двадцать четыре красавца - бомбовоза. Въ присутствіи ихъ я поднялся въ воздухъ и ровно черезъ три минуты вся эскадра по моему приказанію послушно, какъ свора собакъ за егеремъ, была въ воздух. Сначала я ихъ построилъ треугольникомъ, какъ летятъ журавли, затмъ развернулъ фронтомъ, сдлалъ кругъ надъ Магдебургомъ, летя впереди головного
Пробывъ полчаса въ воздух, я одинъ за другимъ снизилъ корабли на заводскомъ аэродром. Сегодня же вечеромъ посылаю телеграмму генералу фонъ Ритенфельду съ извщеніемъ, что бомбовозы готовы и ждутъ его распоряженій. Наврное завтра, 18-го, я улечу обратно на фронтъ. Сегодня послдній вечеръ я въ обществ фрау Айзеншмидтъ. Я боюсь его и въ то же время жажду. Если моя миссія удастся, то полковничьи погоны дадутъ мн право надяться на благосклонность любимой женщины.
Какъ я и ожидалъ, отвтъ на мою телеграмму пришелъ въ тотъ же вечеръ. Эскадра должна быть доставлена въ прифронтовую полосу къ девятнадцатому сентября. Вечеръ, какъ обыкновенно провелъ въ уютномъ гнздышк мой Шарлотты. Я теперь смло могу называть ее моею, потому. что въ послдній вечеръ передъ отъздомъ на фронтъ выяснилъ наши отношенія. Я сказалъ Шарлотт все, о чемъ раньше боялся думать. Я ей повдалъ о томъ, какое впечатлніе произвела она на меня въ первую встрчу, и о этой боевой отвтственной задач, возложенной на меня ген. фонъ Ритенфельдомъ. Шарлотта была тронута моимъ довріемъ. Въ ея глазахъ я читалъ восхищеніе и обожаніе. И когда я спросилъ
— Милая Шарлотта, если двадцатаго вечеромъ я буду живъ и меня не собьютъ французы, могу-ли я послать телеграмму о томъ, что фрау Айзеншмидть соглашается быть женой полковника Фукса?
Шарлотта мило улыбпулась.
— Да, Гансъ, полковникъ Фуксъ можетъ послать такую телеграмму!
ПРОРЫВЪ ФРОНТА У ГОРЫ РОЗАНДО.
Сдланное сообщеніе начальникомъ штаба союзныхъ армій о наступленіи на юго-восточномъ участк подготовлялось уже давно. Съ самаго начала открытія военныхъ дйствій германскому командованію удалось форсировать Рейнъ и прорваться на нсколько километровъ на территорію Франціи, гд, посл чрезвычайныхъ усилій, германскимъ частямъ удалось сильно укрпиться. Главный германскій штабъ уже давно разрабатывалъ ударъ на этомъ участк фронта. По мннію начальника штаба, здсь было, самое уязвимое мсто на общей линія фронта, отъ Голландіи до Альпъ. Еще въ мирное время Вегезы были исхожены «германскими - туристами - фотографами». Каждое ущелье, каждая скала были занесены на карту, вымрены и сфотографированы.
Часто эти «туристы-фотографы» попадались въ руки французскихъ пограничниковъ, происходилъ очередной конфликтъ между Франціей и Германіей. Кроки отбирались. Между канцеляріями министерствъ иностранныхъ длъ Парижа и Берлина начиналась долгая переписка, кончавшаяся тмъ, что приносились извиненія, и инцидентъ забывался.
Когда загремли пушки на линіи Мажино и на линіи Зигфрида, въ Вогезахъ, посл первыхъ кратковременныхъ, но очень ожесточенныхъ боевъ, война перешла въ затяжную позиціонную, напоминающую собой то, что когда-то происходило во времена Великой войны на западномъ фронт. Войска занимали важныя стратегическія вершины, происходила незамтная, трудная, полная героизма работа отдльныхъ патрулей и группъ развдчиковъ. Ночью этотъ участокъ фронта представлялъ собой таинственную, полную жути, картину. То тамъ, то здсь вспыхивали разноцвтныя ракеты, спокойствіе ночи нарушалось неожиданной, усиленной перестрлкой, въ которой доминировала пулеметная дробь. Иногда въ этотъ адскій концертъ вмшивались разрывы ручныхъ гранатъ. Затмъ, перестрлка такъ же внезапно кончилась, какъ внезапно и начиналась. Проходило полчаса-часъ и вновь то на правомъ, то на лвомъ фланг вспыхивали ракеты, гудла легкая артиллерія, перекрывая трескотню выстрловъ. Обыкновенно о такихъ ночахъ, какъ главное командованіе союзниковъ, такъ и германское командованіе на утро выпускало донесеніе.
«Ночь прошла спокойно. Лишь наблюдалась усиленная дятельность патрулей».
Но ночь кончалась, всходило солнце и, какъ-бы привтствуя его первые лучи, начинала говорить откуда-то изъ-за горъ тяжелая артиллерія. Ей немедленно-же съ востока отвчала германская. Начиналась затяжная артиллерійская дуэль. Каждый изъ противниковъ съ обостреннымъ «спортивнымъ» чувствомъ старался нащупать батарею, спрятавшуюся гд-то въ складкахъ мстности. Жизнь въ окопахъ тянулась медленно и нудно. Днемъ ни одна живая душа не рисковала поднять голову надъ козырькомъ окопа. На крупное наступленіе ни одна, ни другая сторона не ршались.
Въ Гренобл, гд былъ расположенъ штабъ альпійскаго фронта, къ командующему пріхалъ союзный комиссаръ изъ главной квартиры. Былъ теплый августовскій день. Бритый англичанинъ сидлъ въ большомъ неуютномъ кабинет начальника штаба фронта. Бесда длилась уже боле часа. Сухой британецъ флегматично тянулъ изъ трубки и, твердо выговаривая французскія слова, длился впечатлніями съ начальникомъ штаба о своей поздк по линіи французскихъ позицій въ Альпахъ. Онъ лично обслдовалъ состояніе арміи и теперь былъ въ полной увренности, что французскія укрпленія неприступны. Англичанинъ считалъ вполн возможнымъ перебросить нсколько дивизій на стыкъ къ швейцарской границ, гд линія Мажино переходила въ полевыя укрпленія альпійскаго фронта.
— Вы твердо уврены, сэръ, что намъ не грозитъ никакой опасности со стороны итальянцевъ, — спросилъ начальникъ штаба своимъ неизмнно любезнымъ, но холоднымъ тономъ.
Англичанинъ самодовольно улыбнулся.
— По моему, генералъ, итальянцы въ Альпахъ имютъ столько-же шансовъ на успхъ, какъ германцы на линія Мажино. По моимъ наблюденіямъ они даже не готовятся къ активнымъ дйствіямъ. Посчитайте сами, для того, чтобы подвезти тяжелую артиллерію въ эти трущобы, въ хаосъ камней и скалъ, нужно по крайней мр — четыре - шесть недль. Итальянцы безпечны. Я ихъ еще знаю по прошлой войн, — заключилъ англійскій генералъ свою рчь, давая понять французу, что никто не знаетъ лучше него характеръ итальянскихъ военачальниковъ.
На этомъ разговоръ двухъ видныхъ чиновъ союзнаго штаба закончился. Это было 28-го августа.
Ровно черезъ недлю былъ день рожденія командующаго фронтомъ. И въ штаб альпійской арміи, въ виду затишья военныхъ дйствій, ршили хорошо «вспрыснуть» этотъ семейный праздникъ. Вечеромъ большинство офицеровъ штаба, кром очередного дежурства, собралось въ офицерскомъ казино. Ужинъ начался весело. Пили за здоровье союзниковъ, пили за здоровье начальника штаба, пили за здоровье командующаго, пили за прекрасныхъ дамъ, а потомъ, когда тяжелое вино ударило въ голову, пили за то, чтобы скоре сдвинуться съ мста и проррваться въ ломбардскую долину, какъ это сдлалъ когда-то ихъ предокъ при Маренго и Риволи. И тамъ на зеленыхъ лугахъ устроитъ второе Капаретто для зазнавшихся итальянцевъ.
И въ этотъ моментъ итальянская артиллерія совсмъ неожиданно открыла ураганный огонь. На протяженіи трехсотъ километровъ, отъ границъ Швейцаріи до лазурнаго Средиземнаго моря — одновременно началась мощная артиллерійская подготовка. Вслдъ за ней, итальянскіе барсельеры, поддержанные сро-зелеными цпями германскихъ войскъ, пошли въ атаку.
Французы были ошеломлены внезапностью нападенія. Никто ни въ штаб, ни въ окопахъ вырытыхъ по склонамъ горъ, ни въ пулеметныхъ гнздахъ на скалахъ, не предполагалъ что италъянцы готовятся къ наступленію. И главнымъ героемъ этого внезапнаго удара оказалась итальянская артиллерія, о которой такъ пренебрежительно говорилъ сухой англичанинъ въ штаб.
Ударъ подготовлялся настолько скрытно, что даже начальники отдльныхъ частей узнали о готовящейся атак и прорыв лишь за нсколько часовъ до открытія артиллерійской подготовки.
Яркое, по лтнему горячее солнце, заливало своими теплыми лучами угрюмыя скалы средиземноморскихъ Альпъ. Оно освщало заброшенные виноградники, выгорвшія блыя фермы и селенія и темныя извилистыя ланіи окопъ французскихъ и итальянскихъ укрпленій. По утрамъ легкій паръ подымался отъ остывшихъ за ночь скалъ, туманы клубясь подымались кверху въ ущеліяхъ. Легкій втерокъ приносилъ откуда-то снизу запахъ прлой земли, гніющихъ труповъ съ примсью чего-то сладковатаго.