Внимание - чудо-мина !
Шрифт:
С полным подносом, широко улыбаясь, в фартуке "мамонта" подошел он к двери в гостиную, постучал раз, другой, погромче.
"Я пришел к тебе с приветом рассказать, что солнце встало..."
Ну и спит! Он коленом распахнул дверь, заглянул в гостиную, вошел...
Никого. Гостиная пуста, аккуратно свернуты халат и плед на софе.
Коля с грохотом поставил поднос на стол, кинулся в ванную. И тут пусто. Не висит костюм на веревке. А на зеркале над рукомойником зубной пастой написано одно только слово; "Спасибо!"
Ошалело смотрел
Подошел к окну. Нет ее нигде. В трамвайных проводах запуталась и трепещет на ветру связка увядших детских шаров...
Она ушла, даже не оставив адреса. А он и фамилии ее не знал.
Он искал ее всюду: в центральном справочном бюро на Пушечной, в "Спартаке", разузнавал, какие под Москвой имеются радиозаводы, навлекая на себя подозрения шпиономанов.
В конце концов он разыскал ее на стадионе. Смотрел издали из отцовского цейссовского бинокля, как Нина, Валя, Нонна и другие девушки-спартаковки строили "пирамиду". Но к тому времени стряслось несчастье с отцом, и Коля Гришин считал себя не вправе портить Нине жизнь.
Он сказал ей, что уходит в армию вместо ИФЛИ. Страдая, молчал. Простился холодно, ничего не объясняя.
В армии его взял к себе военный инженер Ясенев, дальний родич отца. Помог полковник Мариной.
Коля Гришин служил в батальоне аэродромного обслуживания. Отлично освоив подрывное дело, Коля мечтал о другом - о профессии военного разведчика. Отец тоже начинал в гражданскую партизаном, разведчиком...
Получая увольнительную, ездил на "спартаковский" стадион в Москву, чтобы хоть издали увидеть только одну из гимнасток - Нину. Она уже стала мастером спорта.
Писем Нине он не писал, пока не случилась в его жизни огромная радость: пока он не встретил на фронте "папонта"-генерала, командира дивизии, и "мамонта" - военного врача медсанбата.
На следующий же день он урвал минуту, чтобы написать Нине по старому подмосковному адресу, в общежитие завода.
Но ответа он так и не получил.
Он не мог знать, что Нина уехала с подругами в составе роты комсомольцев-добровольцев рыть окопы и эскарпы под Брянском и Рославлем, а осенью добровольно стала радисткой-разведчицей штаба Юго-Западного фронта.
ГРОМ ПОДЗЕМНЫЙ
А в Харькове гремят взрывы. Гремят днем и ночью. Всюду караулит захватчиков в касках вермахта гром подземный - огненная, грохочущая смерть. Внезапно настигает она "остландрейтеров" там, где собираются вермахтовцы с золотой и серебряной вязью на погонах.
В военных архивах хранится ценное свидетельство некоего Георга Флика, офицера из ставки Гитлера, командированного в ноябре 1941 года в Харьков:
"Город оккупирован. Еще горят дома. Большой опустевший город неспокоен. В нем все притаилось...
На улице моросит дождь. Почти все оставшееся население спряталось в дома. Оно еще не привыкло к новым порядкам. Оно напугано. Больше не слышно пальбы орудий, над городом не появляются самолеты.
Мы едем в автомобиле, осматривая бывшую вторую столицу. Внезапно мы слышим грохот сильного взрыва. К месту взрыва помчалась масса велосипедистов, и мы туда поехали. Место взрыва оцеплено. Вновь взорвалась мина или адская машина, которая взрывается через определенный промежуток времени, в тот час, на который поставлен ее часовой механизм...
Вечером взорвалась мина недалеко от нашего дома... После взрыва нескольких мин и потери офицеров и солдат было отдано распоряжение не расселяться по нежилым домам. В городе достаточно квартир и в обитаемых домах. Не обошлось без переселения жителей из жилых домов в непригодные для жилья помещения...
Первые мины были обнаружены уже в семидесяти километрах от города. Наши саперы встретились впервые с новым образцом различных мин с часовым механизмом и химическим взрывателем. По признаку оседания почвы и главным образом по показаниям перебежчиков и некоторых жителей города было извлечено десять различных родов мин. Среди них были мины с зарядом от двухсот граммов до двухсот килограммов. Были мины, изготовленные из крупных снарядов, которые вылетали из-под земли и взрывались, уничтожая все живое вокруг - в радиусе до пятидесяти метров. Саперные войска демонстрировали нам образцы найденных мин...
Другие образцы взрывались при попытке их разминирования, я солдаты, производившие эту работу, получали тяжелые ранения; так, например, подобная мина весом в двести граммов оторвала у одного ефрейтора обе руки и выбила глаз. Было найдено также много мин замедленного действия. Подобное количество наши части повстречали впервые... Мы догадывались, что была обнаружена лишь весьма незначительная часть этих мин, всего один-два процента, и по дорогам, которые мы считали неминированными и безопасными, мины продолжали взрываться и дальше.
Кроме автомобильных дорог, мины взрывались на аэродромах, на железных дорогах, повсюду; но самое ужасное - минированные дороги и аэродромы. На аэродромах в день взрывалось до пяти мин, но никто не знал, где взорвутся следующие...
Однажды взорвалась мина неслыханной мощности в ангаре, где производились монтажные работы; при этом были убиты ценные специалисты. Этим ангаром нельзя было больше пользоваться. Взорвались мины на краю аэродрома, неподалеку от находившихся там самолетов; были раненые среди летчиков и были покорежены самолеты; эти повреждения были вызваны падавшими на самолеты комьями земли.
Использовались все средства для обнаружения мин. Были допрошены все пленные саперы. Мы объявили населению, что за каждую выданную мину будет даваться вознаграждение, а за укрывательство им грозил расстрел. К сожалению, однако, население выдавало весьма незначительное количество мин...
Уничтожение мин производилось в основном только пленными, которые при этом бывали ранены или убиты...
Враг, по-видимому, специально рыл ложные колодцы и закапывал в них куски металла и доски, плохо их маскируя... Зачастую на кусок металла ставилась мина, которая при малейшем своем обнажении взрывалась, и это вынуждало нас взрывать все подозрительные места.