Внук Бояна
Шрифт:
Последними двигались тыльные войска — арканщиков, крючников и всяких подсобников, среди которых было много юношей и женщин. Они вели на поводу запасных разношерстных коней, на которых были укреплены чучела людей из бурдюков, набитых сухой травой, в накинутых бешметах. Пусть думают русичи, что войско половецкое неисчислимо, как морской песок...
Полки двигались за солнцем, оставляя позади себя широкий след выбитой травы. Скрипели арбы с нагруженными котлами и решетками юрт, кричали навьюченные верблюды, шумели погонщики. Небо над войском потемнело от пыли,
Хан со свитой ехал впереди конных стрелков. Его шлем блестел под солнцем. Широкий плащ из белых шкурок жеребят развевался по ветру. Беглюк будто помолодел. Он чувствовал за спиной могучую силу, которую вела его крепкая рука. Сердце было спокойно, уверенность в победе не покидала его.
На следующий день к полудню застрельщики встретили вершников русичей. Вскоре показались и русские полки.
Завидев врага, русские войска подняли знамена, кресты и хоругви. Копья вскинулись, как из земли выросли. Казалось, двигается густой бор.
Впереди ехала богато вооруженная старшая дружина, бояре и дети боярские, следом — младшая дружина и ратные витязи в кольчугах и броне. Последними шагали пешие воины, где было и много окраинцев,— в посконных рубахах и портах, вооруженных рогатинами, топорами и палицами.
Перед войском на статных в узорчатой сбруе конях ехали витязи в серых блестящих кольчугах и шлемах с рисунчатой чеканкой. Алые, голубые и зеленые плащи переливались под солнцем, на сбруе гривастых коней вспыхивали золотые и серебряные пластины, ножны мечей сверкали разноцветными каменьями.
Это были братья Глебовичи — князья Резанские и Пронские: Владимир с сыном, Всеволод и Святослав. Ехали они вместе с младшим братом Ярославом рука об руку. Самый старший брат Роман все-таки уклонился от похода: кто знает — не победят ли половцы? А если победят, он не потеряет их поддержку, и можно будет крепче зажать все обессилевшие после поражения княжества. Вот Роман и послал вместо себя Владимира Глебовича — третьего по возрасту брата. Был в походе со своими полками и княжич Владимирский Константин Всеволодович, были и князья Воргольские...
Завидев половецкие войска, князья придержали коней и долго из-под ладони вглядывались в приближающуюся лавину. Тысячные и сотские объезжали отряды, строили в боевой порядок.
Из боковой лощинки подскакал Юрко. Он только что вернулся с лазутчиками и быстро доложил князьям все, что узнал.
— Беглюкова орда идет навстречу? — переспросил старший здесь князь Владимир Глебович. — Одна идет, без подмоги? Ты не ошибся?
Юрко покачал головой:
— Мне ли не узнать белый стяг Беглюка с золотым конем! Его орда идет впереди, иных знамен пока нет. Самое время отбить.
Далеко видна степь, вся в седом ковыле и перелесках. В синей дымке движется и пылит черный половецкий вал. И уже слышен все густеющий шум конского топота, тревожно и вызывающе ржут кони...
Войска заканчивали подготовку к бою. Дружинники надевали броню, опробовали мечи и копья, скидывали с заплечья щиты. Простые воины готовили для боя рогатины
В рядах воинов раздалось как вздох:
— Гос-споди, оборони от лютых!..
Воины закрестились, губы зашевелились от молитв.
— Не робей, Аверка, всей громадой идем,— послышался уверенный густой, как из бочки, голос.
— Навалились, поганцы, на наши головы!
— Чего стоим, бить надо с ходу!
Кузян перед сотней конников подстегивал ремешок шлема у подбородка, говорил своим воинам:
— Помни главное: не ты его боишься, а он тебя.
— Неужто не спугаешься? — спросил кто-то из молодых. — Ведь страшно?
— Страшно? — с улыбкой переспросил сотник. — И хуже бывает. Вот разок иду я по лесу, слышу: в кустах рядом кто-то шагает, валежник хрустнул. Ну, думаю, пропал: леший! Я пойду — и он листом шелестит, сушняком хрупает. Я встану — и он встает.,. Волосы у меня дыбом! Чуть раздвинул кусты: бородища седая во-о! По пояс! А глаза желтые бесстыжие уставились — как насмерть бьют... Ох, натерпелся я страху! Еще бы! Сам леший рядом! А он смотрел-смотрел да как заорет: бе-е-е-е! Тут я разглядел: попов козел оказался!..
Громкий хохот пронесся среди конников.
Юрко оглянулся на воинов. Ого, сколько люду русского! Тут и крещеные и язычники рядом стоят. Смотрят вперед грозно и встревоженно. Старики сумрачные, у молодых глаза горят боевой запальчивостью. Час пришел!
— Дозволь, князь старшой, мне идти впереди,— громко спросил Юрко, подъезжая к Владимиру Глебовичу. — У меня с ханом свои особые счеты. Их только кровью смоешь...
Владимир коротко кивнул, не отрывая глаз от вражеской лавины. Вот она уже надвинулась так близко, что можно различить лошадиную масть. На знаменах бычьи рога торчат. Наконечники копий блестят на солнце, как искры выметываются из пыльной тучи.
Ярослав Глебович вырвал из алых ножен свой меч и сказал:
— Идем вместе, друже, я тоже с батурами Беглюка не рассчитался...
Владимир Глебович выехал вперед, повернулся к войскам, окинул взглядом дружину, громко крикнул:
— Слушай, дружина храбрая! Слушай, все русское воинство! Окаянный враг огнем и мечом разоряет землю Русскую, не дает покоя, лютую смерть и злую неволю несет он народу нашему. Где пройдут недруги, там не остается камня на камне, слезами и кровью нашими поливают они свой путь... Грозный враг перед нами! Только храбрость и стойкость защитят любимых жен и детей, ваши дома и вашу волю... Наполним сердца дерзостной удалью! Не пожалеем жизни! Умрем или победим!..
— Веди нас, княже! — пронеслось по степи как гром.— Побьем злыдней! Веди на бой! Терпения нет!..
Раздалась команда по рядам, и войско тронулось вперед. Юрко оглянулся: теперь взгляды воинов были злы, сосредоточены на одном: победить! Брови сдвинуты, глаза прищурены... Да, они готовы к смертному бою! С ними и его сердце!
И Юрко запел:
Как пошли на битву рати смелые,
Рати храбрые — люди русские,
Отстоять родную землю-матушку
От лихих гостей непрошеных,