Во славу Блистательного Дома
Шрифт:
– Не смею оскорбить вас недоверием...
– У нас просто нет другого выхода. Нас здесь восемнадцать человек, готовых рискнуть жизнью.
Да, только восемнадцать. Остальным мы свою идею озвучивать не собирались, они очень быстро решили для себя, что легко смогут выкупиться. Такие вот милые представители высшего света. Разубеждать их никто не собирался.
– Но оковы и отсутствие оружия делают нашу затею неосуществимой, – и юный лорд опять буйную голову повесил.
Идею юноша подал действительно дельную. Пробраться на корму и захватить, нет, не шада, а его удачу. Каждый род шипасов имел некую ценность, которую и хранил из
Мархар вдруг почувствовал, что новый хозяин расстроен. И причина его расстройства таилась в тех самых красивых браслетах, что так одуряющее аппетитно пахли. А что если? Ведь Мархар потом может и отдать. А почуять на языке такую вкуснятину, даже ненадолго, многого стоит.
Когда цепи пропали, я решил, что сплю. Говорят, от нервного напряжения такое случается.
– И вот еще. Вечером со мной было четыре Краба, – не поднимая головы опять заговорил Леонид. Я не сразу понял, что речь идет о морпехах. – Это еще из старого батюшкиного гоарда. Даже когда его забрали, они не оставили меня. Теперь же их здесь нет. Яр Саин, а где ваши оковы?
– Тише, – спрятал я руки между колен.
Стал лихорадочно восстанавливать последовательность событий и вдруг обратил внимание, что браслет, тот самый, что являлся зеркалом, слегка потяжелел, а котята на нем очень лукаво блестят глазками. Ой! Точно, это все от переживаний. Но цепей-то нет! Так, спокойно. Я рассердился. И... Исчезли оковы Леонида. Хороший браслетик.
Юноша недоуменно посмотрел на меня. Вероятно, у меня вид казался не лучше. Однако рано. Если увидит стража – будет очень много крика. Я погладил дракона между ушей.
– Вскорости я обещаю тебе восемнадцать таких. И еще. Ты сможешь забрать все скобы в этой деревянной решетке? Возьми пока одну.
Оловянные глаза тускло блеснули, и мы опять обрели только что утерянные украшения. А здоровенный гвоздь из решетки исчез. Как и не было. А вот дыра от него осталась.
В этот момент на верхней палубе взвыла труба. Гулко забухали барабаны. Я не знаток, но вроде как корабль наш прибавил ходу. Физиономии стражников построжали, руки уверенно легли на оружие. Что-то происходило. Леонид ответил на мой невысказанный вопрос:
– За нами гонятся.
Мархар излучал довольство. Ему понравился новый хозяин. Гвоздь попался не такой вкусный, но хозяин угостил им сам. Так правильно. Ведь украшения он взял без спроса.
Как вдруг заголосили котята:
– Братикам больно делают.
Шад Онгак Оглан задумчиво пригубил кубок с чистой ключевой водой. И зачем эти безумцы отравляют небо вкусом сока перебродившего винограда? Вода вкуснее.
– Ты рассказал мне занимательную историю, племянник моего побратима. Сколько дают краснолицые за эти зеркала?
– Золотом. Сколько весят. В сто раз.
– Они нужны им. Но это зеркало совсем маленькое. Хотя... – брови шада нахмурились.
Он не был большим знатоком Старшей Речи, но в странствиях чего только не узнаешь. А уж сделать малое большим сможет и ученик. Он уложил зеркало на ладонь, простер над ней
Ни удивиться, ни возмутиться шад не успел. Рядом с ним склонился в поклоне старший помощник.
– Мой шад, нас преследуют.
– Кто?
– На галерах синие паруса.
Два поколения назад проклятые Хушшар вышли в море. Но никто не мог сказать, что ходили они по нему хуже природных мореходов.
– К бою!
Бой, конечно, был сейчас не нужен, но чего только ни случается в море.
Шад спокойно отдал распоряжения старшему помощнику по поводу увеличения парусного вооружения, просто отдавая дань традиции. Тот и сам прекрасно знал, что надо делать.
И все-таки возможность схватки будоражила кровь. Шад раздвинул подзорную трубу, поданную мальчишкой, и навел ее на галеры. И понял – поздно. Придется принять бой. Те, кто его преследовал, подняли паруса совсем недавно. Подошли на веслах и сейчас просто поддерживали скорость, немного отдыхая перед схваткой. На этих кораблях с веслами управлялись вольные.
– К бою! – повторил шад. Бросил мальчишке. – Мои доспехи.
Рука привычно приласкала простую, без украшений, рукоятку прадедовской сабли, кожаная обмотка которой резко контрастировала с богатыми ножнами.
Галеры настигали. На палубе деловито готовилась к схватке абордажная команда, то есть, по большому счету, почти вся команда.
Дело обещало быть горячим. Против трех сотен его молодцов на галерах находилось почти столько же или немного меньше народа. Но настигавших численное превосходство противника совсем не смущало. На других галерах рябило от синих безрукавок Хушшар. На одной алели доспехи Крабов. Явно капер. На четвертой теснились полуголые великаны с серебряными перевязями. Морской полк Стальной Лосось. Это не морская пехота. Это абордажники Пограничной стражи. Они даже в Круг, как остальные имперские, не ходят. Посидят, музыку послушают, встают и уже знают, кто победил.
Но и его команда далеко не лыком шита. Так что очень сложно было сказать, чем сегодняшняя встреча закончится. Хотя припрятал шад один туз в рукаве, о котором никто не знал.
Поворачиваясь вслед за ловкими пальцами мальчишки, затягивавшего ремни доспеха, капитан смотрел, как легко догоняют его судно узкие галеры Хушшар. Поднял подзорную трубу и вдруг увидел среди одетых в синие безрукавки фигур одного в синей свитке, затем другого. Конные Хушшар? Здесь? Морские-то давно от луков отказались, не любит Седой Отец колдовство это. Ножи метательные – это пожалуйста, но вот луки... Мореходы это точно знают. А конные...
Чем лидер от коллектива отличается? Правильно. Реакцией.
– Прикрыться! – и сам успел за щитом спрятаться, у борта присевши.
Брошенные навесом стрелы не свистели, они с тихим шелестом падали. И лишь встретившись с препятствием, демонстрировали, что они не листья. С палубы поднялся вал воплей и проклятий. Кто-то успел прикрыться, кто-то нет. Его воины – не бойцы линейных полков, что в долю секунды выстраивают неуязвимую черепаху. В абордаж редко идут с большим щитом, неуклюжий он, оружие берут полегче, покороче. Сейчас это сыграло не самую лучшую службу. Потери оказались велики. Но не это главное. Стрелы летели тучей, и не все они были направлены на палубу. Как ветром снесли они парусную команду, в клочья иссекли такелаж. Корабль ощутимо сбавлял ход.