Во власти чудовища
Шрифт:
Ашер смотрел на вора и понимал, что никогда не сможет сказать Тине правду. Этамразь не достойна того, чтобы его считали отцом. Ублюдок не достоин, чтобыТина знала, чья кровь течет в ее венах. Она должна забыть его, вычеркнуть из памяти. Он не хочет, чтобы она вспоминала эту тварь. Никак. Ни хорошо, ни плохо. Забвение — удел ничтожеств.
— Пощады, лорд палач! Ведь это я дал вам имя Тины! Я направил вас к ней!
— Да, — медленно произнес лорд. — И я тебе за это благодарен.
Вор облегченно вздохнул, глядя на лорда снизу вверх преданным взглядом.
— Вы обещали не убивать меня!
— Я не убью тебя. Не мне выносить тебе приговор.
Как же хотелось пнуть ногой это существо, с хрустом ломая ребра, разрывая печень, как хотелось вытащить еще живое сердце и сжать в ладони… Но он сдержался. Не время. Ашер небрежно швырнул в зеркало сгусток силы и, отойдя на шаг, тихо позвал:
— Не хочешь встретиться с прошлым, моя леди?
Зеркало налилось тьмой, стало абсолютно черным, и из него появилась белоснежная рука. Ашер осторожно коснулся кончиков пальцев, помогая красавице сидхе выйти из зеркала.
— Т-ты… — зубы мастера застучали, и он заскулил.
— Здравствуй, милый, — нежно проворковала сидхе, приседая перед отползающим от нее мужчиной. — Ну что же ты? Не рад меня видеть?
Мастер вор сглотнул, затравленно глядя в огромные глаза, в которых сейчас сверкало ночное небо.
— Я оставила тебе нашу дочь, дала достаточно денег, чтобы вы жили безбедно, ты клялся своей жизнью, что не обидишь ее.
— Я… я…
— Ты не выполнил своего обещания, и я пришла забрать твою жизнь. Клятвы сумеречным леди следует выполнять, милый.
Она протянула руку в изящном жесте, и Ашер увидел, как из глаз мастера вора в ладонь сумеречной леди тонкой струйкой потянулся серый дым. Вор захрипел, затем комнату пронзил дикий вопль. Мужчина упал на пол, тело его выгнулось в неестественной позе, каждый сустав выкручивало в разные стороны, он уже вопил, не прекращая, а прекрасная в своей жестокости Селена улыбалась.
Ашер отошел в сторону и не мешал сумеречной сидхе забирать долг жизни. Но про себя подумал, что никогда не будет нарушать данных Селене клятв. Ее сила и жестокость поражали, и испытывать их на себе не хотелось совершенно.
— Впечатляет, — сказал он, когда на полу осталась лежать иссохшая мумия. — Теперь я понимаю, почему вас истребили полностью. Знаешь, я рад, что моя жена не унаследовала всех твоих умений.
Селена легко поднялась, облизнула карминные губы и улыбнулась — нежно и невинно.
— А теперь ты познакомишь меня с дочерью.
— Сочту за честь пригласить тебя на… завтрак.
Лорд галантно предложилсидхе руку, которую та приняла, и они покинули кабинет.
— Труп сжечь, пепел развеять, — бросил советник вытянувшемуся в струнку начальнику тюрьмы. — И вымарать из книг все сведения о нем. Передай ночным, я буду казнить каждого, кто произнесет вслух его имя.
— Знаешь, — уже сидя в карете, тихо произнесла сидхе. — Я ведь знала, что демон будет ее искать, и думала, что надежно спрятала. Мне в голову не могло прийти, что эта трусливая сволочь посмеет нарушить клятву. Бедная моя девочка.
Ашер нашел горячую руку тещи и сжал ее в ободряющем жесте.
— Она прекрасна, Селена. Ты ее полюбишь, как полюбил я.
Глава 18. Встречи
ГЛАВА 18.Встречи
Тина проснулась с ощущением полного счастья. Губы сами растягивались в улыбке, она перекатилась и, обняв подушку, вдохнула едва слышный морозный запах. Ее мужчина пахнет первым снегом. И чуть-чуть полынью… Богиня, неужели она влюбилась? Тина сильнее уткнулась носом в подушку Ашера и притихла, поглощенная новыми эмоциями и робкой надеждой на счастье. Она боялась и безумно хотела поверить. Словно отвечая на ее мысли, кольнул холодом брачный браслет, будто запястья коснулись ледяные губы. Она вспомнила глаза Северного лорда, его восторг и нежность, его осторожные руки, легкое касание губ и тот ураган неистового наслаждения, который накрыл их обоих в самом конце…
— Я буду счастлива, — прошептала она в подушку. — Буду.
— Доброе утро, леди.
Синие бархатные шторы отъехали в сторону, впуская в спальню утренний свет. Сильвия улыбнулась и продемонстрировала Тине роскошный черный халат, отороченный белоснежным мехом.
— Вас ожидает целитель, затем завтрак и встреча с модистками салона Боше. Они привезли коллекцию платьев этого сезона.
Целитель оказался молчаливым мужчиной с большим мясистым носом и умными глазами. Он внимательно осмотрел Тину, заявил, что леди не беременна, но ей следует больше гулять на воздухе, пить вечером сухое вино и не думать о всяких глупостях. Параллельно он залечил ссадины и синяки, убрал легкую головную боль и откланялся, сообщив, что лорд с ним рассчитался и Тина ничего не должна, кроме выполнения рекомендаций. Даже позавтракать отказался.
— Надеюсь, целитель не обиделся, что его вызвали из-за пустяка, — вздохнула Тина, ковыряя в тарелке с кашей серебряной ложечкой. — Я совершенно не чувствовала себя больной.
— Мэтр — личный лекарь его величества, маг высшей квалификации, — улыбнулась Сильвия, наливая чай. — Для него честь — лечить леди первого советника.
— Это так странно.
— Вы не привыкли, чтобы о вас заботились? — понимающе улыбнулась Сильвия. — Что же, теперь вы не одиночка, Тина, у вас есть муж, который никому не позволит вас обидеть. Поверьте, лорд может быть очень внимательным.
— А вы давно его знаете?
— С младенчества. — Сильвия села на стул и, сложив руки на коленях, вздохнула. — Его изгнали из рода за то, что он предпочел дружбу с человеком женитьбе на весьма родовитой леди, которая смогла бы родить от него детей и укрепить семью. У Северных лордов очень сильна иерархия. Ваш муж взбунтовался против главы и ушел. Сейчас он недосягаем для поисковых заклинаний остальных лордов, но стоит ему принять истинную форму, как его найдут.
— И убьют? — со страхом прошептала Тина.
В горле пересохло, сердце бухнуло в желудок. Она вцепилась пальцами в столешницу, ожидая ответа, как приговора.
— Нет, конечно, — Сильвия грустно улыбнулась. — Отрежут крыло, чтобы он никогда не смог подняться в небо. Для дракона нет худшего наказания, чем лишиться полета.
— Дракон? — прошептала Тина, глядя на Сильвию огромными глазами. — Это правда? Он — дракон?
— Ледяной, — кивнула горничная.
— А какие они?
— Величественные, грозные, свободолюбивые.
— Как жаль, что он не может обращаться.