Во власти огненного наследства. Часть 2

Углев Роман

– Вы сказали, что сегодня утром произошло что-то тревожное? – спросил Атэс, взглянув на начальника тюрьмы исподлобья.

– В вашем хмуром взоре я прочитал: «Не отягчайте меня своей излишней болтовней, Нирей. Давайте сразу перейдем к делу». Я прав? Хотя, не суть. Да, вы точно заметили. Я сказал, что до сегодняшнего дня ничего не происходило, а сегодня-таки произошло кто-что неприятное. Почему, в общем-то, я сегодня и приехал сюда, и вызвал вас. Вы ешьте-ешьте. Это не настолько неприятное событие, чтобы нам о нем сильно беспокоиться и омрачать столь прекрасный завтрак.

– Что за событие? – спросил Атэс, которого раздражала болтливость Нирея.

– Ладно-ладно, я вам, конечно же, скажу. Просто

думал, что, может быть, вам сначала дать покушать нормально.

– Я ем не ушами, – ответил Атэс, красноречиво взглянув на начальника.

– Хорошо, нет проблем. Не хотите ждать? Что ж! Я не будут вас заставлять ждать. Так уж и быть.

«Когда же он перестанет болтать и перейдет к делу?» – подумал Атэс.

Как в ответ на его мысли Нирей наконец сказал:

– Царица Астэр сегодня с самого раннего утра прислала ко мне гонца с сообщением. Я хочу, чтобы вы с ним ознакомились.

С этими словами он протянул Атэсу развернутый свиток, на котором было аккуратным почерком написано:

Начальнику тюрьмы Нирею. Приготовить заключенного Сахира, отмыть и прочее, и связанного сегодня к заходу солнца доставить к храму Аида, что в Панеморте.

Атэс поднял недоуменные глаза на Нирея.

– Что это значит?

– О, неужели! Вы великий кудесник и мастер-волшебник! Не могу поверить, что вы не догадались! – Нирей наигранно всплеснул руками. – Ваша ненавистница хочет принести вас в жертву, неужели непонятно?

– Зачем? – все еще недоумевал Атэс.

– Ага! – начальник тюрьмы сокрушенно покачала головой. – Ладно. Раз уж вы совсем не в курсе, я вас немного просвещу.

Он сделал паузу, что было для него нехарактерно, налил себе вина, сделал несколько смачных глотков, откинулся назад на своем плетенном сидении и с улыбкой стал рассказывать.

– Царица Астэр уже давненько имеет обыкновение прибегать к потусторонним силам в поисках помощи для своих не слишком благородных деяний. Она обращалась к вещуньям и ворожеям, а в последнее время зачастила в храм Аида, где она приносит жертвы. Как вы понимаете, специфика этого места довольно мрачноватая. К этому божеству просто так не обращаются, если только не хотят отправить кого-то на тот свет. Но, насколько я знаю, такое сильное средство проклятия, как человеческую жертву, она использует впервые и, что очень примечательно, она хочет принести в жертву не кого-нибудь, а именно вас.

Нирей замолчал, отхлебнул вина и, прищурившись, стал наблюдать за реакцией собеседника.

– То есть, не будь я на свободе, – задумчиво спросил Атэс, – сегодня вечером меня бы не стало?

–Да-да, вы правильно поняли. Вас бы однозначно не стало. А так вместо вас в преисподнюю отправится этот несчастный безумец и, хотя он совершенно бесполезный и никчемный человек, все равно жалко.

Неожиданно у Атэса защемило сердце, и он, поперхнувшись, прикрыл рот ладонью и прекратил есть.

– Попейте вина. Сразу полегчает, – с видом знатока посоветовал Нирей. – Я скажу вам, что вы большой везунчик, ваше будущее величие. Уж поверьте мне, как человеку, повидавшему жизнь. Вы – редкостный везунчик.

– И что, мы никак не можем помочь этому несчастному? – спросил Атэс. – Скажем, устроить нападение и… похитить его? Сколько у нее охрана? Четыре человека? Шесть? Это не о чем.

– Бросьте, Шалу! Даже, если бы вам это и удалось, вы действительно думаете, что, избавив его от этой смерти, вы ему поможете? Его жизнь, это сплошное несчастье. Он ведь совершенно невменяемый. Если другие узники могут, хотя бы, свободно передвигаться по камере, то этого приходится держать прикованным цепями, иначе он начинает биться головой о стены, грызть зубами решетку

или еще что-то. И он мучится страшно. Кричит так, будто его режут. Мы перевели его в другое место, потому что он своими криками никому не давал спать. Лично я считаю, что для него эта смерть будет только счастливым избавлением. Но вопрос, даже не в этом. Я вас позвал с одной стороны, чтобы поставить в известность, а с другой, чтоб вы понимали, что после сегодняшней ночи вас, как бы, больше не существует. Я имею в виду, для царицы. Если, конечно, на что я очень надеюсь, она не заподозрит, что вы, это не вы, точнее, я хотел сказать, он, это не вы. А вот, если вы его попытаетесь спасти от этой смерти, то, увы, все будет совсем по-другому. Она наоборот усилит слежку, чтобы во что бы то ни стало вас найти, думая, что ваше безумие, это лишь ловкое притворство, и вы сбежали. Вы же не собираетесь ее убить, освобождая своего безумного двойника?

– О, нет конечно! Она же супруга моего родного отца! И к тому же, какая-никакая, но… царица.

– Я тоже так думаю. Поэтому не совершайте глупых поступков из-за непонятной жалости.

– Просто…

– Что?

– Хоть он и безумен, но… он ни в чем невиновен. Мало того, что я ему в какой-то степени обязан своей свободой, а теперь еще и… буду обязан и жизнью.

– Ну, нет, Шалу. Здесь я с вами не согласен. Во-первых, насчет невиновности. На него жалобы поступали уже давно, а здесь, он набросился на маленькую девочку пяти лет, схватил ее за ногу и куда-то поволок. В общем, напугал ребенка до полусмерти. Женщины побоялись приблизиться, потому что он им угрожал большой палкой, которой, впрочем, он потом и ударил по руке маму девочки. Благо не очень сильно, хотя он, на самом деле, очень силен. Если бы не вмешались деревенские мужчины, неизвестно, чем бы все это закончилось. Во-вторых, насчет того, что вы ему обязаны. Он как сидел в тюрьме, так и сидит. Для него ровным счетом ничего не изменилось. А, хотя нет, изменилось. Если бы не вы, я бы уже давно отдал приказ от него избавиться, даже из соображений, чтобы бедолага не мучился. А так, он все еще жив, хотя бы для того, чтобы царица могла проверить, что он, точнее вы, все еще там на своем месте, и потешить себя мыслью, что вы все так же безнадежно безумны и безопасны для осуществления ее корыстных намерений. Поэтому, по-моему, происходит то, что должно, только немного позже, чем могло бы произойти в другом случае. Так что, вы должны быть обязаны жизнью не ему, а вашей невесте и совершенно удивительному стечению обстоятельств, которые лично мне лишний раз доказывают, что вы необыкновенный везунчик, вот и все.

Видимо от столь долгой тирады у Нирея слегка пересохло горло, поэтому, наконец остановившись, он схватил со стола чашу с вином и с жаждой осушил ее до дна.

Глядя на него, Атэс усмехнулся и спросил:

– Хорошо, я понял. Что вы мне посоветуете?

– Да, ничего. Что здесь можно посоветовать? Не лезть не в свое дело. Держаться от нее подальше и не терять бдительности. Но при этом, после сегодняшнего вечера, как я понимаю, можно будет вздохнуть еще свободнее.

– Ладно. – Атэса явно тяготил этот разговор. – На какой из площадей находится статуя с младенцем?

– Вы о назначенной вам встрече с Дарием? Конечно на центральной. И, прошу вас, о нашем разговоре брату рассказать можете, но дальше лучше не распространяйтесь. И ему скажите, чтоб не болтал. Знаете, чем меньше людей знают о чем-то, тем лучше. Вы, понятно, лицо заинтересованное, поэтому я решил вас известить. Дарий в этой ситуации тоже лицо заинтересованное, как и вы. А вот остальным, думаю, совсем не обязательно знать. Вы ведь меня понимаете, надеюсь?

Атэс кивнул, поблагодарил за завтрак, поднялся из-за стола и, попрощавшись с Ниреем, удалился. На душе у него было тяжело.