Во власти страха
Шрифт:
Войдя в вестибюль поликлиники, примыкающей к комплексу медицинского центра Верхнего Матхэттена, он, не поднимая головы, направился к лестничному колодцу. Билли изучил это место и точно знал, куда идти и как добраться туда незамеченным. Никто не обращал внимания на худощавого молодого человека, в Нью-Йорке много худощавых молодых людей – художников, музыкантов, неудачливых актеров. Он очень походил на них. Только в рюкзаках у тех лежало не то, что у него.
Билли прошел через пожарную дверь и стал спускаться по лестнице. Достигнув уровня подвала, он направился, следуя указателям, к собственно больнице по длинному, тускло освещенному коридору. Коридор
Ведущий к больнице туннель был длинным – в несколько сот футов – и окрашен в серый цвет, ассоциирующийся с военными кораблями. Трубы шли поверху. Там было темно, потому что в больнице, возможно с целью экономии средств, лампочки ввернули только в каждый третий патрон. Видеокамер охраны не было.
Билли понимал, что нельзя терять время, но должен был сделать одну остановку. Этот поворот он обнаружил накануне, когда проверял, будет ли выбранный путь в больницу безлюдным. Табличка на двери заинтриговала его. Ему просто необходимо было войти. И он вошел, понимая, что времени в обрез, и чувствуя себя, как ребенок, удравший с уроков, чтобы походить по магазину игрушек.
Большая комната с дверной табличкой «Образцы» была темной и освещалась лишь лампами запасного выхода, отбрасывающими жутковатый розовый свет на ее содержимое: множество сосудов, заполненных частями тела, плавающими в желтой жидкости – предположительно формальдегиде.
Глаза, руки, печени, сердца, легкие, половые органы, груди, ступни. И целые зародыши. Билли обратил внимание, что большинство образцов датировано началом двадцатого века. Возможно, тогда студенты-медики изучали анатомию на трупах, а нынешние избрали компьютерные изображения высокой четкости.
У стены находились сотни полок с костями. Билли вспомнил о громком деле, над которым Линкольн Райм работал несколько лет назад, о преступлениях Собирателя Костей. Однако кости мало интересовали Билли Хейвена. Принцип кости? Нет, это звучит хуже, чем Принцип кожи. Никакого сравнения. Теперь он расхаживал взад-вперед по проходам, разглядывал сосуды высотой от нескольких дюймов до трех футов. Останавливался и смотрел в глаза нескольким отрубленным головам. Билли казалось, что они принадлежали уроженцам южных островов, по крайней мере, он хотел в это верить, потому что с восторгом обнаружил татуировку: крест прямо под предполагаемой линией волос.
Билли воспринял это как добрый знак. Слово «татуировка» происходит от полинезийского или самоанского татау – так называется процесс украшения нижней части мужского торса замысловатыми геометрическими фигурами, именуемый неа (а женского – малу). Этот процесс длится неделями и очень мучителен. Те, кто терпит до конца, получают специальное звание и почитаются за мужество. Тех, кто даже не пытается, называют на островах Самоа «голыми», и они становятся отверженными. Однако самое позорное клеймо достается тем мужчинам и женщинам, которые начали эту процедуру, но не закончили, так как не смогли вытерпеть боль. Они вынуждены нести это клеймо всю жизнь.
Билли нравилось, что они так серьезно относились к татуировке. Он решил, что мужчина, на которого он смотрел, вытерпел неа
Билли взял сосуд одной рукой и подался вперед, между ним и отрубленной головой было всего несколько дюймов – толстого стекла и тонкого слоя жидкости.
Он вспомнил одну из своих любимых книг – «Остров доктора Моро» Герберта Уэллса. В романе речь шла об английском докторе, оказавшемся после кораблекрушения на острове, где он начал хирургическим путем соединять людей и животных. Гиено-люди, леопардо-люди… Билли читал и перечитывал эту книгу, как некоторые дети «Гарри Поттера» или «Сумеречную сагу».
Разумеется, вивисекция и рекомбинация представляли собой высшую ступень Модификации. И «Доктор Моро» был превосходным примером применения Принципа кожи.
«Ладно. Пора возвращаться к действительности», – упрекнул себя Билли. Он подошел к двери и посмотрел сначала в один, потом в другой конец коридора. По-прежнему никого. Он продолжил путь к больнице и наконец оказался в здании. Запах моющего средства и плесени из поликлиники перебила смесь запахов мягких дезинфицирующих средств – спирта, лизола, бетадина. Были и запахи другие, отвратительные для многих, но не для Билли: гниющей кожи, кожи, распадающейся под воздействием инфекций и бактерий, кожи, превращающейся в золу… возможно, под воздействием лазеров в операционных.
А может, больничные работники сжигают удаленные ткани и органы в печи. Подумав об этом, он невольно вспомнил нацистов, которые находили коже жертв холокоста практическое применение, делая из нее абажуры и книжные переплеты. И тех, кто придумал систему татуировки, самой простой и самой значительной в истории.
Принцип кожи… Билли сделал глубокий вдох и ощутил еще один запах – очень неприятный. Что это?
О да, он понял. Когда в медицинской сфере задействовано столько иностранцев, в больничную еду добавляют карри и чеснок. Отвратительно.
Билли наконец оказался в центральной части больницы, в подвале третьего яруса. Здесь не было ни души. Превосходное место, куда можно привести жертву для смертельной модификации, подумал он.
В лифте могли быть видеокамеры, поэтому он нашел лестничный колодец, вошел в него и стал подниматься. В следующем подвале, второго яруса, остановился и осмотрелся. Это оказался морг, но трупов сейчас не было. Очевидно, сегодня медикам еще не удалось никого убить.
Он поднялся еще на один ярус и оказался на цокольном этаже с палатами пациентов. Посмотрев через грязное стекло пожарной двери, затянутое тонкой металлической сеткой, увидел яркое пятно, затем уловил движение: спиной к нему по коридору шла женщина.
Он заметил, что ее юбка и пиджак темно-синие, а шарф вокруг шеи – красно-белый, из блестящего шелка, выделяющийся на синем фоне, словно флаг. Она была одна. Билли бесшумно вошел в дверь и пошел следом. Он обратил внимание на ее мускулистые ноги, открытые юбкой длиной до колена, на тонкую талию, на бедра. Каштановые с вкраплениями седины волосы были закручены в тугой узел. Хотя сквозь колготки виднелись несколько лиловых вен у лодыжки, ее кожа была превосходной для пожилой женщины.
Билли возбудился, сердце его заколотилось, кровь запульсировала в висках и еще в одном месте. Кровь. Олеандровая комната… кровь на ковре, кровь на полу. «Прогони эти мысли. Сейчас же! Думай об Очаровательной Девушке».