Во все Имперские Том 8. Рюрик
Шрифт:
— Да, но Павел Стальной…
— Он Император, мой господин. Настоящий Император, сидящий на троне, во дворце. Его защищает древняя магия всей Империи и всей магократии. Вот почему только он один может вкушать эти пилюли. Еще их могли бы вкушать другие ныне правящие Императоры — османский, голландский, эфиопский или французский. Но любого другого аристо эти пилюли уничтожат за секунду. Даже самого мощного, даже самого высокорангового, даже царской крови. Даже вас, господин. Так что поступайте, как знаете. Но я вас предупредил.
Симон замолчал, я поразмышлял пару секунд, потом вздохнул:
— Что ж… Ну ладно, Симон. Верю.
— Так мне делать пилюли?
— Делай. И как сделаешь — передай их Павлу Стальному. Я держу свое слово, так что давай подлечим ублюдка. Если будет еще что-то важное или интересное — звони. А сейчас прощаюсь, у меня тут параллельный звонок…
Параллельный звонок и правда был, принцесса названивала мне уже целую минуту.
Я сбросил Симона и нажал на приём звонка от Лады, которая у меня в телефоне была подписана, как «канцлер».
— Алло, госпожа канцлер. Ну что там?
— Рада тебя слышать, муж. Маша Головина мертва? — прозвучал в трубке звонкий голосок принцессы.
— Мертвее некуда, — заверил я Ладу.
— Где ты, муж?
— В Европе. У меня тут образовались кое-какие срочные дела. Самозванец вернул князя Глубину, Шаманова и Словенова? Ты заступила в должность?
— Да. Я теперь канцлер Империи, это будет объявлено официально в течение получаса. Но Павел Стальной лично меня аудиенции не удостоил. Этот параноик заперся в своём дворце и ни с кем не общается… А что касается твоих друзей, ну…
Принцесса вдруг разволновалась, а потом совсем замолчала.
— Что с ними, Лада? Только не говори, что Павел Стальной их ухлопал…
— Нет-нет, — торопливо перебила принцесса, — Они все живы. Вот только… Ну, в общем Павел Стальной был в ярости, когда я не привезла с собой пленных для обмена. Ты же завербовал всех его людей, которых ты взял в плен у Петропавловки. Павел Стальной даже в курсе, что у тебя трое лейб-стражниц. И это разозлило его. Сильно. И он покалечил наших друзей.
— Чего? Покалечил? — вот такого я не ожидал, даже от Павла Стального, — Но мы же так не договарились! Ублюдок мне за всё ответит, клянусь. Хрен собачий он теперь получит, а не пилюли…
— Да подожди, муж, не кипятись, — потребовала принцесса, — Не забывай, пожалуйста, что я сейчас в Павловске. Практически в заложниках у Павла Стального. Как и мой брат Малой. Так что не делай резких движений, умоляю. Мне нужно время, чтобы всё здесь подготовить к государственному перевороту, ты же сам говорил. А Глубина, Шаманов и Словенов живы. Вот только они под действием какой-то темной магии… Но я приведу их в чувство! С ними уже работают целители — я привлекла и Исцеляевских, и Здравуровых. Так что наши друзья поправятся.
— Когда они поправятся, Лада? Они мне нужны. Срочно.
— Ну… Думаю, что теперь нужны сутки, чтобы привести их в норму. На них какая-то тёмная магия Отравищиных, у Павла Стального при дворе есть травители из этого клана…
— Ладно, — произнес я, чуть успокоившись, — Ну хорошо. Приведи моих корешей в себя. И побыстрее. Как только они смогут ходить и соображать — сразу же набирай меня, а потом телепортируй всех ко мне, через Кабаневичей. А Павел Стальной мне еще ответит за это дерьмо, я клянусь. Ублюдок, видимо, считает, что со мной можно не соблюдать договоренности. Он осознает, что ошибается, причем скоро.
— Я в этом уверена, — заверила меня принцесса, — Я уже успела поговорить со многими Багатур-Булановыми при дворе. Очень многие на нашей стороне, Павел Стальной и его сумасбродство им надоело. Так что дай мне еще несколько дней — и царский клан нас поддержит. Вот только Жаросветовы теперь злы на меня, из-за того, что дочка их Старшего больше не канцлер. Но с другой стороны, они и на Павла Стального теперь злы…
— Да плевать на Жаросветовых, — ответил я, — Если мои дела здесь в Европе выгорят — нам не придется волноваться о таких мелочах, как Жаросветовы, я уверяю тебя.
— Я очень надеюсь на это, муж. Кстати, я уже собрала при дворе группу сторонников Павла Павловича, пока что небольшую, но их нужно бы инициировать в нашу ложу…
— Обязательно, как только я вернусь, душа моя… Твою мать!
Вообще я не мог никого инициировать в ложу, главой нашей ложи все еще являлась Маша Головина, а не я, хоть принцесса, естественно, этого и не знала. Но моё восклицание про мать было связано не с этим, а с тем, что прямо передо мной вдруг из воздуха появился мужик.
Мужик был в широк в плечах и на голову выше меня, в безупречном сером костюме и в очках. Его голова была лысой, как коленка, и он улыбался мне полным ртом платиновых зубов.
— Что там, муж? — забеспокоилась принцесса.
— Всё в порядке, любовь моя. Просто прибыл мой старый друг, от которого и будет зависеть весь исход сегодняшнего дела. Боюсь, что мне пора. Люблю тебя. До связи!
Я сбросил звонок, потом протянул руку герцогу Кабаневичу, рукопожатие у герцога было как всегда крепчайшим.
— Рад видеть вас в добром здравии, барон, — произнёс герцог.
Потом он кивнул Тае, потом снова обратился ко мне:
— Как вам нравится Рим?
— Жарковато, герцог, — признался я.
— Такая осень, жара по всему средиземноморью, — герцог вновь одарил меня своей лыбой на миллион, — Великий Князь Полётов готов встретиться с вами, Ваше Высочество. Он уже здесь. Он уже ждёт.
Я кивнул. Честно признаться, я волновался. От сегодняшней встречи с Полётовым, главой либеральных масонов, зависел весь мой план.