Во все Имперские Том 8. Рюрик
Шрифт:
Полётов ничего не заказывал, на столе перед ним лежала только черная папка.
— Вы пришли сюда жрать и пить, господа? — поинтересовался Полётов, — Давайте сюда ваш свёрток, барон.
— Это дело нехитрое, Ваше Высочество, — ответил я, — Вопрос в том, что я за это получу.
— А что вы хотите?
— Информацию о том, что происходит — в первую очередь, — объяснил я, — Мне известно, что либералы знают больше других. Ну и второе — союз с вами.
— Получите и то, и другое, — заверил меня Полётов, на стуле он сидел идеально
— Ну что же…
Я положил на стол свёрток. У Кабаневича заблестели глаза, герцога казалось сейчас натурально затрясёт. Он даже склонился пониже к столу, лишь быть поближе к заветному свёртку, но тронуть свёрток так и не решился.
Зато Полётов взял свёрток совершенно спокойно, потом не спеша развернул и внимательно осмотрел лезвие меча Рюрика, задержав взгляд на рунах, украшавших предмет.
— Настоящее, — холодно констатировал Полётов.
Лезвие и правда было настоящим. Скармливать Полётову подделку не рискнул бы даже такой дерзкий парень, как я.
Кабаневич ахнул, а потом так страстно затянулся своей сигарой, что закашлялся.
Официант принёс нам бутылку белого вина, коньяк двухсотлетней выдержки и кофейник, но Полётов не обратил на парня никакого внимания.
— Рукоять, — приказал Полётов.
Кабаневич извлёк из внутреннего кармана собственного пиджака другой свёрток. По этому свёртку было заметно, что к артефактам Рюрика герцог относится гораздо нежнее, чем я. Я завернул лезвие тупо в какое-то тряпье, а Кабаневич хранил рукоять завёрнутым в идеально чистую и белоснежную мягкую ткань.
— Хех, — я хмыкнул, — Та самая рукоять меча, которую я продал голландцу за двести рублей? А ведь я почти что нашёл вашего человечка, который эту рукоять купил, герцог. Я даже собирался у вас эту рукоять отжать, честно признаюсь.
— Я в этом не сомневался, — заверил меня Кабаневич, — Я в свою очередь тоже хотел украсть у вас лезвие, барон…
— Заткнитесь, — бросил нам Полётов.
Он развернул свёрток Кабаневича, и я действительно увидел рукоять от меча, ту самую, которую я нашёл в первый же день моего попаданства в моем фамильном поместье.
Мда, давненько не виделись, рукоять. К сожалению, ни рукоять, ни лезвие теперь моими больше никогда не станут. Но я полагал, что эта жертва того стоит.
Полётов соединил лезвие с рукоятью, мы с Кабаневичем замерли, герцог, казалось, вообще был близок к обмороку от волнения.
Над столом метнулся сполох ауры — густо-синей и благородной магии Рюриковичей. Через мгновение рукоять приросла к лезвию, а сам меч, теперь целый, преобразился — он больше не был потемневшим от времени, его как будто вычистили или даже заново выковали. В руках у Полётова было прекрасное творение древних варяжских кузнецов из железа и стали. Руны и орнаменты, украшавшие меч, сияли синей магией.
Полётов поднялся с места, подвинул к себе стоявший рядом пустой стул, а потом ударил его мечом. Удар был столь быстрым, что мой глаз едва успел зафиксировать это движение — я скорее увидел просто синюю вспышку, чуть приправленную бело-голубой аурой самого Полётова.
Стул развалился на две ровные половинки. Кабаневич жадно глядел на меч, вцепившись от волнения руками в стол, пепел с его сигары сыпался прямо на дорогой костюм герцога, но Кабаневич сейчас этого не замечал.
— Ну что? — азартно спросил герцог, — Ну что, князь, НУ ЧТО?
— А ничего, — холодно ответил Полётов, снова садясь за столик, — Расплатитесь за стул, герцог. А меч не работает.
— То есть? — в страшном волнении воскликнул Кабаневич.
— Магии Рюрика нет, — объяснил Полётов, — Это просто волшебный меч. Но он пока еще не меч Рюрика.
Я деликатно прокашлялся:
— Кхм… Послушайте, Ваше Высочество, думаю, что вам повезло. Дело в том, что с вами за одним столом сейчас сидит как раз настоящий живой Рюрикович, то есть я. А Словенов, помнится, говорил мне, что этот меч — артефакт давно погибшего клана. Вот только у этого клана нашёлся потомок, и он сейчас перед вами. Дайте мне меч! По словам Словенова меч заработает в руках истинного Рюриковича — в моих руках.
Кабаневич аж покрылся потом от моего предложения, он глядел то на меня, то на Полётова и был так взволнован, что даже не решился влезть.
Полётов же тем временем задумчиво покачал меч в руке, потом взвесил его на ладони, а потом решительно протянул меч мне рукоятью вперёд:
— Попробуйте, барон.
Я взялся за странно ледяную рукоять, не веря своему счастью. А вдруг сработает? А вдруг я сейчас же обрету божественную мощь, стану героем из древних легенд, новым Рюриком? Вдруг я смогу пронзать этим мечом само время и пространство?
В таком случае никакой Полётов мне уже не понадобится, да я смогу послать его прямо сейчас, я всех смогу послать, дорога к трону и власти будет открыта…
Я и правда ощутил странную силу, исходящую от меча. Рукоять в моей руке была ледяной, от неё исходило нечто, и это нечто вливалось прямо в меня. Как будто в пиццерии вдруг стало холоднее и задули ледяные ветра времен викингов, как будто у меня открылась какая-то новая неведомая чакра.
И меч в моих руках засиял чистой благородной синевой Рюриковичей…
Полётов взял очередной жертвенный стул и поставил его передо мной:
— Ну? Чего вы ждёте, барон?
Я бы не сказал, что я был хорошим мечником, честно говоря, до этого самого момента я даже мечами-то особо и не сражался, предпочитая летучие маваши гери. Но моя рука и моя магическая душа Рюриковича сами вели меня.
Мой удар вышел стремительным и изящным, хоть и уступал по обеим этим пунктам удару Полётова. В воздухе прочертилась дуга синей магии, смешанная с моими фиолетовыми искрами, стул развалился ровно пополам.