Водители
Шрифт:
Глава четырнадцатая
Они отъехали метров триста от дороги и остановили машины у большого стога прошло-годнего сена, сухого, почерневшего, прикрытого досками – подобием деревянной крыши.
Тянуло холодом, наверное, с озера, которое ощущалось вдали, за серой пеленой тумана. Луна вышла из-за облаков, осветила длинные низкие сараи завода, уснувшую деревушку, серый булыжник дороги, контуры дальнего леса, черную впадину оврага.
Демин вытащил из кабины подушку и спинку сиденья и разгреб сено, устраиваясь на ночлег.
– У немцев
– У немцев! – иронически протянула Нюра, роясь в ящике для инструмента. – Где ты их видел?
– Видел, не беспокойся, – ответил Демин. – Ты чего копаешься?
– Значит, нужно.
Он обошел машину. Нюра не видела, но чувствовала его насмешливую улыбку.
– Н-да… «колдун». Зверь! А запасной-то спущен!
– Где?
Она подошла к багажнику и отверткой, которую держала в руке, нажала на баллон. Совершенно пустой! Максимов! Даже не предупредил, что баллон спустил, бросил все и ушел.
Она молча отвернула болт, баллон тяжело упал на землю.
– А ну дай! – сказал Демин, беря в руки монтировочные лопатки, которые Нюра дастала из багажника. – Разве это лопатки? Только камеры ими колоть!
Он принес свои и быстро разбортовал баллон.
– Где он у тебя спустил?
– Не у меня, – вздохнула Нюра, – у Максимова.
Демин поднял голову.
– Почему не накачал?
– Потому что не накачал!
– Понятно!
Вытащив камеру, он осмотрел ее, потом, присев на корточки, долго шарил рукой внутри покрышки.
– Есть!
Он вытянул короткий толстый гвоздь, головка которого запряталась в углублениях протектора.
– Вот это заноза! Камера запасная у тебя есть?
– Нет, буду клеить.
– Длинная волынка, да и не будет держать заплата, – сказал Демин. – Я тебе одолжу, а ты, когда свою отвулканизируешь, мне отдашь.
Стоя на коленях и заправляя новую камеру, он говорил:
– Ездите, товарищи, неправильно. Покрышки-то – у вас на одну сторону стертые, нужно их время от времени менять местами, тогда будет равномерный износ.
Он щеголял техническими терминами.
– И так каждый день меняем: то один спустит, то другой, – сказала Нюра.
– Потому и спускают, что не смотрите. Ну, готово! Компрессор у тебя работает?
– Какой там компрессор?
– Эх, вы!
Она рассердилась:
– Ладно, пусти, я накачаю. Есть у тебя – и радуйся.
– Анна Никифоровна, зачем сердиться? Мы с вами здесь как на даче, и вдруг такие разговоры!
Он включил компрессор на своей машине. Баллон, наполняясь воздухом, надувался и креп. Нюра хотела попробовать его плотность лопаткой, но увидела, что Демин следит за манометром на конце шланга. Вот как у него все поставлено! А она молотком постучит по баллону: если звенит, значит, хорош.
– Давление нормальное! – Демин выключил мотор.
Нюра вставила ниппель, послюнявленным пальцем проверила, не спускает ли. Затем они оба, подняв баллон, положили его в гнездо.
– А болтик-то пляшет! – весело приговаривал Демин, указывая на болт, крепящий колесо в гнезде. –
Вытирая руки о ветошь и стряхивая с комбинезона пыль, он сказал:
– Завтра бы в дороге загорала! А все я тебе нехорош!
– Чем хорош, а чем нехорош, – сказала Нюра, насмешливо посматривая на то, как он тщательно отряхивает пыль с комбинезона.
– Чем же я нехорош?
– Все тем же, – засмеялась Нюра.
– Понятно, – тряхнул он золотистыми волосами – Но все отрегулируется! Сейчас ужинать будем.
В темноте возле стога белела разложенная им газета. Демин нарезал хлеб, колбасу, лук.
– Ну иди, – позвал он Нюру, – довольно копаться!
– Сейчас! – Она засунула голову под капот. – Ничего не видно!
– Чего колдуешь?
Он подошел, наклонился к мотору:
– Что случилось, Нюрочка?
Ей вдруг показалось, что он хочет обнять ее. Она отстранилась.
– Что случилось? – удивленно спросил Демин.
– Жиклеры надо продуть, – сказала Нюра, – всю дорогу мучилась: чихает, стреляет.
– Так ты посвети! Переноска есть?
– Какая там переноска!
– Беда с вами!
Он принес свою переносную лампу, присоединил ее к аккумулятору – маленькая лампочка вспыхнула ярким светом.
– Ну и загажено! Клеммы чистить надо да солидольчиком смазывать… Человек, Анна Никифоровна, любит ласку, а машина – смазку.
Его глаза становились то томными, «завлекательными», то лукавыми, то противными: самоуверенными, с оттенком превосходства.
Карбюратор оказался в порядке. Пришлось разобрать бензонасос. Из-под маленького фибрового клапана Демин вытащил едва заметную соринку.
– Пожалуйста, Анна Никифоровна, вот в чем загвоздка. Что вас еще мучает?
Нюра сказала ему и про тормоза, и про клапаны, и про все остальное.
У Демина вытянулось лицо. Он с грустью посмотрел на разложенные возле стога закуски, потом вздохнул:
– В клапаны ваши я не вмешиваюсь, а остальное посмотрим.
Демин был из тех водителей, которые не отойдут от машины, чья бы она ни была, пока не найдут причину ее неисправности. Их не следует путать с зеваками, которые как из-под земли вырастают у остановившейся на улице машины и выкладывают кучу нелепых советов. Демин принадлежал к подлинным автомобильным болельщикам. Эти люди отличаются непостижимым упорством и безграничным терпением. В поисках неисправности они способны кропотливо перебирать одну деталь за другой. Автомобиль для них – больше чем профессия: это их жизнь. Образование у них, как правило, – школа шоферов, знаний – не меньше, чем у механиков.
Свою бескорыстную помощь Демин сопровождал поучениями. Нюра его не перебивала: говори, только делай! Она показывала ему то одно, то другое. Пусть поработает, раз такой ученый! Тем более ухаживать собрался. В его кожаной инструментальной сумке было все, что может потребоваться шоферу в дороге, начищенное, как перед техосмотром, который бывает раз в год и до которого нерадивые шоферы откладывают приведение в порядок своих машин.
– Не знал я, что вы такие грязнули. Стажер и тот лучше машину содержит. Тысячи три пропылите – и в капиталку.