Военная фортуна
Шрифт:
Пригнувшись, чтобы видеть под крутой аркой фор-брамселя, Обри поймал в объектив незнакомца, навел резкость и впился в него долгим напряженным взглядом. Да, это фрегат, нет никаких сомнений. Он находился сейчас справа по носу от «Явы», и шел тем же галсом, что и она, держась в виду берега. Джек не мог сосчитать порты, но через минуту осмотра сделал вывод, что расположены те высоко — серьезный довод в пользу того, что это мощный, крепкой постройки корабль. И хотя фрегат тоже нес бом-брамсели, он не кренился под сильным потоком ветра — еще одно свидетельство крупных размеров. Чужак выжимал, видимо, все возможно, но, судя по широкому, бурливому кильватерному следу, это было не слишком много. В продолжительной погоне «Ява» даст ему форы. С другой стороны, незнакомец не ставил нижних лиселей, так же как бонетов или мунселей. На деле это
Но Ламберт тоже был не промах. Фок- и грот-мачты «Явы» оделись лиселями, и Джек на своем насесте ощутил, как корабль ответил живым, мощным рывком — отличный ходок. И не только — он вообще намного превосходит бедного потрепанного старину «Герьера» с его облупившейся краской, рассохшимся корпусом, перегруженного орудиями и испытывающего нехватку рук… Джек подумал, что они постепенно догоняют незнакомца и часа через три-четыре выйдут на дистанцию выстрела. А потом, если это окажется «американец» — а в глубине сердца капитан не сомневался, что так и есть — наступит время померяться силами. Сердце Джека заколотилось так, что длинная труба заплясала в пальцах. В таком состоянии противопоказано идти в бой, хладнокровие тут решает все. Впрочем, он ведь только пассажир. Вопрос еще в том, действительно будет бой? Настигает ли «Ява» фрегат, и если так, то насколько быстро? Обри сложил трубу и, забыв про слабость, с легкостью юнги слетел на палубу, присоединившись к Чедзу на баке. Первый лейтенант на пару с Баббингтоном колдовали с секстантами: стараясь держаться прямо на накренившейся палубе, они брали угол по грот-мачте незнакомца. Фонтан брызг окатывал лейтенантов при каждом столкновении «Явы» с волной, но скрупулезно рассчитанный обоими результат почти совпал. «Ява» сокращала расстояние, но со скоростью немного менее мили в час. При таком раскладе, да если добыча еще прибавит парусов, до наступления темноты они ее не догонят. И опять же, «американец» ли это вообще?
— Нам нужно исходить из этого предположения, — заявил Чедз. — Даже если оно будет стоить замены пары реев.
И он с беспокойством посмотрел на до предела изогнувшиеся лисель-спирты.
— Именно так, — согласился Джек. — И если предположение подтвердится, нельзя ли выделить пару орудий для нас? Мы уже сработались.
— Ежели вы примете баковую батарею, сэр, я буду безгранично обязан. А к орудиям шесть и семь ставьте своих людей. Я их доверил рекрутам из морской пехоты. Седьмое прыгает немного, но брюки мы поменяли на прошлой неделе, а болты держат крепко.
— Шестое и седьмое…. Отлично. Полагаю, капитан Ламберт намерен пересечь кильватер фрегата и зайти ему справа с кормы, — сказал Джек. — Так что сначала нам надо приложить руки к пушке левого борта.
— Отчего нет, сэр? — воскликнул Чедз. — Капитан говорил о своем плане действий не далее как пять минут назад. Генерал поинтересовался, как у нас такие вещи происходят на море: линии сближения и все такое. А капитан процитировал лорда Нельсона: «К черту маневры, идите прямо на них», — и объявил, что раз мы находимся с наветра, то это как раз тот самый случай: идем прямо на него, встаем рей к рею, молотим друг друга некоторое время, а потом на абордаж в дыму и пламени.
Джек притих. Своему обожаемому Нельсону он возражать не осмеливался, как и бросать хоть тень сомнения на действия капитана «Явы», который взял французский корвет с залпом вдвое тяжелее своего, и проделал это в решительной манере. Сам он, командуя судном, способным двигаться быстрее неприятеля, обязательно прибег бы к маневрам, покидав пробные шары: врезал ему в кормовую раковину, попытался угостить продольным огнем, использовал преимущество атаки с подветренного борта, когда порты противника наклонены к воде и могут даже захлестываться волнами. С другой стороны, в ближнем бою подветренный корабль зачастую не способен видеть врага из-за огромных клубов дыма. Так или иначе, не время было выражать свою точку зрения, особенно после слов мистера Чедза. Они вместе направились на квартердек, а спустя секунду на грот-мачте «Явы» взметнулся сигнал с ее личным номером. Нет ответа. Последовали сигналы на испанском и португальском. По-прежнему тишина, и уверенность усиливалась.
Она окрепла совершенно, а голоса колеблющихся
Капитан Ламберт приказал переложить руль, стараясь сохранить наветренную позицию, и пошел параллельным с «американцем» курсом. Корабли настолько уже сблизились, что Ламберт мог рассчитывать к вечеру начать бой, даже если большой фрегат попытается уклониться; но до поры англичанин не спешил, и оба судна скользили по морю друг напротив друга, разделенные широкой полосой воды.
Джек скликал своих «леопардовцев». Они проверили порученные орудия: номер шесть на правом борте и номер семь на левом, находившиеся сразу после выступа форкастля. Каждый расчет на флоте обслуживал обычно пару орудий, за исключением немногих кораблей со сверхкомплектным экипажем и нечастых случаев, когда драться приходилось на оба борта. Тогда расчет перебегал от одного орудия к другому, стреляя поочередно. «Леопардовцы» быстро определились с первым и вторым командирами — ими стали Бонден и Баббингтон, и решили, кто будет банить, накатывать и поджигать запал. Потом проверили крепления, извлекли заряды — поскольку не доверяли никому, кроме себя — забили их снова, с полдюжины раз накатили и откатили пушки, после чего перевели дух. Перед ними были знакомые восемнадцатифунтовки, весом в пять сотен каждая, и парни не испытывали беспокойства, хотя им не пришлось по вкусу как здешние «джолли» [25] банили и заряжали орудия, к тому же не вернувшим пока прежние силы «леопардовцам» тяжеловато было откатывать пушку правого, подветренного борта вверх по наклонной палубе. Но как заметил Бонден, едва запахнет порохом, отдача сама позаботиться об этом.
25
Прозвище морских пехотинцев.
Форшоу скатился с мачты с вестью, что незнакомец изменил курс и показал вымпел, но это, видимо, частный сигнал, а «Ява» готовится к аналогичному маневру. Мичман пребывал в состоянии дикого оживления, голос у него сделался столь тонким, что по временам пропадал совсем. Выглядел он таким хрупким, таким юным в великоватых, с чужого плеча вещах, что человек в возрасте взирал на него почти с жалостью. «Как надеюсь я, что мальчонка не словит ядро», — подумал Джек.
— Крепить орудия! — скомандовал он, поглядев на часы, показывавшие без одной минуты полдень.
Тут же дудки позвали матросов на обед, а барабан пригласил офицеров. Это порадовало Обри — Ламберт пользуется возможностью накормить людей горячей пищей, прежде чем в ходе подготовки к бою огни на камбузе будут потушены. У них с Джеком могли быть различные представления о маневрах, но оба сходились в части того, что в бой лучше идти с полным желудком.
Расчистка «Явы» почти уже закочилась, и хотя убрано было не все — кое-что из обширного багажа губернатора и его свиты еще предстояло спустить в трюм — переборки между каютами разобрали, и в ходе обеда капитан, генерал Хислоп, Джек и командир морских пехотинцев, примостившись на решетке между двумя орудиями, могли наблюдать за вероятным, а, скорее всего, действительным противником. Всем им было далеко не впервой идти в огонь, и ели они с аппетитом, но почти не отрывали глаз от «американца».
— Как я уже сообщил Чедзу, — обратился Ламберт к Джеку, — мое намерение в том, чтобы покончить с ним решительно и быстро: спускаемся под ветер, встаем борт к борту, врезаем как следует, а потом на абордаж в дыму.
— Отлично, сэр, — сказал Джек.
— У нас достаточно парней, горящих желанием сделать это, прибавьте еще всех наших сверхкомплектных. Уверен, они предпочтут сойтись с янки на кортиках, чем играть в долгие игры с пушками. Чедз передал, что вы любезно предложили взять под команду пару орудий и присмотреть за остальными на баковой батарее. Очень признателен вам, Обри — у меня не хватает одного лейтенанта, а большинство мичманов совершают первое плавание. К тому же шестое и седьмое поручены морским пехотинцам. Не то, чтобы они плохо справлялись, но капитан Рэнкин счастлив будет заполучить назад своих солдат.