Военная юстиция в России: история и современность

Коллектив авторов

Важную роль в достижении победы над врагом выполняли законы военного времени – совокупность правовых актов, изданных в период войны, действия которых ограничивались этим временем. Однако все законы военного времени основывались на конституционной базе, не затрагивали основополагающих принципов, а лишь учитывали специфические обстоятельства применения отдельных норм права в условиях военного времени.

В местностях, объявленных на военном положении, все функции органов государственной власти в области обороны, обеспечения общественного порядка и государственной безопасности были переданы военным советам фронтов, армий, военных округов, а там, где не было военных советов, – высшему командованию войсковых соединений. Военные Советы являлись высшими военно-политическими органами в действующей армии. Они несли всю ответственность за политикоморальное состояние, постоянную боевую готовность и боеспособность воинских частей, а также за обеспечение общественного порядка, государственной безопасности и обороны в военно-оперативном и организационно-политическом отношении на вверенной им территории [80] .

80

См.: История Великой Отечественной войны: В 6-ти тт. М., 1965. Т. 6. С. 133.

В условиях военного времени Конституция СССР оставалась политико-юридической базой текущего законодательства, в том числе и законов военного времени. Цель

принятия их состояла в том, чтобы способствовать созданию наиболее благоприятных условий для разгрома фашистских захватчиков [81] . В этот период был принят ряд законов, направленных на усиление борьбы как с вражеской агентурой, так и с преступными элементами, подрывавшими обороноспособность страны. Вступили в действие нормы уголовного закона, предусматривавшие повышенные санкции за совершение воинских преступлений в военное время и на поле боя. Так, в Положении о воинских преступлениях предусматривалось применение высшей меры наказания при совершении в военное время дезертирства, членовредительства, утраты оружия, самовольного оставления поля боя и оставления погибающего корабля; а также при совершении в боевой обстановке самовольного оставления части. Кроме того, применение этой меры наказания допускалось при совершении в военное время или в боевой обстановке ряда воинских преступлений при наличии отягчающих обстоятельств (неисполнение приказа; сопротивление лицу, исполняющему возложенные на него обязанности по военной службе, совершенное группой лиц с насилием либо применением оружия; принуждение, совершенное при таких же обстоятельствах; нарушение уставных правил несения караульной службы, совершенное в караулах при складах оружия, огнестрельных припасов и взрывчатых веществ, а равно в иных караулах, имеющих особо важное государственное или военное значение, а равно сопровождавшееся наступлением вредных последствий, для предупреждения которых установлен данный караул; мародерство, а также разбой, грабеж, противозаконное уничтожение имущества и насилие, а равно противозаконное отобрание имущества под предлогом военной необходимости, совершаемые по отношению к населению в районе военных действий) либо при наличии особо отягчающих обстоятельств (уклонение от призыва по мобилизации, злоупотребление властью, превышение власти, бездействие власти, а также халатное отношение к службе, самовольное отступление начальника от данных ему для боя распоряжений).

81

Мезенцев В.В. Роль советского права в осуществлении функций Советского государства в период Великой Отечественной войны: Автореф. дисс…. канд. юрид. наук. М., 1952. С. 9.

В период военного времени также предусматривалось назначение более длительных сроков лишения свободы за совершение воинских преступлений (неисполнение приказания, принуждение, самовольная отлучка, промотание обмундирования и снаряжения и т. д.).

Помимо этого, уже в ходе войны принимались законодательные акты, предусматривающие уголовную ответственность за совершение правонарушений, ранее не считавшихся преступными [82] . Этим достигалась, с одной стороны, надлежащая правовая охрана общественных отношений, имеющих важное значение для обороноспособности страны и мобилизации всех сил и средств на разгром врага, а с другой, – путем запретов предписаний поступать так, как требует обстановка военного времени, уголовные законы побуждали к соответствующему поведению тех лиц, на которых они распространялись. Так, 6 июля 1941 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения». Для усиления борьбы с самовольным уходом рабочих и служащих с предприятий военной промышленности, что отражалось на выпуске военной продукции для нужд фронта, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1941 г. устанавливалась уголовная ответственность и к подсудности военных трибуналов были отнесены дела о лицах, виновных в самовольном уходе (дезертирстве) с предприятий военной промышленности [83] . Действие этого Указа 29 сентября 1942 г. было распространено на мобилизованных рабочих, служащих и инженерно-технических работников в близких к фронту районах. Постановлением ГКО от 9 октября 1942 г. № 2395 к подсудности военных трибуналов были отнесены дела обо всех преступлениях, совершенных строителями, занятыми на возведении оборонительных сооружений в органах Управления Оборонительного строительства и инженерных войск Красной Армии в связи с тем, что эти лица были переведены на положение состоящих на военной службе [84] . После введения военного положения на всех железных дорогах 15 апреля 1943 г. [85] , а также на морском и речном транспорте 9 мая 1943 г [86] , для работников транспорта устанавливалась уголовная ответственность за преступления по службе наравне с военнослужащими. Это повлекло усиление борьбы с посягательствами на воинскую дисциплину, боеспособность подразделений, с дезертирами и паникерами, расхитителями военного и другого имущества.

82

Кравцов Б.П. Советское военное законодательство в период Великой Отечественной войны. М., 1968. С. 16.

83

Ведомости Верховного Совета СССР. 1942. № 2.

84

Архив УВТ. On. 1. Ед. хр. 203. Н. 9. Л. д. 38–39.

85

Ведомости Верховного Совета СССР. 1943. № 15.

86

Там же. 1943. № 18.

Особенности задач, стоящих перед Вооруженными Силами, и специфика их деятельности в условиях военного времени обусловили расширение полномочий военного командования во всех сферах их деятельности [87] . Одновременно изменились и полномочия командования в уголовном судопроизводстве: значительно расширились права и обязанности командиров и начальников, предоставляемые им для выполнения уголовно-процессуальных функций и выражающие властный характер их деятельности по отношению к военнослужащим, иным гражданам и должностным лицам [88] . Так, командование получило полномочия в организации военно-судебных органов. В соответствии со ст. 2 «Положения о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении и в районах военных действий» штаты военных трибуналов военного времени определялись совместными приказами НКЮ и НКО. Командование воинских частей заранее подбирало кандидатов в заседатели военных трибуналов в определяемом для них количестве. Соответствующему командованию предоставлялось право приостанавливать исполнение приговора с высшей мерой уголовного наказания, а в исключительных случаях – право утверждения приговоров с немедленным приведением его в исполнение. Командованию были предоставлены более широкие права по производству дознаний. Оно могло вести дознание как о преступлениях, совершенных военнослужащими, так и по поводу всех преступлений, совершенных любыми лицами в тех местностях, где отсутствовали общие органы расследования. По ряду дел командование могло расследовать уголовные дела вплоть до составления обвинительного заключения. Так, например, более половины дел о воинских преступлениях в отдельные периоды расследовались органами дознания и передавались в военные трибуналы для рассмотрения [89] .

87

Романов П.И. О характере правовых отношений в области строительства Вооруженных Сил СССР // Труды ВПА. 1958; Он же: Правовые формы осуществления принципа единоначалия в Вооруженных Силах СССР // Труды ВПА. 1962. № 40. С. 267.

88

См. подробнее: Карев Д. С. Роль командования в советском военном-уголовном процессе // Труды ВПА. 1945. Вып. IV. С. 76–125; Киреев В.И. Полномочия командования в советском уголовном процессе: Автореф. дисс…канд. юрид. наук. М., 1973.

89

Розенблит С.Я. Дознание в Красной Армии. М., 1942. С. 6.

Командованию в дальнейшем были предоставлены полномочия по возбуждению ходатайств об освобождении от дальнейшего наказания военнослужащих, в отношении которых исполнение приговора было отсрочено с направлением осужденного в штрафную часть, по возбуждению ходатайств о снятии с этих лиц судимости и т. д.

Расширение полномочий командования в уголовном судопроизводстве преследовало цель более успешно решить задачи борьбы с преступностью в Вооруженных Силах СССР. Эти полномочия были четко определены в законе и способствовали быстроте судопроизводства, повышали его предупредительное значение в условиях военного времени.

Военные трибуналы должны были строить свою повседневную деятельность с учетом этих полномочий командования, хотя они в соответствии с демократическими основами судопроизводства по-прежнему действовали независимо от командования при осуществлении правосудия. В годы войны, как и в мирное время, применялось «единое и обязательное для всех судебных органов законодательство СССР, в том числе и законы военного времени» [90] .

Обстановка военного времени потребовала расширить сферу деятельности военных трибуналов, внести изменения в законодательство, регламентировавшее их компетенцию, порядок комплектования и систему.

90

См.: История Великой Отечественной войны. М., 1965. С. 112–113.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «О военном положении» устанавливалось, что в местностях, объявленных на военном положении, все дела о преступлениях, направленных против обороны, общественного порядка и государственной безопасности, передаются на рассмотрение военных трибуналов. Эти преступления в условиях военного времени представляли повышенную общественную опасность, они препятствовали своевременному проведению мероприятий по организации отпора врагу и наносили вред правопорядку в местностях, где войска непосредственно вели боевые действия, либо обеспечивали боевую деятельность других частей или готовились сами принять в этом участие.

Военному командованию было предоставлено право с учетом обстоятельств военного времени передавать в случае необходимости для рассмотрения в военные трибуналы дела о спекуляции, злостном хулиганстве и иных преступлениях, предусмотренных уголовными кодексами союзных республик. Закон не устанавливал, какие именно обстоятельства должны учитываться командованием при решении данного вопроса. Нередко такими обстоятельствами были: отсутствие в месте совершения преступления народного суда, осложнение обстановки в конкретной местности, что требовало быстрого разрешения дел. В таких ситуациях либо все дела передавались на рассмотрение существовавших в соединениях военных трибуналов, либо выносились в соответствии с Указом об условиях и порядке введения осадного положения решения о преобразовании территориальных судов в военные трибуналы. Их создание было обусловлено чрезвычайными обстоятельствами, диктовавшими необходимость экстренной мобилизации всех сил и средств для разгрома врага. Так, в Постановлении Государственного Комитета Обороны от 19 октября 1941 г. «О введении с 20 октября 1941 г. в г. Москве и прилегающих к городу районах осадного положения» указывалось, что нарушители устанавливаемых правил подлежат немедленному привлечению к ответственности с передачей дела в военный трибунал. Во исполнение этого решения Военный Совет Западного фронта принял постановление о преобразовании судебных органов, действовавших в г. Москве, в военные трибуналы. На базе Московского городского суда и районных народных судов был создан военный трибунал г. Москвы с постоянными сессиями в районах. Эти трибуналы рассматривали все дела о преступлениях, предусмотренных ст. 7 Указа, кроме дел о преступлениях, совершенных военнослужащими [91] . Дела о преступлениях, совершенных военнослужащими, передавались на рассмотрение в соответствующие военные трибуналы дивизий, входивших в состав Западного фронта. Помимо этого, в прифронтовой полосе ряд судов был реорганизован в военные трибуналы. Так, действовали военные трибуналы в городах: Ногинск, Коломна, Волоколамск, Можайск, Загорск, Серпухов, Подольск [92] . Аналогично в соответствии с постановлениями Комитетов Обороны были реорганизованы суды в городах Ленинграде, Сталинграде, Одессе, Севастополе, Туле, Горьком, Вологде, Воронеже [93] . Судебный надзор за этими вновь созданными военными трибуналами осуществляли военные трибуналы соответствующих фронтов. По мере стабилизации обстановки эти созданные только на период чрезвычайной обстановки военные трибуналы реорганизовывались и вновь действовали как народные суды.

91

Кожевников М.В. История советского суда. М., 1957. С. 333.

92

Архив ВК ВС СССР. On. 1. Ед. хр. 205. Н. 11а. Л. д. 3–5.

93

Там же. On. 1. Ед. хр. 340. Н. 99. Л. д. 29; On. 1. Ед. хр. 340. Н. 99. Л. д. 200, 320.

Подсудность дел военным трибуналам расширялась также в отдельные периоды в связи с установлением уголовной ответственности за иные правонарушения, приобретавшие в период войны повышенную общественную опасность. Дела этой категории передавались на рассмотрение военных трибуналов в связи с тем, что разрешение их народными судами было невозможно либо весьма затруднительно ввиду близости линии фронта, либо в связи с тем, что для выяснения всех обстоятельств уголовного дела и принятия правильного решения требовались знания особенностей военной службы, военного законодательства и т. п.

К подсудности военных трибуналов были отнесены в дальнейшем дела о преступлениях, совершенных лицами строевого и административно-хозяйственного состава НКВД, лицами, состоящими в истребительных батальонах и частях народного ополчения, формированиях местной противовоздушной обороны, военизированной и пожарной охраны. Передача этой категории преступлений для рассмотрения их в военные трибуналы обуславливалась тем, что эти лица выполняли специфические обязанности, в той или иной мере сходные с обязанностями по военной службе, и, как правило, в прифронтовой полосе, где не действовали народные суды.