Военные приключения. Выпуск 2
Шрифт:
Чем упорнее пытались отвлечь ее от дум об этом человеке, тем сильнее росла в ней тревога о нем, тяжелее и острее становилось предчувствие. Все последние дни она буквально не находила себе места, часто ее заставали растерянной и заплаканной. О Петре она уже не спрашивала, только смотрела на всех с укоризной, с немым осуждением: «Что же вы меня обманываете? Зачем?..»
Когда ее наконец выписали из больницы, она не стала ждать мужа. Пошла на кладбище и без посторонней помощи, без чьей-либо подсказки разыскала могилу Петра…
Заставские будни, сразу навалившиеся на ее плечи заботы отвлекли ее на время от печальных воспоминаний. Но суровые испытания, выпавшие на ее долю, не прошли бесследно. Галка часто замыкалась
— Так нельзя. Может, тебе лучше уехать домой.
— А как же ты?
— Поживу один. Ты же уедешь не насовсем.
— Нет, мне нельзя уезжать. Это пройдет. Просто мне сейчас очень трудно, пойми…
— Я все понимаю, но мне больно видеть тебя такой…
— Я скоро стану другой. Только прежней, наверное, стать не смогу. Как не сможешь стать им и ты…
Галка подошла к мужу, положила ему на плечи руки и долго-долго смотрела на него. Все в его лице, каждая черточка, каждая морщинка были ей знакомыми и родными, ничего вроде не изменилось. И только потом, когда он ушел, она поняла, почему в ее Тамарове что-то показалось ей чужим, до сих пор для нее неизвестным, непривычным. То была чуть заметная седина на висках, на которую он, наверное, просто не обратил внимания. Или не успел обратить. У него хватает других забот…
День выдался отличный: солнечный, с легким морозцем. Тамаров отправил наряды, составил график очередных дежурств по заставе и вышел во двор. Капитана Орлова вызвали в комендатуру, и Тамаров вспомнил, как он, прощаясь, сказал:
— Без сопровождения еду! Даже не верится! Но успокаиваться, почивать на лаврах нам еще рано. Впрочем, вы уже у нас человек опытный, сами все понимаете… — И улыбнулся хитро.
Тамаров подметил, что после операции капитан стал относиться к нему с большим уважением, но часто прикрывал это шуткой, страховал от зазнайства. «Может, он и прав, — думал Тамаров. — Хотя что я, собственно, сделал, какое геройство совершил? Гордиться мне пока нечем. Просто так сложились обстоятельства. И я был в них рядовым участником….»
Подходя к крыльцу, вспомнил Галку. Почему она на него так смотрела, будто не видела целую вечность? Конечно, разлука была, но не такая уж долгая. Нет, странно она все-таки себя ведет. Явно еще не освоилась на заставе. Надо будет ей помочь… И он вдруг почувствовал свое преимущество перед ней. И ответственность человека, который уже освоился. И это было приятно…
Войдя в канцелярию, Тамаров вызвал старшину, отдал ему несколько распоряжений, потом сел за стол и перевернул листок календаря. Шел второй месяц его службы на границе…
РАТНАЯ ЛЕТОПИСЬ РОССИИ
Андрей Серба
УБИЙЦЫ ДЛЯ ИМПЕРАТОРА
Приключенческая повесть
Талантливый русский писатель, по происхождению — кубанский казак. Автор исторических и приключенческих повестей, опубликованных в «Искателе», «Вокруг света», «Советском воине». По образованию юрист.
Его повесть «Заговор против Ольги» опубликована в Первом сборнике «Военные приключения».
Сержант, командир конного патруля, насторожился, приподнялся в седле. Шестеро драгун, следовавших за ним, придержали скакунов, замерли с мушкетами на изготовку.
Куст, который привлек внимание сержанта, зашевелился, из-за него показалась пригнувшаяся человеческая
Сержант неслышно соскочил с лошади, доставая правой рукой из-за пояса пистолет, левой призывно махнул драгунам. Четверо из них тотчас очутились на земле, застыли за сержантом с мушкетами в руках. Двое оставшихся драгун, приняв от товарищей поводья их скакунов, превратились на время в коноводов, одновременно прикрывая группу сержанта с тыла.
Пригнувшись как можно ниже к земле, сжимая в руке пистолет, сержант короткими перебежками направился к кусту, за которым исчезли неизвестные. Раздвинув перед собой траву, глянул вниз по склону, откуда с невидимого дна оврага доносилось журчание ручья. С трудом просматривались группы кустарника и несколько отдельно растущих деревьев, а дальше все скрывала непроницаемая для глаз сплошная стена тумана и моросящего дождя. Плохо дело! Незнакомцы где-то рядом, и, не видя их, можно легко обнаружить свое присутствие, сразу превратившись из охотника в дичь. Однако медлить также нельзя — они в любой миг могут перебраться через ручей и очутиться на шведской стороне оврага. Значит, вниз по склону и осторожность, осторожность! Сержант двинулся на шум ручья и вскоре услышал чавканье грязи под чьими-то шагами и приглушенные голоса. Осторожно раздвинув перед собой траву, он увидел трех человек, пытавшихся перебраться на противоположный берег широкого, вздувшегося от дождей ручья. Один, повыше ростом и с длинной жердью-слегой в руках, шел по его течению первым, двое других, подняв полы плащей, двигались за ним. Хотя троица находилась всего в нескольких шагах от суши, вода доходила им до верха ботфорт, и незнакомец, промерявший слегой дно ручья, никак не мог найти подходящего для переправы места.
Увиденная картина успокоила сержанта. Эти трое не торопились перебираться на другой берег, выискивая наиболее удобное место. А ведь обнаружь они за собой погоню, наверняка бросились бы через ручей не раздумывая. Сделав этот вывод и наметив план действий, сержант быстро пополз обратно…
Незнакомец со слегой приблизился к наполовину затопленному кусту верболаза, и из-за того неожиданно выступили трое в русской драгунской форме. Посредине — сержант с пистолетом в руке, по бокам — двое солдат с мушкетами. Одновременно из травы на берегу поднялась еще пара драгун с мушкетами наперевес.
— Стой! Кто такие? — прозвучал голос сержанта.
Человек со слегой остановился как вкопанный, один из следовавших за ним тоже замер на месте, однако третий незнакомец решительно направился к сержанту.
— Свои. Не видишь, что ли? — раздался его ответ тоже по-русски.
Незнакомец встал против сержанта, распахнул на груди плащ, и командир патруля по шитью на воротнике камзола и по металлическому офицерскому нагрудному знаку определил, что перед ним капитан русской армии. А незнакомец, уперев руки в бока, строго смотрел на сержанта.