Военврач
Шрифт:
– Не хочу, не буду, не пойду. Вы не имеете права. Я не давал согласия на добровольную госпитализацию!
– Вы в армии или где? Вы должны сначала выполнить приказ, а потом можете его обжаловать.
Говорю медсестре сделать больному аминазин с димедролом.
– Нет ничего, Вячеслав Иванович. Всё израсходовали на вчерашнего параноика. Не могли успокоить его, он всю ночь по койкам бегал.
– Реланиум тогда.
– Его тоже нет.
– А что есть?
– Можно взять модитен-депо (пролонгированный нейролептик, который действует три-четыре недели) у его соседа подполковника, ему вчера жена принесла.
– Делайте, надо как-то успокоить его пыл.
Вызываю дежурного реаниматолога в отделение.
– Не возьмём. Пять раненых поступило. Сестры с ног валятся. Только операции закончились. А этот потерпит до утра. Дыхание свободное, самостоятельное, пульс в норме, давление стабильное! У вас тут психиатрия, вот и лечите своих больных.
– Он нуждается в индивидуальном посту наблюдения, фиксации, медикаментозной седации. У меня нет ничего, аптека будет получаться послезавтра. Пусть у вас полежит до утра, а утром вместе с первым бортом на Владик. Мне завтра в отпуск, буду его заодно сопровождать.
– Не возьмём. У вас тут решётки на окнах, а вдруг он вздумает у нас со второго этажа выпрыгнуть.
– Послушайте, в отделении двадцать пять больных, из них пять психотиков. Два в маниакальной стадии, три шизофреника. Сестре не уследить за всеми.
– Решайте сами свои вопросы. Детский сад какой то!
Сообщив командиру подробности отказа и возможные последствия, я получил добро на его перевод и через пять минут двое санитаров, с двумя солдатами из караула сопровождали в реанимацию больного, который пытался встать, зацепиться за перила, извиваясь из-под фиксирующих его простыней.
В реанимации его седатировали. Благо, с этим у них никогда проблем не было. Снабжение в первую очередь, что, в общем-то, и правильно. Но в три часа ночи он проснулся (дежурные врачи, видимо, нет), развязал простыни и голым спустился по простыням со второго этажа. Но его встретил исполняющий обязанности начмеда госпиталя - Апандий Абуталибович.
– Иду я в приёмное отделение. Думаю, дай посмотрю, как моя Марфушка (жена, врач эндоскопист) пьяных контрактников освидетельствует. Вижу - мужик из реанимации спускается, голый. Думаю, наверное, кто-то его застукал, сорвал ночь парню. Я ему говорю, "что, облом?". А он давай дёру. На своего не похож. Хорошо патруль догнал, привёл его. Он мне говорит: "Я больной из ПНО (психоневрологическое отделение). Не хочу лежать в реанимации". Отвели его в ПНО, дали чая согреться, он и уснул. Поднимаюсь я в реанимацию, проверить, как там наши ребятки - врачи дежурят. Спят голубчики! И медсёстры тоже. И раненые - все спят! А потом говорят мне: "У нас некому в реанимации дежурить, сутки через сутки заступаем, без выходных. Ничего, будут ходить ещё и дежурными по госпиталю, нечего расслабляться!".
Утром все были доставлены во Владикавказ, а капитан долетел и до Ростова, где ему был выставлен диагноз шизофрении. Состояние все три месяца, которые он там находился, оставалось нестабильным, и он не покидал стен надзорной палаты. Выписан был к месту жительства в сопровождении двоих представителей части.
Такси... прощание с Ханкалой
Из Моздока в Ханкалу я добрался на такси. Не люблю я этот вид транспорта, особенно в здешних условиях. Но Энвер пообещал, что таксист - парень проверенный, "повезёт, как надо...". Попутчиками у меня были двое ребят в гражданке. Как потом выяснилось, один из них - лейтенант - выпускник Казанского военного училища, ехал служить в Ханкалу, а другой - контрактник - вэвэшник (военнослужащий внутренних войск), направляющийся в горную часть. Из Минеральных Вод до Моздока они также путешествовали на такси, отдали зачем-то милиционерам по две с половиной тысячи каждый, ещё три тысячи - таксисту, который их "передал" другому таксисту. О существовании электропоезда по данному маршруту они, по-видимому, и не подозревали. Первые полчаса мы слушали инструктаж нашего проводника. Как и что говорить ментам на блок-постах. Некоторые фразы он повторял, чтобы они покрепче засели в мозгу. "Если мент тебя спрашивает, есть ли у тебя деньги, отвечай - нет, что едешь в долг!" "Если он спрашивает, одолжи деньги у таксиста или передай их из части таксисту, говори, что не сможешь этого сделать, а предложи ему самому проехаться с тобой до части". "Ни в коем случае ничего не дари и не продавай ему". "Во время досмотра не отвлекайся, не верти головой, отвечай на вопросы поочерёдно, держи руки в карманах". "И главное, не нервничай, будь спокоен". "Даже если тебя высаживают из машины, забрав твои документы, запомни: дядя Руслан ещё никого не оставлял на трассе". Хуже всего - это встреча с кадыровцами. От них не знаешь чего ожидать, много неграмотных. Как-то встретились на трассе с ними, один из них десять минут орал, что увидел русского. А так, дорога, в целом, спокойная. На прошлой неделе был получасовый бой, пара ментов хотели стать героями и завалить банду, но не рассчитали своих сил - не повезло ребятам! Также он предложил ребятам сдать мобильные телефоны, чехлы от них ему на хранение. В машине у него был оборудован тайник. Обосновал это тем, что стражи порядка облюбовали способ обмена своего старенького монохрома, на относительно новенький и дорогой пассажира. У меня не забирал. Ты - подполковник, тебе всё можно. Ты, главное, сделай лицо построже, и посильнее рычи, тогда они нас быстро пропустят.
А блок-постов нам предстояло проехать много. Первый - на выезде из Моздока. Проверка документов, осмотр сумок. Вопрос сержанта ДПС ко мне: "А почему на гражданской машине едешь?". Ответ, сердито и нахмурившись: "Другой не было". Далее были посты Ставропольские и чеченские. За двадцать километров до Грозного нашу "Волгу" остановили. Остальные машины не вызывали подозрений. Их водители отдавали рукой своеобразное приветствие и спокойно проезжали.
После проверки документов последовало указание выйти из машины с багажом для досмотра вещей. Начали с меня. Двадцать пять минут продолжалось цирковое представление. Завели за угол блок-поста, чтобы нас не было видно с трассы. Дебютировали с мобильного телефона.
– Брат, подари, телефон.
– Не могу, он мне нравится самому.
– Давай меняться, я тебе свой Siemens, а ты мне Sony Ericsson. Ты себе ещё купишь!
– Не, меняться я не хочу!
– Ну, тогда продай!
– Я не продаю его, это память!
– Тогда продай (подари) sim-карту. Ты - подполковник, тебе ещё сделают.
– Она не моя, взял в пользование.
– Как, подполковник, и не можешь сделать себе sim-карты?!
– Давай посмотрим твой телефон, может, ты там какие-нибудь секреты везешь.
Далее перешли к просмотру милиционером содержимого файлов телефона (видео, фотографий, контактов). Сержант ловко управлялся с джойстиком, поочерёдно просматривая файлы, попутно (наверное, из любопытства), прося объяснить, что, где и кто изображен. Создалось впечатление, что он уже не впервые держит его в руках. Второй прикрывал, нервно сжимая автомат в руках. Видимо, он был менее образованным и лишь поддакивал. Ещё трое контролировали трассу. После телефона перешли к рюкзаку.
– Это что?
– Карт-ридер.
– Что такое карт-ридер?
– Устройство для чтения карт памяти восемь в одном.
– О, мне тоже нужен карт-ридер! Подари, брат!
– Не могу, мне самому нужен, как я фотографии из фотоаппарата в компьютер буду перекачивать?
Повертев в руках бутылку закарпатского коньяка, с немым вопросом "Подаришь?", я ответил - "Это за приезд с друзьями...".
– Ручка у тебя хорошая, сказал сержант, после того, как проверил стержень в ней и молча положил в нагрудный карман рубашки.
– Э нет, это подарок!
– Что тебе всё дарят и дарят, может, ты нам что-нибудь подаришь?!
– Ну, я же врач, вот мне и дарят.
– Ладно, закрывай рюкзак, доставай-показывай, что в карманах лежит.
– Хороший бумажник, почему пустой?
– Из отпуска возвращаюсь.
– А это что, магнитные карточки? Много денег на них, может, поможешь?
– Разве из отпуска с деньгами возвращаются?
– Ну ладно, свободен, пока, иди, зарегистрируйся. Зови друзей сюда.
Пригласив своих попутчиков на беседу к стражам, я стал ждать, когда товарищ милиционер освободится и запишет мои данные в свои талмуды. В это время подъехал джип TOYOTA, из которого вышел спортивный охранник с модным пистолетом и таким же автоматом, на поясе висела связка РГДэшек. Далее последовал выход представительного дяденьки, одетого по московским меркам. Он взял милицейские тетрадки, оставил там автографы, что-то спросил на чеченском языке, и в путь. Как сказал Руслан (таксист) - это лейтенант, проверяет трассу.