Военврач
Шрифт:
Дежурство прошло напряжённо. Три подрыва на фугасах - десять раненых; преимущественно отрывы стоп. Утром, когда их осматривал в реанимации, на вопрос о жалобах - все отвечали однозначно: "Жалоб нет...". Колонна с Борзого привезла двенадцать больных, сплошь завшивленных. Как итог - тридцать человек за сутки. Сейчас приятная сонливость, смешанная с лёгкой усталостью.
Жду выходного. Наверное, схожу на "рампу", а затем на крышу. В прошлое воскресенье загорал три часа, теперь эпидермис на некоторых местах отслаивается. Но удовольствие получил от такого пассивного отдыха - колоссальное!
Ещё одни выходные. Погоды нет. Периодически накатывают маленькие депрессивные волнушки. Думаю, чем бы себя занять. Вчера дебютировал в печенье с корицей и грецкими орехами. Вкусненько! Грустно, что нельзя позвонить.
Побегал.
Сходил на "рампу". Нашли ещё более стильное кафе. Во дворике между столами просушивалось женское бельё вперемешку с носками и чёрными юбками. Здесь же во дворе готовилась еда, мылась посуда, пахло несгоревшим газом и палёным мясом. Танцевали посетители, которые сами выбирали себе диски. Один из посетителей задел столбик и обрушил часть импровизированной крыши. Здесь между столов сидели охранники-комендачи с автоматами в "разгрузках" - они же "крыша". Потанцевали на кривом бетонном полу. Это уже становится в привычку - посещать чеченские заведения. Правда, аппетит мне подпортил кусочек мяса, который не принадлежал по внешнему виду к тому, что я заказал, от которого и кошка отказалась. Но зато выпустил накопившуюся экспрессию в танце.
Сейчас "воюю" с одним из больных - бывшим бандитом-головорезом из банды Гилаева, а теперь психопатом-наркоманом, "защищающим" конституционный строй с другой стороны. На фоне массового видения казней он стал больным. Каждый вечер разбивает себе либо голову, либо кулаки в кровь, так как не может жить без вида крови. Не знаю, что он испытывает после содеянного. Весь персонал настроен против него, сколько бы я не объяснял, что не нам судить. Сегодня он сбежал на ту же "рампу", где приобрёл себе очередную дозу и пока под кайфом. Интересно с ним беседовать, так как невозможно рассчитать его "поворотов". Коран ли этому объяснение?
Очень хочется чего светлого и чистого, яркого и фееричного!
Населённый пункт Ханкала
Октябрь вышел для меня напряжённым месяцем в плане работы, тренировок и размышлений по поводу своих дальнейших перспектив. На работе уверенно совмещал мыслимые и немыслимые, а порою нежелательные обязанности. Крутился, удивляясь своему проворству, хотя, вру, не удивлялся. Так как давно не имел много интересного, что приносило бы удовлетворение и давало бы удовлетворение от сделанного. Вместе с тем в подсознании постоянно витала мысль о предстоящем отпуске, что связывал с возможностью оценить пик своей спортивной формы и помериться силами со старыми и новыми соперниками, а также разрешить некоторые узелки.
Поэтому бросался от поликлиники к приёмному отделению. В первой я вёл приём. Во втором замещал начальника отделения. От реанимации, где реконструировались заблудшие души любителей закваски до госпитальной палатки, где проходят отбор лица, официально заявившие себя психическими больными и готовые пройти курс реабилитационного лечения с последующим освидетельствованием и досрочным увольнением из рядов ВС РФ по причине его отсутствия или дефицита в данном месте в нужное время.
Это, конечно, не значит, что я скептически отношусь к жалобам, но часто и в последнее время в ультимативной форме я слышу заявления о том, что "Доктор, я болен, я хочу домой, а вы такой всесильный и не хотите пожалеть меня и моих родителей..." Бывают, конечно, вариации, но чаще после такой наглости я выпроваживаю за дверь, из-за которой доносятся звуки об уходе на минное поле или в плен или ещё куда-нибудь. Нет, конечно, мне жалко таких ребят. Всех! Хотя бы за то, что не получили в нашей стране нормальной армейской житовухи, что стали "козлами, шестёрками..." или ещё кем-то в мексиканской среде. Я слишком, наверное, социализирую данное направление? Хотя особо одарённых стараюсь не забывать, и, если позволяет, то развиваю их талант в нужном направлении. Так - из последнего. Приходит боец и говорит с порога: "Меня изнасиловали восемь или шестеро дагестанцев!!!" Естественно, я понимаю, что это очень сильный поступок, чтобы с ходу выпалить такое. Следующей фразой было: "Я хочу застрелиться и у меня даже отняли автомат!" - после таких слов я даже не стал собирать у него анамнез, тестировать и расспрашивать обо всех тяготах и лишениях. Это даже, несмотря на то, что прошёл год после такого трагического события. Посоветовал ему поскорее собрать все причитающиеся для такого случая документы и отправил его на ВВК с той же целью, с которой заканчивал предыдущий абзац.
Но, когда десантник-разведчик заявил, что хочет стать девушкой и заглядывается на симпатичных мальчишек, - я засомневался в сказанном и подверг его психику суровой часовой беседе, где затронуты были вопросы названия определённых клубов в нашей столице, детские увлечения и забавы и остальные проволочки, необходимые для психиатрического допроса.
Что-то я отвлёкся от основного, видимо, стиль или образ работы сказывается на настроении.
Хотя настроение вроде бы хорошее. Радуюсь, а чему - не понимаю. Нога в гипсе, план годовых тренировок и осенних соревнований полетел или рухнул, впереди операция, за которой обещают ещё не одну, но мне кажется, что всё будет хорошо. В сравнении с моими соседями по палате, которых сегодня доставили с поля боя, у меня пустяки. Когда стал невольным слушателем их недавних подвигов, внутри, где-то глубоко почувствовал и зависть и ущемлённость выбранной стези, и гордость за наших ребят, стоящих выше более оснащенных арабов; или это сейчас пришло, во время написания, - не знаю, а может, и не приходило вовсе ничего? Сижу-размышляю о возможных жизненных коллизиях.
Никогда бы не мог подумать, что окажусь в таком плачевном положении. Но месяц, видимо, действительно был слишком напряженным. И перепись с её необходимыми поездками в Грозный, где находился штаб сего мероприятия. После каждой такой поездки в душе обращался к Всевышнему с благодарностью за то, что всё прошло благополучно. Страха, того животного, который бывает, когда в первый раз прыгаешь с парашютом, тонешь в воде или попадаешь под обстрел, уже нет и в помине. Есть что-то такое, когда понимаешь, что случай движет твоим сегодняшним бытиём. Как-то перед поездкой в город Грозный генерал Хряков нахваливался своей модной амуницией: бронированный УАЗик, бронежилет, автомат и автоматчики, гранаты за пазухой. Затем последовало ещё более дурацкое продолжение: "А что есть у вас доктор, скальпель?!" На что я сказал, что я психиатр по специальности, а от умело пущенной "мухи" все его прибамбасы будут не к месту...
Иногда даже возникает ощущение бравады жизнью, что готов совершить любые подвиги или необдуманные поступки. Для чего, кого? От скуки, от нехватки эмоций, от желания полноты - охватить, почувствовать, пережить. Некоторые связывают это с адреналином, другие приписывают эндорфинам, я согласен, что есть такие гормоны, белки, которые активируют нашу подкорку на более высокий лад, заставляя взбудоражить её почище кружки чифиря или заварного кофе. Но вместе с ними (активаторами), есть что-то ещё, что не подлежит химическому описанию (сравнению). Это, как когда подобно слаломисту, но только без лыж, несёшься вниз по заснеженной бурятской сопке, интуитивно перепрыгивая через поваленные деревья. И понимаешь, что можешь не рассчитать своей сноровки и остаться лежать уткнувшись лицом в снег или что-нибудь более твёрдое. Тогда и начинаешь - нет, не тогда, а потом, когда уезжаешь из Бурятии, чуточку взрослеть и переваривать происходившее с тобой - жизненную феерию (не хочется называть это лотереей).
Недавно побывал в Чеченских сопках. Не хотел особо выезжать в эту командировку. Прежде всего из-за того, что не видел полезности от необходимо сделанной работы. Предстояло осмотреть ребят отдалённых гарнизонов (Борзой, Калиновская, Шали) на наличие у них психиатрической патологии. Как будто речь идёт о вирусном гепатите, которым можно болеть скрытно. Она, то бишь патология - либо есть, либо нет. Как правило, это написано на лице, если она явная, то видится окружающими и без присутствия психиатра. Но в Ростове-на-Дону, в штабе Северо-Кавказского военного округа виднее.