Воевода
Шрифт:
— Ты не прогадал! — убеждённо воскликнул царевич. — У меня ты будешь сказочно богат. И мне пригодится твой опыт войны с турками.
— Спасибо, сир! — опустившись на одно колено, Маржере склонил голову так, что длинные волосы закрыли лицо.
— Ты сказал — «сир»?
— «Сир» — это государь по-французски.
Димитрий полыценно улыбнулся:
— А есть ли звание ещё выше?
— Да. Император. Он государь над всеми королями, чьи королевства входят в его империю.
— Им-пе-ра-тор, — повторил по слогам звучное слово Димитрий. — Что ж, я тоже после коронации стану императором. Ведь, милостью Божьей, я, как и мой отец, не только самодержец всея Руси, но и царь Казанский и Астраханский, правитель северных областей, государь Иверских, Карталинских, Грузинских царей... Э, да долго даже и перечислить. Бог даст, придут под мою руку и другие королевства. И буду я, как это по-латыни? Император Деметриус!
Он ещё раз повторил, смакуя и горделиво поглядывая вокруг, будто вместо стен, обитых парчой, перед ним простирались бескрайние просторы подвластных ему земель:
— Император Деметриус!
Потом снова обратил свой взор на коленопреклонённого капитана:
— Встань! Э-э... Ты сказал, по-немецки тебя называют Якоб, а как же по-французски?
— Жак.
— Я тоже буду называть тебя Жаком. Жак, ты знаешь, зачем я пригласил тебя?
— Мне сказал Басманов, что вы, ваше величество, хотите оказать великую честь мне и моим товарищам, доверив охранять вашу драгоценную особу во внутренних покоях дворца.
— Совершенно верно. Где твои солдаты?
— Сотня лучших конных стрелков стоит у ворот замка.
— Нужно, чтобы они сменили пищали на алебарды и встали по двое у каждой двери. Только как бы сделать, чтобы польские рыцари, мои боевые товарищи, проливавшие за меня кровь, не обиделись при этом?
Маржере улыбнулся:
— Нет ничего проще, сир!
— Как же? — встрепенулся Димитрий.
— Прикажите им явиться в Дворцовый приказ, где им заплатят обещанное вами жалованье. Они без оглядки умчатся из Кремля, чтобы присоединиться к своим друзьям, что уже гуляют по всей Москве.
— Хороший совет! — одобрительно хлопнул по плечу капитана Димитрий. — Мы так и сделаем. Позови мне Басманова...
Через несколько минут по всему дворцу раздался восторженный рёв: «Димитрию — виват!» Царевич улыбнулся про себя: «Ну и хитёр этот француз! Такого надо держать при себе».
Вернувшийся Басманов доложил, что все караулы заняли немцы.
— Вот и хорошо. Теперь можно спать спокойно, — кивнул царевич.
Однако Басманов не уходил, поглядывая на него вопросительно.
— Ты что-то хочешь мне сказать?
— Я хотел спросить... Не хочет ли государь развлечься после долгого путешествия?
— Развлечься? — не понял царевич. — Но как? Здесь же не Краков и балы не в русском обычае...
— Но есть зато русские красавицы, — вкрадчиво заметил Басманов, и на его красивом лице появилась циничная усмешка.
— Русские красавицы? — презрительно надул губы Димитрий. — Но мне нужна такая, ради которой я хотя бы на время забыл о своей драгоценной Марине!
— Я думаю, эта вам понравится, — ещё циничнее усмехнулся Басманов, и в его чёрных глазах зажёгся уже знакомый царевичу желтоватый огонёк ненависти.
— Кто она? — глухо спросил Димитрий, начиная догадываться о необычности предложения.
— Дочь Бориса Ксения! — Отвратительная гримаса сделала лицо Басманова отталкивающе безобразным.
— Разве она не в монастыре, как мне сказывали?
— Князь Масальский замешкался и не успел отправить её с подворья, которое ты ему подарил, — смиренно пряча усмешку, ответил Басманов.
— Нехорошо мешкать, выполняя царёв указ, — притворно нахмурился Димитрий, принимая игру. — Ну уж коли она здесь... А что, действительно хороша собой?
— Красивей её нет в Москве! — с жаром воскликнул Басманов.
Чувство его было столь неподдельным, что царевич взглянул на него с подозрением:
— Уж не влюблён ли ты сам в неё, часом?
Басманов, покраснев, потупился.
— Было дело, государь! — тихо сказал он. — Даже сватал её у Бориса...
Глаза его вновь блеснули ненавидяще.
— Да отказал он. Всё принцев искал! Вот я и думаю, ты, царевич, да бывшая царская дочь — самая подходящая пара... на одну ночь!
Басманов дьявольски захохотал. Засмеялся и царевич, в котором уже разожглось желание.
— Что ж, это будет сладкая месть! Пусть Бориска перевернётся в гробу этой ночью. Веди! Только куда? Здесь глаза и уши...
— После трудов праведных хорошо бы, по православному обычаю, сходить тебе, государь, в баньку, — распевно сказал Басманов, видно давно всё обдумавший. — А если какая черница придёт тебе спинку потереть, так кто же осудит?
В сопровождении Маржере царевич прошествовал за Басмановым, держащим в руках свечу. Через задний двор вышли к саду; на поляне, окружённой яблонями, стояла рубленая избушка без окон. Маржере остался стоять у двери, опершись левой рукой на шпагу. Басманов быстро вышел, оставив царевича внутри, но через какое-то время вернулся вместе с Мишкой Молчановым, тем самым, что помогал Шарафетдинову расправляться с царской семьёй. Вдвоём они вели, крепко держа за руки, какую-то женщину, плотно закутанную в тёмное одеяние. Не входя в баню, они втолкнули её внутрь и захлопнули дверь.