Воин Храма
Шрифт:
— Придется вам остаться у меня на несколько дней. Попьет отвар и встанет на ноги.
Леннар стиснул кулак.
— Нам нужно ехать, — сказал он, — нужно добраться до цели до наступления зимы.
Сигрун покачала головой. Присела на краешек скамьи и, приподняв голову Кадана, осторожно влила ему в рот немного пышущего пламенем травяного настоя.
— Хоть вы, храмовники, и обвиняете нас в колдовстве, — сказала она, — но мы лишь ведаем травы. В нас нет волшебства древних богов. И помочь твоему галлу я не смогу, если только
Леннар вздрогнул. Что-то насторожило его в словах колдуньи, но он не смог до конца сообразить, что.
— Нам нужно… — повторил Леннар упрямо, но раньше, чем он решился произнести название города, куда пролегал их путь, Кадан зашелся в кашле, и пока старуха старалась не разлить отвар, Леннару пришлось удерживать его в руках.
Едва Леннар прижал его к себе, Кадан снова стал затихать — лишь обхватил руками его бедро, силясь обнять.
Леннар поджал губы и перевел взгляд с него на старуху, а потом назад.
Он уже готов был рискнуть письмом. Но этот дом не нравился ему. Здесь не было ни одного креста, а сама Сигрун смотрела так, будто видела их обоих насквозь.
— Твое дело верить мне или нет, — тем временем равнодушно сказала она, — можете повернуть коней хоть в самый снег, мне все равно.
Леннар колебался.
— Мы останемся на одну ночь, — сказал он наконец, — там посмотрим, станет Кадану лучше или нет.
Тут уже старуха вздрогнула и, прищурившись, уставилась на него.
— Кадан, стало быть, так зовут его. А ты, должно быть, и в этой жизни Лев?
По спине Леннара пробежал неприятный холодок.
— Как тебя понимать?
Старуха продолжала пристально смотреть на него.
— Мое имя Леннар, — сказал рыцарь, когда устал играть с ней в гляделки, — не знаю, откуда ты знаешь меня.
Старуха покивала сама себя.
— Только так, — признала она, — Леннар… Лев.
Она отвернулась и снова принялась готовить что-то на плите, состоящей из выложенной камнями поверхности печи.
Чем дальше, тем больше Леннару не нравился этот дом, но он отлично понимал, что уйти отсюда он не мог.
— Я накормлю вас ужином, — сказала старуха, все еще стоя к нему спиной, — и буду давать целебные отвары твоему галлу. Но прежде чем ты покинешь мой дом, я скажу тебе, в чем состоит твой долг передо мной, и ты исполнишь его.
— Хорошо, — глядя на ее спину, прямую, как столб, Леннар все пытался понять, в чем состоит подвох и что может понадобиться от него старухе, живущей в густом лесу — починить забор или нарубить дров — но ничего придумать так и не смог.
Сигрун сдержала данное слово. Она приготовила тушеное мясо, а Кадану налила бульон. Бред его, правда, усилился в тепле, но в целом все шло своим чередом.
Наутро, когда Леннар проснулся, ее уже не было в избе.
Кадан все еще оставался бледным и по-прежнему спал.
Леннар прошелся по избе, размышляя о том, что делать
Набрав воды в кадушку, которую нашел за дверью, он принес ее в дом и, первым делом смочив в чистой воде кончик плаща, отер Кадану лицо.
Стоило ему закончить с этим, как Сигрун появилась в дверях — в руках она несла яйца и ягоды рябины, которые, видимо, ходила собирать по утру.
— Ему не стало лучше, — сказал Леннар.
— Само собой, — ведьма фыркнула, — я же сказала, нужно несколько дней. Не трать силы, воин, с твоим галлом все будет хорошо. По крайней мере, пока он не покинет мой дом. От простуды здесь не умирал еще никто.
— Галлом… — произнес Леннар, взвешивая слово на устах. Кадану оно подходило очень хорошо, — почему ты называешь его так?
Ведьма, уже принявшаяся готовить еду, чуть обернулась и приподняла брови.
— Потому что я родом из тех времен, когда рыжих южан называли так.
Слова ее не сказали Леннару ничего, лишь еще более насторожили его.
— Мы ушли так далеко на север, — спросил он, — что учение церкви совсем не ведомо здесь?
— Почему же… Если я правильно угадала, откуда лежит ваш путь, то вы скорее забрались на северо-запад. Впрочем, я и сама хотела спросить, как вы попали в мой лес.
Леннар внимательно смотрел на нее.
— И откуда же мы идем? — спросил он.
— Догадаться не мудрено, — закончив раскатывать лепешку, Сигрун разбила над ней яйцо, присыпала травой и поставила в печь. — У тебя на груди крест. Значит, путь твой лежит из крепости, что стоит к юго-востоку от наших краев.
Леннар молчал, настороженно глядя на нее.
— Других крепостей храмовников поблизости нет.
— А монастырей? — осторожно спросил Кадан.
— Часовня в деревне есть. А больше до самого берега ничего не найдешь.
Последние сведения немного успокоили Леннара — но лишь слегка, потому как для преследования еретиков церковники требовались далеко не всегда — часто хватало и разъяренных селян.
В тот день разговор так и окончился ничем, но на следующий Сигрун завела его опять.
Кадан к тому времени уже пришел в себя, хотя оставался еще слаб. Он лежал и задумчиво смотрел в окно, потому что говорить ему было больно, но стоило Леннару приблизиться, как начинал цепляться за его руку, силясь притянуть рыцаря к себе.
К Сигрун он никакого интереса не испытал, так что Леннар полностью взял решение на себя.
Расслабленный тем, что Кадан пошел на поправку под бдительным контролем знахарки, он все же решился рассказать кое-что — тем более, что если верить словам Сигрун, забрались они совсем не в ту сторону и теперь вряд ли могли выбраться на нужный тракт. Рассказал ей Леннар и о том, почему покинул командорство. Глаза знахарки блеснули, в них промелькнула боль. Но вслух она не сказала ничего.