Воин поневоле
Шрифт:
– Ну и что бы вы сделали, если бы я отказался? – спросил Нанджи удивленно и слегка возмущенно.
Уолли тоже размышлял над этим.
– Точно не знаю. Наверное, попросил бы, чтобы ты привел мне какого-нибудь труса. Хорошо, что такого не случилось. Ты хочешь, чтобы я снял с тебя клятву?
Нанджи не знал, что ответить.
Уолли почувствовал непреодолимое желание взять его за шиворот и хорошенько встряхнуть. Понятия Нанджи очень далеки от реальности и в дальнейшем могут принести большой вред. Однако сейчас, когда у него оставалось время, чтобы обдумать ситуацию,
– Разумеется, мне не нужен человек, честь которого ставится под сомнение, – сказал он. Нанджи побледнел. – А ведь ты совершил ошибку. – Нанджи стал совершенно белый.
– Тебе бы следовало спросить меня, – продолжал Уолли, – для чего прольется кровь. Я бы тебе, конечно, объяснил, что выполняю задание Богини…
Глаза у Нанджи округлились: возможно, он вообразил себе эту дикую картину – Второй, допрашивающий Седьмого.
– А верность Богине – превыше всего, это важнее, чем твой долг по отношению к наставнику.
Нанджи глубоко вздохнул. На его удивительно открытом лице можно было прочесть облегчение и признательность.
– Я человек чести, мой повелитель… Мне кажется.
– Мне тоже так кажется, – строго сказал Уолли. – И все, довольно об этом! Урок номер два! Скажи, чему тебя научила эта с позволения сказать дуэль?
При упоминании о столь стремительном поединке к Нанджи вернулось хорошее расположение духа. Он тихо засмеялся.
– Ему хорошо утерли нос, мой повелитель.
– Да, это так, – кивнул Уолли с улыбкой. – Но почему? Воин четвертого ранга не должен сдаваться так легко, даже если борется с Седьмым.
Нанджи думал, высчитывая что-то на пальцах, потом заговорил:
– Вы его оскорбили, и ему пришлось вас вызвать, но, таким образом, место и время выбрали вы, так? Потом, увидев ваши повязки, он, наверное, подумал, что вы решите отложить поединок на пару дней И третье: в казармах поединки запрещены. Он забыл, что вам это правило неизвестно, и, значит, оно вас не связывает. – Нанджи рассмеялся. – А слыханное ли дело, чтобы поединок проводили через стол? – Он довольно усмехнулся.
– Очень хорошо! – усмехнулся Уолли и на минуту задумался. – Хотя я бы не посоветовал вводить такое в широкую практику. Будь он чуть попроворнее, он пригвоздил бы меня к стене. – Может быть, у Шонсу самая быстрая реакция во всем Мире, но ведь мечи – не пистолеты. Здесь все по-честному.
В комнату тихонько проскочили двое Пятых, кое-кто ушел по своим делам. Спустя несколько минут – так, чтобы никто не догадался, что он все время ждал неподалеку, – в комнату быстрыми шагами вошел достопочтенный Тарру. Он был само раскаяние. Уолли встал, чтобы его приветствовать Нанджи сделал движение, чтобы уйти, но Уолли знаком приказал ему остаться.
Тарру рассыпался в извинениях за нарушение гостеприимства, чего, конечно же, не случилось бы, окажись поблизости воин более высокого ранга, и что, несомненно, больше не повторится.
– Хорошо, – ответил Уолли тоном, в котором, как он надеялся, звучала угроза.
Вероятно, Тарру выглядит старше своих лет, решил Уолли: он рано поседел, кожа его потемнела от солнца и ветра, но не от старости. Доверять ему можно не больше, чем взбесившемуся леопарду. Во время длинного обмена любезностями, вопросов о здоровье и всего прочего достопочтенный то и дело бросал взгляды на эфес меча Уолли.
Нанджи сделал знак, чтобы принесли еще одну тарелку мяса. Тарру с удовольствием схватил кружку пива, но Уолли больше пить не стал, хотя пиво казалось слабым и практически безвредным. Уолли подозревал, что, как только будет покончено с церемониями, Тарру начнет расспрашивать гостей об их планах, и эти вопросы необходимо предвосхитить.
– У меня к вам есть небольшое дело, – сказал он. – Когда три дня назад из меня изгоняли демона, я потерял сознание. А очнулся в небольшом домике вверх по дороге, что ведет к каньону.
– Это домики для паломников, – пояснил Тарру. – Их содержит одна жрица, настоящая ведьма – Никакой ведьмы я не видел. Но рабыня, которая была со мной.. Ее зовут Джа Она мне понравилась.
Лицо Тарру передернулось.
– Тьфу! Самые настоящие грязнули, светлейший. Днем они моют полы, а ночью – развлекают паломников, торговцев лошадьми, гончаров, простых матросов. Все барыши, естественно, получает Кикарани. Знаете, здесь, в казармах, у нас есть отличные девчонка..
Уолли услышал странный шум и с удивлением обнаружил, что это скрежещут его зубы. Кулаки его сжались, и сердце яростно забилось. Тарру побледнел и остановился на полуслове.
– Нельзя ли по сходной цене купить грязнулю? – прошептал Уолли. Сунув в карман два пальца, он достал и бросил на стол мерцающий голубой камень. – Я думаю, этого хватит?
Тарру открыл рот от изумления.
– Светлейший! Этого хватит, чтобы купить всех рабынь Кикарани, да и саму ведьму в придачу.
– К сожалению, мелких денег нет, – вздохнул Уолли. Он понимал, что поступает неразумно, но ему было наплевать на все. – Нанджи, ты знаешь эту Кикарани?
– Да, мой повелитель, – ответил Нанджи, глядя на него широко раскрытыми глазами.
– Тогда отправляйся прямо к ней. Предложи ей этот камень в обмен на полное владение рабыней, которую зовут Джа. Девушку со всеми вещами приведешь сюда. Вопросы есть?
– Она решит, что камень краденый, мой повелитель.
Уолли взглянул на него так, что Нанджи быстро взял камень и пошел к двери. Но сделав несколько шагов, он вдруг повернулся и направился к другому выходу. Теперь он мог пройти через всю комнату, высоко подняв голову и наслаждаясь всеобщим вниманием.
– Его отец плетет циновки, – заметил Тарру с бесконечным презрением.
– Вы рискуете никогда больше не увидеть ни камня, ни девушки, светлейший.
– Лучше потерять камень, чем иметь рядом с собой вора. – Давление у Уолли все еще было высоким.
– Да, это так, – дипломатично согласился Тарру, но не возразить все-таки не смог. – Следовало бы попробовать какой-нибудь соблазн поменьше. По крайней мере держу пари, что, прежде чем его увидит Кикарани, камень обратится в наличные и сдачи вы не получите.