Воины столетия. Дар
Шрифт:
— Поживем — увидим.
— Свяжемся с Ключником? Расскажем ему про спрута… И я еще хочу спросить, почему я чувствую, что… люди просыпаются.
— Я позвоню ему.
Мы шли по каменистому берегу зелёного ручья. Вода бежала по камням без единого всплеска. Вдоль ручья тянулся лиственный лес, ветер трогал листья, но и они молчали. Тишина, как всегда, действовала на нервы.
— Как кошка? — спросила я.
— Ест и гадит. Но мать её полюбила, — Арес покрутил головой, разминая шею. — Здесь все равно никого нет. Вернёмся домой.
— Мы тут всего ничего ходим. Торопишься куда-то? — конечно, как я могла не спросить.
— А смысл здесь торчать?
— На свидание что ли?
— Будто других дел нет, — Арес даже не пытался скрыть раздражение.
— Не с Лизой ли? — мне бы замолчать, но Остапа понесло. — Ты её, говорят, провожал вчера со всеми вытекающими.
— Ну, провожал, и что?
Во мне закипала злость. Голова пошла кругом.
— То есть то, что и у неё родители состоятельные, тебя не смущает? — в голове завыла сирена: "Зааатнкись, зааатнкись, зааатнкись".
Раздражение сменилось недоумением. Арес часто заморгал.
— Тёма, ты о чем?
— Тот факт, что Лизка при деньгах, тебя не нервирует? Чем ты её удивить-то сможешь? Вот в таком виде, — я махнула на него рукой. — Она тебя не увидит.
— То есть, по-твоему, — ледяным тоном заговорил напарник. — Девушку мне привлечь совершенно нечем?
— Нет, я не о том. Ну, тебя же смущают мои деньги, правильно?
— Смущают? Твои? — он слабо усмехнулся, покачал головой. — Нда… Не ожидал я от тебя подобный бред услышать.
Он протянул мне половинку Камня, и мы вмиг оказались в проходе.
— Бред? Серьёзно, бред? — рассвирепела я. — Что ж ты вечно недоволен, стоит мне…
— Хватит, — он оборвал меня так резко и злобно, что я от неожиданности прикусила язык. — Сама нарвалась, тогда слушай. Чихать я хотел на ваши деньги. Если девчонка мне нравится, мне параллельно, богаче она, беднее. Это мне не помешает хорошо проводить с ней время. А между тобой и мной, если ты ещё не заметила, ничего нет и выдумывать тут нечего. Теперь поняла?
Я открыла было рот и снова закрыла.
Ничего нет…
Но зачем же поцеловал?
Я опустила глаза. Захотелось унизить его, оскорбить, поставить на место. Да как он смеет!
Мне огромного труда стоило унять злость и снова посмотреть на него.
— Извини, — смущенно произнесла я. — Нервы на пределе. Я… так не думаю, как говорю…
Он едва заметно кивнул, и мы разошлись. Руки тряслись, когда я набирала Настю.
— Отрепетировали? — почти спокойно спросила я.
— Ага. Домой иду. Что стряслось?
— Ты… Ты знала, что Кирсанов с Лизой…, - я как-то уж совсем жалко всхлипнула.
Настя выругалась и мрачно добавила.
— Слышала. Не поверила. Иду к тебе.
Отец был дома, но уже собирался уходить. Мы столкнулись на пороге.
— Послезавтра едем за подарками, — весело напомнил он. — Ты готова?
Я бросила сумку на обувницу.
— Готова.
— А ну-ка посмотри на меня.
Я хмуро глянула на отца.
— Почему глаза красные?
— Просто.
— Что случилось?
Я отмахнулась. Об этом с отцом я пока говорить не хотела.
— Ну…, - он пожал плечами. — Я могу чем-нибудь помочь?
— Заедешь завтра за мной после выступления? Часов в шесть?
— Хорошо. А как же вечеринка?
Я отрицательно покачала головой и поплелась в гостиную.
Чуть позже пришла Настя, и мы поднялись ко мне.
— Что там стряслось? — Настя открыла рюкзак и протянула мне маленькую бутылочку вина, предусмотрительно открытую.
Я забралась на подоконник и отодвинула штору. Падал снег, и на душе снова было паршиво.
— У нас с ним был разговор, — я сделала глоток. — Фу, ну и кислятина!
— Первое попавшееся схватила, — Настя развала руками. — Мама все на работу перетаскала. Вот, я ради тебя домой пошла, вино сперла, а ты… Не кривись, дальше-то что?
— Ну… Я у него спросила про Лизу. Психанула сильно. Короче, он мне прямым текстом сказал. Между нами ничего нет — нечего выдумывать.
— А ты?
Я посмотрела в окно.
— Извинилась и ушла.
— Так это оставлять нельзя! — возмутилась Настя. — Лизу надо поставить на место! На чужой каравай…
— Ой, да она причём?
— Причем?! Она в курсе, что ты с Кирсановым!
— Да уже не имеет значения, — я прижалась лбом к стеклу.
— Ты что? Сдаешься?
— Сдаюсь, — у этого слова был кислый привкус. — Сашка не тот человек, с которым можно играть и крутить мозги. Он прямо сказал, что я ему не нужна. Зачем тогда…
Я замолчала и глотнула вина.
— Ань. Мне очень жаль, но ты не права. Ты должна…
— Ничего я не должна. Все и так ясно.
На следующий день, отсидев три урока, мы разъехались по домам переодеваться, а в три уже толпились в актовом зале. Макс носился по школе, проверяя, все ли готово, попутно пряча выпивку в туалете, а вторую заначку, на случай обнаружения первой, в нашем классе в шкафу с методлитературой.
Настя немного нервничала, постоянно повторяла текст и, когда улучала минутку, подбегала ко мне и бросала.
— Все будет хорошо!!!
Ящик вел себя, как ни в чем не бывало. Мы наскоро отрепетировали выход и текст, изобразили хоровод под елкой, и пошли наряжаться. Лиза помогла прицепить к костюму снежинки и напялила диадему мне на голову.
— Серьги в тему — синие, — похвалила она.
Мне хотелось её послать, но я решила войти в роль на весь день, и всем мило улыбалась, приветливо кивала и раздавала комплименты. На представлении нам надлежало быть за кулисами, и выйти в конце, после поклона, а потом проводить всех в облагороженную столовую и начать танцы у ёлки. Сашка помогал ставить декорации, я избегала на него смотреть. Когда в зал начал набиваться народ, мы оказались по разные стороны от сцены. Я села на огромный сундук и, прислонившись к стене, так и просидела весь спектакль. Ящик не пытался со мной заговорить, а самой мне ни с кем разговаривать не хотелось. Спектакль получился очень даже неплохим — Настя, конечно, малость переврала свой текст, у черта заорал мобильный, когда Солоха прятала его в мешок, а у императрицы на спине треснуло платье.