Воины столетия. Дар
Шрифт:
— Так что учти, — поучал папа. — Хочешь исключительную фотку на опасной высоте — или позаботься о своей безопасности, или будь готова, что всю жизнь заботиться будут о тебе. Или о твоей могилке.
Я перестала жевать и исподлобья посмотрела на отца.
— Что? — невозмутимо поинтересовался он.
— Я высоты боюсь.
— Ну и отлично.
— Мама сегодня придёт? — я решила перевести разговор в другое русло.
— Куда она денется, — отец вдруг замер и, нахмурившись, посмотрел на меня. — Что у тебя случилось?
Я опустила глаза.
— Ничего.
— Врёшь.
Я отложила вилку.
— Мы с Сережей расстались.
— Вот как? — отец вскинул брови. — Почему?
— Потому что мне нравится другой, — я пожала плечами.
— Вот это поворот…
Я кивнула и уставилась в тарелку.
— Ну… Мы расстались, а я… рада. Расстались плохо, я его обидела. И все равно. Как-то легче, чем когда он был рядом. Ужас.
Не с отцом я должна была вести подобные разговоры, но я уже привыкла, что в нашей семье только он умел слушать и слышать.
— Тебе семнадцать, — мягко произнёс отец. — А любви и в старшем возрасте свойственны крайности.
— Любви?
— Называй, как хочешь. Просто больше не играй с Сергеем. Он — хороший парень.
— Ага, — я совсем расстроилась. — А я — дерьмо. Этого молодостью не оправдать.
— Угрызения совести не подменяй жалостью к себе.
— Но что мне делать? Я не хочу, чтобы Сергею из-за меня было плохо. Извиниться?
— Я считаю, это лишнее. Сейчас, по крайней мере. Что сделано, то сделано. Кого винить в том, что ты его не любишь?
Я снова пожала плечами.
— Меня, наверное…
— Хватит себя жалеть, ещё раз повторяю, — отец поднялся из-за стола. — Пойдём, посмотрим какой-нибудь фильм.
Я мельком глянула на часы. До восьми оставалось ещё пару часов.
— Только не длинный, хорошо?
В итоге в половине восьмого отец уснул прямо на диване. Он часто засыпал на мелодрамах. Я осторожно выключила телевизор, пробралась в свою комнату и, достав Камень Перехода, села на кровать и сжала его в руке. Сердце застучало, как бешеное.
Так. Надо представить Камень целиком. Я закрыла глаза. И позвать обладателя второй половины.
— Арес, — чётко произнесла я.
Внезапно кровать подо мной ухнула куда-то вниз, я вскинула руки, цепляясь за темноту, а в следующий миг приземлилась на твердую, холодную поверхность.
— Мы договаривались после восьми, — услышала я недовольный Сашкин голос.
— Я думала, уже восемь, — я открыла глаза.
Сашка, скрестив руки на груди, смотрел на меня сверху вниз. За его спиной в тусклом свете пыльной лампочки тянулись полки, забитые какими-то инструментами, тряпками и ведрами. Я пошарила руками по холодному полу, на котором сидела, в поисках Камня.
— Холодно тут, — пряча свою половинку в карман, заметила я. — Где мы?
— Подсобка на складе, — Сашка протянул руку и помог подняться. — Могла бы одеться потеплее.
— Я откуда знала, где ты будешь, — проворчала я, поеживаясь.
Сашка выудил откуда-то с полки необъятный тулуп-спецовку и протянул мне.
— Шедеврально, — проворчала я, натягивая бушлат.
Утопла я в нем по самые уши. Сашка по-хозяйски поправил воротник.
— Пойдём.
— Куда? Мы же в Перехлестье собирались? И в этом я никуда не пойду.
— Мне доработать надо, — Сашка взял меня за рукав и потащил наружу, в мир, похожий на тетрис — горы коробок, ящиков и паллет возвышались в полутемном ангаре.
Я выдохнула облачко пара.
— Это морозильник, что ли? Фу, и чем воняет…
Сашка тащил меня к темнеющему впереди прямоугольнику выхода, на фоне которого мелькали силуэты людей и фургонов.
— Непродовольственные товары, — выдал Сашка. — Вот здесь сиди и не мешайся никому.
— Санёк! Где ты там? — заорал кто-то. — Штабелер сейчас приедет, выгрузить для него надо!
— Иду! — рявкнул Сашка и, схватив меня за плечи, втиснул между ящиков. — Тихо сиди.
— Ой, да поняла уже! — сквозь зубы процедила я и с ногами забралась на деревянный ящик. — Будем считать, это свидание!
Сашка обернулся и крикнул, сквозь гул моторов.
— Сама напросилась.
— Супер, — пробурчала я, ворочаясь под тулупом. — Красота.
Выглянув из-за ящика, я глазами отыскала Сашку. Здесь все были явно старше и крупнее моего одноклассника, но мужик, стоявший рядом с ним поднял один здоровенный ящик, а Сашка — два.
У меня глаза на лоб полезли.
— Сколько там? — рявкнул его напарник, красный от натуги, бросая ящик неподалёку от меня.
— Двадцать пять по накладной, — отозвался Сашка.
Мужик разогнулся, почесал за ухом, наблюдая, как Сашка аккуратно и без напряга ставит свою ношу.
— Да ты нелюдь, Санёк, — бросил он и, качая головой, потопал обратно.
Сашка завернул ко мне.
— Не холодно?
— Не-а, — мне вообще было жарко. — А тебе не влетит, что я тут?
— Если воровать не будешь — не влетит.
Я презрительно хмыкнула и забилась под тулуп. Времени прошло не так уж много, но я начинала засыпать, когда Сашка дёрнул меня за воротник.
— Подъём. Пошли.
Я соскользнула с ящика, сонно хлопая глазами.
— Куда?
— Обратно, в подсобку, — Сашка на ходу прятал в карман куртки хрустящую банкноту.
— Оставил бы меня там, — зевая, промямлила я.
— Тогда бы точно влетело.
Двое шедших нам навстречу парней в зелёных жилетках едва сдержали смех, увидев меня.