Воители (Сборник)
Шрифт:
Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы отыскать свой собственный погребенный в песок марсоход. Гораздо больше времени ушло на то, чтобы откопать его. Но это было не самое страшное. Времени у него теперь было хоть отбавляй. Если он пересечет гряду в двенадцать тридцать, то он еще сможет достичь купола на последних остатках воздуха.
К особым ухищрениям прибегать не придется. Ведь прибудет он примерно за час до рассвета. Его так никто и не увидит. Они перестанут ожидать их прибытия примерно к полудню завтрашнего дня.
Купол останется совершенно без
Позже он сумеет отремонтировать и снова наполнить воздухом купол. Через месяц на Земле узнают о случившемся несчастье: о том, как метеорит угодил в купол, о том, что в это время Джона Картера в куполе не было, и о том, что он был единственным, на ком был тогда скафандр. Его заберут домой, и остаток своей жизни он проведет, пытаясь заглушить воспоминания.
Он знал, какие из его баллонов были пустыми. Как и у каждого жителя поселка, у него был свой собственный метод расположения баллонов в кассете. Выбросив шесть баллонов, он остановился. Ему вдруг на мгновенье пришло в голову, что выбрасывать пустые баллоны — грех. Их было очень нелегко заменять.
Схемы расположения баллонов в кассете Альфа он не знал. Ему придется проверять наличие кислорода в каждом баллоне по отдельности.
Некоторые Альф уже выбросил сам, очевидно, в расчете на то, что их место займут баллоны Картера. Один за другим Картер поворачивал вентили каждого баллона. Если раздавалось шипение, он перекладывал этот баллон в свою кассету. Если же нет — то переходил К следующему.
Шипение обнаружилось только у одного баллона. Всего лишь у одного. Итак, пять баллонов с кислородом. Ему никак не осуществить тридцатичасовое путешествие, располагая всего лишь пятью баллонами с кислородом.
Альф где-то припрятал три кислородных баллона, где-то в таком месте, где он мог без особого труда отыскать их. Сделал он это на всякий случай — на тот случай, если с ним произойдет что-нибудь непредвиденное, и его багги достанется Картеру. Чтобы даже в этом случае Картер был лишен возможности вернуться живым.
Альф обязательно должен был оставить эти баллоны там, где их можно легко отыскать. Он, должно быть, оставил их где-то поблизости, ибо до самого того времени, когда Картер пересек гряду, он все время был у Картера на виду, а после этого оставил при себе только один баллон, кислорода в котором должно было хватить на то, чтобы добраться до остальных. Баллоны были где-то поблизости, но у Картера было всего лишь два часа на то, чтобы их отыскать.
Скорее всего — он сразу это понял — они должны находиться по ту сторону гряды. На этой стороне Альф нигде не останавливался.
Но он мог оставить их где-нибудь на склоне во время своих попыток прыжками достичь вершины…
В каком-то неожиданно охватившем его приступе бешеной спешки Картер запрыгнул в кабину своего багги и поднял его вверх. Фары прекрасно освещали ему его путь к вершине и дальше.
Первые красные лучи утреннего солнца застали Ли Казенса и Рута Дулитла, когда они уже были снаружи купола. Они копали могилу. Казенс сохранял при этом стоическое молчание. Со смешанным чувством жалости и отвращения выдерживал он напряженный поток слов, срывавшихся с языка Рута:
— Это первый человек, которого
Сухой песок осыпался со штыка лопаты. Нужно было немало попрактиковаться, чтобы научиться удерживать его на лопате. Он так и стремился соскользнуть, как тягучая жидкость.
— Я попытался было втолковать Старшему, что Лью по душе было бы погребение в колодце. Но он даже не захотел меня слушать. Он сказал, что марсиане, возможно, совсем не… Эй!
Казенс мгновенно бросил взгляд вверх и сразу же уловил какое-то движение — неумолимо двигавшееся по стене кратера пятнышко. Марсианин! Такою была самая первая его мысль. Что еще могло передвигаться за пределами купола? Однако через несколько секунд он понял, что это багги.
Для Ли Казенса это было равнозначно восставшему из могилы покойнику. Марсоход двигался, словно слепое животное, натыкаясь то и дело на вертикально торчавшие из песка глыбы оплавленного стекла, затем поднял огромные клубы мельчайшего песка на дне кратера — и все это время Казенс стоял, как вкопанный, не имея сил пошевелиться, и только краешком глаза заметил, как мелькнула брошенная лопата Дулитла, а сам Дулитл опрометью бросился к куполу.
Багги проделал широкую борозду в песке, а затем стал выбираться из кратера. Только тогда Казенсу удалось превозмочь охвативший его паралич и он бросился к поселку за оставшимся марсоходом.
Призрак передвигался неторопливо, на скорости вдвое меньшей максимальной. Казенс нагнал его примерно в двух километрах от кольца, окаймлявшего кратер. В кабине багги он увидел Картера, который мертвой хваткой продолжал держаться обеими руками за свой гермошлем.
— Он должно быть, направил багги по радиомаяку поселка, — докладывал Казенс, — когда почувствовал, что у него кончается воздух.
Когда же он поднял первую полную песка лопату из второй могилы, он добавил к этому:
— Да простим ему его прегрешения. Он сделал все, что мог. Он отправил к нам назад марсоход.
Сразу же после восхода Солнца с востока холмик обошло какое-то небольшое двуногое существо. Оно направилось прямо к распростертому телу Альфа Хэрнесса, подойдя к нему, осторожно приподняло его своими хрупкими руками и поволокло труп по песку, напоминая при этом муравья, буксирующего тяжеленный хлебный мякиш. За те двадцать минут, что понадобились этому существу для того, чтобы достичь багги Альфа, оно ни разу не остановилось передохнуть.
Опустив свою добычу, марсианин взобрался на груду пустых кислородных баллонов и заглянул в кассету, затем бросил взгляд вниз, на тело Альфа. Но у такого маленького, слабого существа, разумеется, не было ни малейшей возможности поднять высоко столь тяжелый груз.
Марсианин, казалось, что-то вспомнил. Он слез с кислородных баллонов и нырнул под шасси багги.
Через несколько минут он выбрался из-под шасси, волоча за собою длинный кусок нейлонового каната. Оба конца каната он привязал к лодыжкам трупа Альфа, после чего набросил петлю на буксировочный крюк багги.