Вокруг «Серебряного века»
Шрифт:
Сестра отправилась в переднюю и минут через пятнадцать вернулась в сопровождении высокой дамы. Здоровый цвет немолодого красивого лица. Почти совсем седая. В одежде — подчеркнутая серая строгость. Рассеянная и чуточку презрительная в этой рассеянности. У сестры — смущенный вид, она путается в словах, представляя меня супруге Бальмонта. Оказывается, Е. А. разыскивает его по всей Москве. Он пропал с воскресенья. Е. А-е кто-то сказал, что он в среду собирался быть у Брюсовых. Поэтому-то она и заехала к ним. В.Я. подвергается строжайшему допросу: «Когда они расстались в воскресенье? Что Бальмонт (она так и говорит: „Бальмонт“) ему сказал на прощанье? Кто его видел в понедельник? Где?» и т. д.
…В одном из самых просторных переулков на Тверской [387] стоял очень нарядный, очень тонный особняк; через прозрачную железную изгородь прохожие могли видеть то карету у подъезда, то блестящие пуговицы на одежде важного лакея, то диковинные цветы на подоконниках. Владельцы особняка — Андреевы. Это богатые москвичи;
387
Особняк Андреевых находился в Брюсовском переулке (в советское время — ул. Неждановой), д. 19.
Екатерина Алексеевна Бальмонт — урожденная Андреева. Родилась и выросла она в этом богатом особняке, где лучшие преподаватели обучали ее языкам, музыке, литературе. Девушкой не первой молодости она встретилась с Бальмонтом, произведшим на нее сильное впечатление [388] . Сердце ее было сразу побеждено. Но родня Е. А. не слишком радовалась. Поэт, да еще к тому же декадент, да к тому же женатый (развод с первой женой состоялся перед самой свадьбой), не казался никому из Андреевых подходящей партией. Но слава Бальмонта уже сияла, стихи печатались, число поклонников возрастало, и свадьба состоялась.
388
Подробно рассказана история знакомства и замужества с Бальмонтом самой Е. А. Андреевой-Бальмонт (1867–1950) в мемуарах (Воспоминания). Знакомство состоялось в 1893 году, а обвенчались они в 1896-м.
В литературных кругах потом весело передавали, что за свадебным столом, при полном сборе самых именитых гостей и родни жених поднялся и прочел написанное им к сему торжественному дню стихотворение:
Хочу быть гордым, хочу быть смелым, Из сочных гроздий венки свивать, Хочу упиться роскошным телом, Хочу одежды с тебя сорвать! Пусть будет завтра и мрак и холод, Сегодня сердце отдам лучу: Я буду счастлив, я буду молод, Я буду дерзок — я так хочу! Хочу я грезить о новом чуде. Мы два желанья в одно сольем. Уйдите, боги, уйдите, люди, Мне сладко с нею побыть вдвоем! [389]389
Неточно цитируется стихотворение «Хочу» из книги «Будем как Солнце». Судя по всему, история, переданная автором, принадлежит к числу мифов о Бальмонте. Венчание Бальмонта и Е. А. Андреевой состоялось в деревенской церкви под Тверью, отмечалось это событие не в торжественной домашней обстановке, а в тверской гостинице (Воспоминания. С. 316). Стихотворение же было впервые опубликовано в 1902 г. (Северные цветы на 1902 год. М., 1902. С. 156), что, скорее всего, указывает на то, что написано оно было незадолго до того.
Очень властно, почти в форме приказанья, Екатерина Алексеевна вдруг принялась убеждать Брюсова отправиться на поиски Бальмонта. В тоне г-жи Бальмонт была такая отчаянная настойчивость, что В.Я., не отличавшийся, вообще говоря, ни покладистостью, ни покорностью, как-то растерялся, не нашел нужных слов возражения и без малейшего протеста согласился. Когда же он ушел, у Ек. Ал. наступила некая перемена в настроении.
— Ах, это еще ничего! Я знаю, он найдется! — заговорила она вдруг с неожиданной искренностью и с выражением страданья. — Теперь с годами я уже привыкла… И притом хорошо, что все это произошло тут, в Москве, дома. А вот, помню, мы очутились с ним в Париже. Раз утром он вышел из отеля и… не вернулся. Прошел день, два… Не знала я, что мне делать… Случилось это в первый раз… Мне страшно нездоровилось… В то время я ждала ребенка… Страх за Бальмонта, за себя так измучил меня, что я на третий день с огромными усилиями оделась и вышла на улицу. Все тело болело. Но все же я решила где-нибудь навести справки… И вот где-то на одном из парижских бульваров я потеряла сознание… Не могу сказать, сколько времени прошло, кто принял во мне участие, но… открыла я глаза в больнице. Около меня — пожилая католическая монахиня. Говорит строгие французские слова: «Молитесь Богу, просите прощения за свою грешную жизнь: она, быть может, приходит к концу. А дитя, ожидаемое вами, следует посвятить Господу. Не заботьтесь об его судьбе: наш орден не покинет его». Монахиня принимала меня, которую нашли больною и беспомощною на бульваре, за одинокую грешницу, и все мои попытки уверить ее, что у меня есть муж, считала больным бредом… К вечеру у меня родилась дочь Нина… [390] А муж отыскался только через три дня. Оказалось, в каком-то бистро он затеял скандал с дракой. Оттуда попал прямо в Консьержери [**] .
390
Нина Константиновна Бальмонт (в замуж. Бруни) родилась в Петербурге 25 декабря 1900 (7 января 1901). См.: Куприяновский П. В., Молчанова Н. А.Поэт Константин Бальмонт: Биография. Творчество. Судьба. Иваново, 2001. С. 106. Это вкупе с обстоятельствами ареста Бальмонта делает историю невероятной.
**
Так называется тюрьма, находящаяся рядом с Дворцом правосудия в Париже. — Примеч. Б. М. Погореловой-Рунт.
И с терпкой улыбкой Е. А. добавляет:
— Вероятно, помните, у него даже есть по этому поводу стихотворение, которое так и начинается:
Ах, черт французов побери, Я побывал в Консьержери! [392]…Понемногу стали появляться гости. Е. А. почувствовала себя усталой и распрощалась со всеми.
— Если Бальмонт найдется, — распоряжалась она в передней, — немедленно доставьте его домой. Ему необходимо принять ванну и отдохнуть…
392
Текст этого стихотворения см.: ЛH.Т. 98, кн. 1. С. 142. В тюрьме Консьержери Бальмонт пробыл два дня в ноябре 1902 г., т. е. когда дочери было почти два года.
Прибывшие поэты старались скрывать свое разочарование: ни Брюсова, ни Бальмонта! А у сестры был вид озабоченный: «среда», на которую сошлось поэтов больше обыкновенного, сулила стать сплошным провалом.
Гости собирались небольшими группами, беседуя вполголоса, — ничего как-то не налаживалось — кое-кто уже подходил к хозяйке. Извиняясь, заявляли хозяйке, что им вдруг понадобилось куда-то торопиться…
Когда же осталось менее половины гостей и озабоченность сестры обратилась в ледяное спокойствие, раздался тот тройной звонок, по которому мы узнали, что Брюсов наконец вернулся. И действительно, очень скоро в дверях показался Валерий Яковлевич. И не один. Присутствовавшие встрепенулись, и со всех сторон послышались радостные возгласы:
— Бальмонт! Наконец-то! Константин Дмитриевич! Мы вас заждались!
Среднего роста, с довольно длинными зачесанными назад темно-рыжими волосами и небольшой, более светлой бородкой. Лицо несвежее, усталое, помятое. Хорошо сшитый дорогой костюм весь измят, чего не затушевывает даже необычайная изысканность галстуха. Ходит прихрамывая. Это — результат плохо сросшегося перелома ноги. Как рассказывали, несчастный случай произошел при невероятно романтических обстоятельствах [393] . Смотрит исподлобья и недружелюбно. Здоровается без учтивости, свысока. Рукопожатье (а оно так показательно при определении характера) резко, сухо, невнимательно…
393
Об обстоятельствах получения этой тяжелой травмы Е. А. Андреева писала: «Его жена, Лариса Михайловна, была истеричка с больной наследственностью от родителей-алкоголиков. Она была неуравновешенна, подозрительна и болезненно ревнива. Это отравляло жизнь Бальмонта. <…> В одном из приступов меланхолии он выбросился из окна своей комнаты на третьем этаже на мостовую, разбил голову, сломал ногу, руку и больше года пролежал в больнице в больших страданиях. От общего истощения у него не срастались кости» (Воспоминания. С. 300–301). Весьма схоже рассказывал об этом эпизоде Бальмонт М. А. Волошину в 1915 г. (25 лет спустя: он бросился из окна московских номеров «Лувр и Мадрид» 13 марта 1890 г.). См.: Волошин Максимилиан.Собрание сочинений. М., 2006. Т. 7, кн. 1. С. 350.
Не прошло и пяти минут, как Брюсов стал просить долгожданного гостя прочесть какое-нибудь новое его стихотворение.
— К сожалению, это невозможно. Моя записная книжка потеряна… Где-то на днях… вместе с бумажником…
Говорит Бальмонт хриплым и невнятным тенорком. Невнятность происходит оттого, что ряд согласных им не выговаривается. Недостаток этот обычно Мешал слушать и понимать его. Помню лекцию о Дон Жуане, прочитанную им в большой аудитории [394] . Сидела я в одном из первых рядов, слушать старалась изо всех сил, а поняла едва ли одну треть. Успех, должна, впрочем, заметить, был значительный, как и на всех вечерах, где Бальмонт выступал со своими стихотворениями, которые произносил столь же невнятно, небрежно, бросаясь какими-то урывками слов, нередко терявших свой привычный русский призвук…
394
Лекцию «Тип Дон Жуана в мировой литературе» Бальмонт читал в московском Литературно-художественном кружке 14 марта 1903 (См.: Куприяновский П. В., Молчанова Н. А.Цит. соч. С. 160). Статья, основанная на этой лекции, вошла в книгу Бальмонта «Горные вершины» (М., 1904).
Никакие уговоры не помогли. Книжка действительно пропала, а на память К. Д. ничего не знал. Тогда Брюсов предложил выступить Андрею Белому (Б. Н. Бугаеву).
Голубой воротник студенческого мундира как-то подчеркивал юношеское ангелоподобие поэта. Нервным жестом поправляет он золотистый ореол непокорных кудрей и принимается читать. Им создана своя, совершенно особая напевная манера (музыканты с полуосуждением пожимали плечами: «Это какой-то цыганский романс!»). Но А. Белый не только изумлял, но всецело покорял слушателей.