Вокруг «Серебряного века»
Шрифт:
Иванов, однако, в ответе избрал иной путь постижения этого стихотворения, актуализировав противопоставление день / ночь и тем самым солнечный свет / сумерки. Подхватывая сологубовские вопросы: «Вящий? вещий?» — он утверждает неизбежную победу Солнца, столь ненавистного «Божидару, нарекшемуся Солнцегубителем», как гласит подзаголовок его ответа, чем дает возможность Сологубу построить логически последовательный ответ. Действительно: победа Солнца и Солнцебога у Иванова оказывается не вечной, и собеседник язвительно отвечает Иванову: «Смеясь на твой призыв, Альдонса / Руно косматое стрижет», то есть элементарной жизни, пропахшей «духом козлиным», вполне хватает на то, чтобы обратить «жертву Солнцебога» в заботливо и деловито состриженное руно, отнюдь не золотое.
Напомним, что в отзыве о рассказе «Чудо отрока Лина» (или «Отрок Лин») Зиновьева-Аннибал так передала его содержание: «Рассказ блистательно оправдал жестокого „Змея-Дракона“, Солнце, распаляющего кровь убийц на убийство и ………… ярким зноем мертвых убитых» (С. 158). Достаточно непредвзято прочитать этот рассказ Сологуба, чтобы понять: ни малейшего оправдания «Змея-Дракона» в нем нет, совсем наоборот. Именно Солнце лишает римских воинов рассудка, и, желая спастись от нового столкновения с ним, они погибают.
Колдовство Сологуба оказалось, как кажется, сильнее «апотропея» Иванова.
Но в общем период с осени 1906 года и довольно на долгое время оказался хотя и не слишком дружественным, но все-таки и не омраченным сколько-нибудь заметной враждой. Даже полемика вокруг «мистического анархизма», где
Скажем, выяснение отношений Иванова с Яковом Годиным, автором статьи «Оргиасты», происходило именно на вечере у Сологуба [430] , в другой раз Иванов читал там сонеты из «Золотых завес» [431] , наперебой с Сологубом он произносил эротические стихи у Блока после чтения «Незнакомки» [432] , однако все это были, кажется, лишь эпизоды. Во всяком случае, свидетельств присутствия Сологуба на Башне с осени 1906 по осень 1908 года нам найти не удалось. Вместе с тем и вообще следует отметить, что «средовая» и вообще «башенная» активность в этот период резко уменьшилась: осень 1906 года была занята бурным выяснением отношений между Ивановыми и С. М. Городецким (за это время состоялись две «среды», на которых Сологуба не было), потом тяжело заболела Зиновьева-Аннибал, следом за этим начался период М. В. Сабашниковой, затем Ивановы уехали в Загорье, где умерла Зиновьева-Аннибал (существенно, что Сологуба на похоронах не было), — одним словом, насколько мы знаем, до осени 1908 года Сологуб на Башне не бывал.
430
См.: Азадовский К. М.Эпизоды // Новое литературное обозрение. 1994. № 10. С. 116–121.
431
Кузмин М.Дневник 1905–1907. СПб., 2000. С. 347; ЛН. Т. 92, кн. 3. С. 277.
432
ЛН.Т. 92, кн. 3. С. 268.
К этому моменту относится одна история, заслуживающая, пожалуй, некоторого внимания. 9 апреля 1907 Иванов пишет Сологубу: «Присовокупляю благодарность за присылку „Кораблей“» [433] . Этот сборник был издан в пользу Н. Е. Пояркова, страдавшего от тяжкой болезни, но нас в данном случае интересует не столько сам Поярков, сколько отношение к нему двух мэтров. Дело в том, что Поярков познакомился и сдружился с Ивановым еще весной — летом 1903 года, когда последний читал в Париже свои знаменитые лекции, а Поярков был кем-то вроде секретаря у М. М. Ковалевского. Осенью 1903 года он пишет Ивановым довольно пространные и информативные письма в Женеву [434] , а во время их приезда в Москву весной — летом 1904-го становится постоянным спутником. «Братишка Поярков» называет его Зиновьева-Аннибал (С. 105). По замечанию публикаторов писем Пояркова к Блоку, «…ивановская „башня“ была петербургским центром подбора авторов для благотворительного сборника» [435] . Такое общее впечатление подтверждается и перепиской. 19 сентября 1906 Поярков пишет Иванову: «Редактором Петер<бургского> отдела будете вы, дорогой Вячеслав Иванович. Пригласите Сологуба» [436] . В декабре 1906 года, когда Иванов приезжает участвовать в жюри конкурса «Золотого руна», он навещает больного поэта, и Поярков пишет ему признательное письмо, относящееся к изданию сборника, с приглашением зайти еще раз [437] . И тем не менее экземпляры книги получает и распространяет не Иванов, а Сологуб. Почему это случилось, мы не знаем, но факт остается фактом: 13 апреля 1907 Поярков спрашивает Блока: «В П<етербурге> ли Вячесл<ав> Иванович? Он почему-то перестал писать мне» [438] . 23 мая эта жалоба повторяется в его письме к Зиновьевой-Аннибал: «Вяч. Ив. теперь гордец, и я боюсь ему писать, хотя прошу передать тихий задушевный привет от старого друга» [439] . И далее младший поэт оказывается словно вычеркнут из жизни старшего, тогда как Сологуб по крайней мере еще некоторое время поддерживает с ним отношения.
433
Ежегодник…С. 143.
434
Частично опубликованы: Кузнецова О. А.К истории посвящений в сборнике Вячеслава Иванова «Прозрачность» // Русская литература. 2006. № 3. С. 104–105. Полностью: РГБ. Ф. 109. Карт. 33. Ед. хр. 21. Отметим, что письмо от 2 июня 1906, зафиксированное в ивановском дневнике, где Поярков назван «милым и бедным», среди писем в РГБ и ИРЛИ не сохранилось.
435
ЛН.Т. 92, кн. 4. С. 533.
436
РГБ. Ф. 109. Карт. 33. Ед. хр. 21. Л. 8 об.
437
ИРЛИ. Ф. 607. № 261.
438
ЛН.Т. 92, кн. 4. С. 535.
439
РГБ. Ф. 109. Карт. 33. Ед. хр. 22. Л. 3.
Возвращаемся, однако, в 1908 год. С конца октября этого года началась новая эпоха в отношениях Иванова и Сологуба. 29 октября Иванов приглашает Сологуба и Чеботаревскую к себе [440] , и 30 октября 1908 года они присутствовали на первой после двухгодичного перерыва «среде», и В. К. Шварсалон оставила об этом ранее неизвестную запись:
«Вечер начался в десятом часу и кончался <так!> в 3.
Оживление было умеренное и поддерживалось все время на одинаковой высоте.
После ободрения чаем А. Ремизова, свои de la <?> soir'ee, прибыли в скором расстоянии друг от друга художники. Рассматривались новоделанные башенные комнаты, которые получили одобрение и admiration художников. После этого, во время чтения Ремизова, прибыла шумно, но скромно, Иван Странник, которая в течение вечера, казалось, стремилась задобрить литераторов и возбудить внимание, но оставалась далеко от центра.
В последний антракт вошли Соллогуб <так!>, снежный и матовый старичек, кажущийся молодым, Настя (Ан. Чеботаревская) и Щеголева.
Подавалось на подносах чай и вино. После чтения Ремизова пился чай за столом и вокруг.
„Левушка“ Б<акст> был оживлен и болтлив: принимал Мих. — Анж. за Рафаэля <так!>.
Сережа <Городецкий>, как обыденно, шутлив и весел `a parts’ами.
Соллогуб снежный и матовый старичек, кажущийся, как всегда, молодым, с блестящими глазами и большим лбом, был молчалив.
Бенуа очень благосклонен и интересен.
Ремезов <так!> [определен] развеселившимся и остроумным.
Ренуво <В.Ф. Нувель> — charmant.
Сюнерберг сдержанно молчалив с тремя умными фразами и видом наблюдателя.
Сомов романтичен, с красивыми глазами
etc.» [441]
440
Письмо опубликовано А. В. Лавровым (Ежегодник… С. 144).
441
РГБ. Ф. 109. Карт. 47. Ед. хр. 19; ныне см. также: Богомолов Н. А.Из записной книжки Веры Шварсалон // Литература как миропонимание / Literature as a World View: Festschrift in Honour of Magnus Ljunggren. [Gothenburg, 2009]. C. 59–65.
Характерно и то, что совсем недавно образовавшаяся пара приглашается на сравнительно интимное собрание (присутствовало всего 15 человек, преимущественно ближайшие друзья Иванова), и то, что в «отчете» о собрании Шварсалон дважды повторяет описание Сологуба, и то, что, насколько мы себе можем представить, именно с этого вечера начинается новый этап близкого общения двух писателей: 7 ноября Сологуб приглашает Иванова к себе на вечер следующего дня, 26 ноября Сологуб с Чеботаревской снова присутствуют на «среде» [442] . Но события, начинающиеся с этого времени, должны стать предметом другого специального исследования.
442
О том, с каким трудом надо было получать разрешение на посещение сред, поскольку они были «более интимные, чем прежде», см. в воспоминаниях С. А. Ауслендера (Жизнь Николая Гумилева: Воспоминания современников. Л., 1991. С. 40–42). Отметим, что материалы записной книжки опровергают утверждение мемуариста о том, что Гумилев именно в этот визит впервые читал стихи на Башне.
К истории «Ключей тайн» [*]
Памяти Александра Павловича Чудакова
Первый номер «Весов» открывался тремя манифестационными материалами: редакционным предисловием «К читателям» на двух страницах, особо выделенных пагинацией римскими цифрами, статьей В. Брюсова «Ключи тайн» и статьей К. Бальмонта «Поэзия Оскара Уайльда».
Первое из них [444] , формально будучи краткой редакционной программой, тем не менее обозначало основные ориентиры начинающегося журнала как в области типологии европейской прессы, так и в сфере ценностных ориентиров. Однако на большее оно и не претендовало. Две же последующие статьи не только давали развернутые эстетические концепции двух ведущих на то время поэтов русского символизма, но и отражали различные тенденции в их понимании «нового искусства». Оставляя в стороне статью, основанную на выступлении Бальмонта в Литературно-Художественном кружке 18 ноября 1903 года [445] , сосредоточимся на статье Брюсова, без анализа или хотя бы упоминания которой не обходится ни один разговор о литературной позиции нового журнала и об эстетике символизма.
*
Впервые — Из истории символистской журналистики: «Весы». М.: Наука, 2007. С. 6–40. Печатается с некоторыми добавлениями. Импульс к написанию этой работы был дан А. П. Чудаковым, одним из планов которого было создание библиотеки русской литературной критики, где тексты приводились бы не в окончательном виде, а воссоздавалась бы история их появления и бытования.
444
Наиболее существенная часть его перепечатана: Лавров А. В., Максимов Д. Е.«Весы» // Русская литература и журналистика начала XX века. 1905–1917. Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М., 1984. С. 69.
445
Она была примечательна не только своим содержанием, но и обстоятельствами, в которых проходила: совсем незадолго до лекции Брюсов дал Бальмонту пощечину (и на лекции не присутствовал), а на ней самой познакомились М. Волошин и А. Р. Минцлова, что имело немаловажные последствия для обоих. См.: Волошин М.Собрание сочинений: В 8 т. М., 2006. Т. 7, кн. 1. С. 217–219.
В свое время О. А. Клинг ввел в научный оборот письмо Брюсова к С. П. Дягилеву, где говорилось: «Разобрав здесь свои рукописи, я сообразил окончательно, что в начале марта, числа около 5–7, мне можно будет Вам доставить первую главу моего исследования о искусстве. <…> Главы, конечно, совершенно самостоятельны. Всех их предполагается четыре: первая посвящена критике существующих теорий, вторая — моим взглядам на сущность искусства как особой формы познания мира, третья — формам и четвертая — школам искусства. Все исследование я думаю назвать „ Ключи тайн“, не в том, конечно, смысле, что оно и есть эти „ключи“, а в том, что каждое истинное создание искусства — ключ к некой тайне» [446] . Разбирая разнообразные обстоятельства, связанные с написанием статьи, мы говорили о том, что ее текстология должна стать предметом специального исследования, которое и предлагаем здесь [447] .
446
Клинг О. А.Брюсов в «Весах» (к вопросу о роли Брюсова в организации и издании журнала) // Из истории русской журналистики начала XX века. М., 1984. С. 181. Здесь мы цитируем фрагмент, относящийся к «Ключам тайн», в целостном виде, с некоторыми текстуальными уточнениями (РГБ. Ф. 386. Карт. 71. Ед. хр. 11. Л. 3–4).
447
См.: Богомолов Н. А.От Пушкина до Кибирова: Статьи о русской литературе, преимущественно о поэзии. М., 2004. С. 288–291.
Итак, мы узнаем, что первоначально Брюсов задумывал не манифест, а исследование о искусстве, состоявшее из четырех глав, краткое содержание которых и излагается. Легко заметить, что оно далеко не полностью соответствует основному содержанию опубликованного варианта «Ключей тайн» [448] . Эволюция текста была чрезвычайно значительной, что показывают различные его редакции, ныне впервые публикуемые. Все они хранятся: РГБ. Ф. 386. Карт. 52. Ед. хр. 4. Листы рукописи указываются в преамбуле к соответствующему варианту.
448
Статья впервые опубликована: Весы. 1904. № 1. С. 3–21. Перепечатывалась полностью и в специально подготовленном к изданию виде, а не механически: Брюсов Валерий.Собрание сочинений. М., 1975. Т. 6. С. 78–93 (коммент. Д. Е. Максимова и Р. Е. Помирчего; отметим, что в данном издании статья датирована 1904 годом, чего никак не могло быть: журнальный номер был разрешен к печати уже 15 января этого года); Брюсов Валерий.Среди стихов: Манифесты, статьи, рецензии 1894–1924. М., 1990. С. 89–101 (коммент. Н. А. Богомолова). Далее мы всюду цитируем окончательный вариант статьи по последнему изданию.