Вокруг Света 1996 №07
Шрифт:
Праздник Бузуки начинается обычно около полуночи и продолжается до трех-четырех часов утра, а иногда и позже. Особенностью праздника является то, что на нем исполняются только греческие песни и танцы. Представление идет до тех пор, пока в зале остаются зрители. Это, конечно, не доставляет большого удовольствия жителям близлежащих домов. Мне говорили, что они пишут жалобы городским властям, и время от времени в прессе возникают дискуссии по поводу Бузуки. Недавно даже греческий парламент посвятил одно из своих заседаний вопросу, связанному с этим праздником...
Примерно в полдвенадцатого ночи мы выезжаем из гостиницы. Представление будет проходить в небольшом городке Артаки — пригороде Халкиды. Димитриос заверяет меня, что настоящий, исконно греческий Бузуки можно увидеть только в таких, неблизких к столице местах.
Дорога идет в гору. От нашей гостиницы, расположенной в небольшом городке Аги-Минас, примерно в семидесяти километрах к северу от Афин, до Халкиды около получаса езды. Мимо нас мелькают ярко освещенные окна частных вил, утопающих в зелени оливковых деревьев. Мы въезжаем в небольшой поселок Кара-Баба. Его турецкое название напоминает о почти четырехсотлетнем османском иге на территории Греции. Поселок раскинулся на вершине холма, откуда открывается великолепная панорама Халкиды и особенно ее набережной, залитой огнями открытых кафе и рыбных ресторанчиков. Халкида расположена на острове Эвбея, втором по величине после Крита греческом острове. Эвбея отделен от материка узким Эвбейским проливом.
Мы спускаемся к проливу и въезжаем на мост, соединяющий остров с материком. Конструкция моста довольно оригинальна. Он разводной, но, в отличие, к примеру, от разводных мостов Санкт-Петербурга, две его части разводятся в разные стороны, параллельно воде. Даже сейчас, ночью, видно сильное течение под мостом. Мне рассказывали, что течение здесь периодически меняет направление и что причина этого природного феномена до сих пор до конца не разгадана.
За мостом, собственно, и начинается Халкида. Это довольно крупный, по греческим масштабам, город. В нем проживают около сорока тысяч жителей; в многочисленных кафе, тавернах, ресторанах и сувенирных магазинах можно услышать французскую, немецкую, итальянскую и конечно, русскую речь. Многие наши соотечественники едут сюда, чтобы отдохнуть, а заодно и приобрести знаменитые греческие шубы. Но это уже другая тема.
На улице, ведущей к Артаки, — множество навесов и лотков, заполненных различными товарами. Здесь бурлит ярмарка... Пока наша машина, объезжая пробки, медленно продвигается вперед, Димитриос рассказывает мне, что впервые во многих странах мира узнали и услышали музыку бузуки благодаря известному французскому фильму «Грек Зорба», вышедшему на экраны мира в 1964 году. Музыку к этому фильму написал Теодоракис. Именно после этого, по его мнению, бузуки стал известен остальному миру, а греческий танец сиртаки стал популярным — но это совсем не народный танец, как считают многие, а искусственно созданный в те годы, на основе элементов народных танцев. А само название «сиртаки» подарили миру французы, произведя уменьшительное, на греческий манер название греческого народного танца сиртос. В современной музыкальной жизни Греции довольно значительную роль играют еще мелодии ребетико. Слово «ребетико» является производным от «ребетис», что означает изгой, отщепенец. Этой название восходит ко времени так называемой малоазиатской катастрофы, когда в результате поражения Греции в греко-турецкой войне, в 1923 году в Афины хлынул поток беженцев. Особенно тяжела была участь неимущих. Они перебивались случайными заработками, а по вечерам шли в дешевые кофейни — текке, где слушали музыку. Там и родились мелодии ребетико. Греки считают главным исполнителем ребетико под аккомпанемент бузуки Танассиса Афанассиу. Он создавал и исполнял свои песни в тридцатые и сороковые годы. Сейчас он живет на острове Эгина, давно уже не поет, но делает музыкальные инструменты — такие, как баклама, изготовляемый из скорлупы кокосового ореха. Это инструмент такого же класса, как и бузуки, но меньших размеров. И, конечно, Танассис Афанассиу делает самые лучшие в Греции бузуки.
Наконец мы на месте. Останавливаемся перед невысоким павильоном с ярко освещенным входом и горящей неоновой надписью по-гречески: «Добро пожаловать!»
Нас встречают и приветствуют два грека: «Калиспера!» — «Добрый вечер!» И приглашают пройти внутрь. Один из них проводит нас к столикам, стоящим на небольшом возвышении, как бы в амфитеатре, сбоку от сцены. «Это лучшие места», — говорит мне Димитриос. Я осматриваюсь. Уютная полутьма в зале, заполненном наполовину, яркая подсветка сцены. Все, как в хорошем ресторане с варьете. Официант приносит вино, фисташки и фрукты. Я взглянул на часы. Было начало первого. Зал постепенно наполнялся. Публика довольно разнообразная. Здесь и влюбленные парочки, и солидные, хорошо одетые люди, и семейные пары с детьми.
Тут надо бы сказать о некотором своеобразии образа жизни греков, особенно летом, когда на большей части территории страны стоит довольно сильная жара. Рабочий день в Греции, как правило, начинается в 8-9 часов утра. Официального перерыва на обед не существует. Подкрепляются прямо на рабочих местах бутербродами, принесенными с собой. Так что большинство работающих к 3-4 часами дня уже возвращаются домой. После домашнего обеда наступает так называемая «сиеста» — послеобеденный отдых, а вечером начинается жизнь вне дома. Они идут в таверны, открытые кафе или на представление Бузуки.
И вот мы сидим с ними и ждем начала праздника.
На ярко освещенной сцене появляется молодой симпатичный грек с длинными черными волосами. Он приветствует публику и представляет небольшой ансамбль, состоящий из скрипки, мандолины, бузуки, гитары, ударных и бакламы, а затем исполняет народную песню. Это — старинная песня, родившаяся в годы борьбы против турецкого ига, мужественная мелодия как бы зовет на борьбу за свободу...
В зале, в проходе между столиками возникают девушки, они несут в руках тарелочки из фольги, доверху наполненные головками гвоздик и роз. Зрители дружно их раскупают. По обычаю, понравившегося артиста надо награждать. И вот первые бутоны уже летят в длинноволосого певца. Он ловит их, подходит к столику, откуда были брошены цветы, кланяется и пригубляет предложенный стаканчик вина. Затем исполняются два народных танца. Один из них — «Пирихиос», его история восходит ко временам древней Эллады. Второй — «Сарикус», он родился в сельской местности и символизирует жатву. Исполнители одеты в национальные костюмы: мужчины — в белых рубашках с широкими рукавами и ярких, вышитых жилетках, на ногах — башмаки с большими черными помпонами на мысках; женщины — в белых блузках с широкими кружевными рукавами, белых юбках, отороченных вышивкой и украшенных красными передниками и желтыми тонкими поясками с кистями.
Внезапно сцена затемняется, звучит восточная мелодия, и в лучах прожектора появляются девушки. Они исполняют танец живота. Мелодия звучит с нарастающей быстротой, и в такт ей ускоряется танец. Награда девушкам — гром аплодисментов и дождь цветов.
Некоторые из танцовщиц подбегают к столикам, тоже берут протянутые им стаканчики с вином и, пригубив, возвращаются на сцену.
Представление достигает кульминации жгучую брюнетку-гречанку, только что исполнявшую мелодичные напевы, разгоряченные зрители берут за руки и приглашают танцевать на своем столике. Певица словно поднимается на высокий подиум, переступая через бутылки и тарелки, выдает несколько «па» под восторженные крики и град цветов... Вслед за ней вскакивают на столы девушки из зрительного зала. Особый восторг вызывает у зала девочка лет пяти. Она, легко взобравшись на стол, за которым сидели ее родители, исполнила свой танец и завершила его реверансом.
И снова звучат в зале неторопливые, как шелест прибрежных волн, греческие песни. Они — о преданной и верной любви, преодолевающей все преграды на пути к счастью...
И вот, наконец, на сцену выходит сам хозяин и устроитель Бузуки — полный, черноволосый мужчина. К нему летят цветы... Он проходит между столиками, с кем-то здоровается за руку, кого-то хлопает по плечу и выпивает предложенное ему вино. А в это время на сцену выбегает кто-то из зрителей и начинает танцевать сиртаки. Кто-то приглашает и нас танцевать. Мы поднимаемся из-за стола, и улыбающиеся в танце люди принимают нас в свой круг.
В четвертом часу ночи мы наконец покидаем праздник Бузуки. Проходя мимо гостеприимных хозяев, говорю им:
— Евхаристо! Спасибо!
— Параколо. Пожалуйста, — тепло отзываются они.
Крокодилы, ученые мужи и аборигены
Конечно же, крокодилы, ученые мужи и аборигены в обычной жизни не соседствуют. Однако, как оказалось, сочетание это вполне возможное, что я и испытал, очутившись однажды на крайнем севере Австралии. Эти места называют здесь Топ-Эндом — то есть Верхним Краем. Но краем чего? Австралии, разумеется, а, впрочем, может быть, и планеты. Всякому, кто попадает сюда впервые, кажется, будто эта дикая, малонаселенная земля, с болот исто-скалистым ландшафтом, невиданными пернатыми и животными, — из другого, затерянного мира. И если бы, к примеру, из биллабонга вынырнула голова лох-несского монстра, то ничего удивительного в том бы не было — это чудовище прекрасно вписалось бы в местный, весьма колоритный пейзаж.