Волчара выходит на след
Шрифт:
Бельдин трещал без умолку. А кроме того, постоянно перескакивал с одного на другое. И снова, как и в первый день, щедро пересыпал свою речь огромным количеством технических терминов. У Ли Вэйгу сложилось стойкое впечатление, что он не только не заботится о том, чтобы быть понятым, а напротив, этой своей бесконечной заумной трескотней упорно пытается рассеять его внимание. Обычно так ведут себя люди, у которых есть что скрывать.
– Вообще-то, цвета различают по шкале от одного до десяти. От дымчатого до прозрачного. И самый лучший – голубовато-белый, – продолжал Бельдин настойчиво нагружать Ли Вэйгу совершенно
– Ну, а по форме это – додекаэдр. Двенадцать граней. Один из пяти типов правильных многогранников. То есть у него тридцать рёбер, двадцать вершин. В каждой сходятся по три ребра… Кстати, любезный господин Ли, представьте себе, что каждый алмаз, как отпечаток пальца, просто уникален! Двух абсолютно идентичных в природе не существует! Ну, разве это не чудо? Да это же уму непостижимо!
Ли Вэйгу осторожно взял с черного пластикового поддона один из камешков. Повертел его в пальцах. Неограненный «дикий» алмаз он держал в руках впервые. И был слегка разочарован. Ничего особенного. По виду – обыкновенный осколок, меньше горошины, похожий на те, что образуются, когда лобовое стекло автомобиля рассыпается на мелкие части от сильного удара. По крайней мере, он бы не нашел ни одного заметного отличия. Ну, может быть, чуть-чуть потяжелее?
– И обратите внимание, – тут же цепко приклеился Бельдин, – это уже, так сказать, наша частная особенность… Видите – у него края немного стерты? Так бывает только в сугубо аллювиальных [26] почвах… Да, я же совсем упустил… Алмаз – это от арабского слова «алмаас», что означает – несокрушимый. И это действительно так. Есть чему удивляться. Температура его плавления – почти четыре тысячи градусов! Впечатляет?!
– Я получил достаточное преставление о предмете, – сказал Ли Вэйгу.
26
Аллювиальные почвы (от лат. аlluvio – нанос) – почвы, состоящие из обломочного материала различной степени окатанности и сортировки (галечник, гравий, песок, суглинок, глина).
– Представление, – машинально поправил Алексей Константинович.
– Может быть, теперь поедем в лабораторию?
– А что там сейчас смотреть? – поспешно спросил Бельдин, словно давно уже ждал, когда разговор пойдет в этом направлении. – Мы же на данный момент почти все свернули… В связи с известными вам событиями… Я думаю, вы в курсе?
– Да. Я знаю… И все же…
– Ну, если вы настаиваете…
– Проходите, пожалуйста, – с унылым видом обронил Бельдин, нащелкав код на электронном замке и распахнув перед гостем дверь в лабораторию.
На Ли Вэйгу неприятно повеяло стойким химическим духом и он невольно задержал дыхание. Не двигаясь с места, окинул взглядом помещение. Молча кивнул в ответ на приветствие незнакомого молодого человека в белом халате, замершего с каким-то стеклянным сосудом в руке, и после короткой заминки решительно произнес:
– Нет. Я передумал… Лучше пройдем пока в ваш кабинет. А это откладем на завтра.
– Хорошо, любезный! – с явным облегчением подхватил Бельдин и, моментально захлопнув дверь, протянул руку в приглашающем жесте: – Прошу вас. Это совсем рядом. На втором этаже.
Погрузившись в любезно подставленное хозяином широкое низкое кресло, стоящее перед
– Может быть – кофе или чай? – засуетился Бельдин, устроив гостя.
– Не сейчас, – отрезал Ли Вэйгу. – Сядьте.
Бельдин вздрогнул от неожиданно жесткого тона гостя. Недоуменно повел плечами и шагнул к рабочему столу.
– Не туда, – остановил его Ли Вэйгу. – Вот сюда, пожалуйста. – И указал на стоящее напротив него кресло. Подождал, пока хозяин устроится, перестанет ерзать и поднимет глаза: – И больше не будем ходить вокруг и около. Пора поговорить на чистую… Вы ничего не можете мне сказать?
– О чем это вы?
– Об очень большой ошибке… Вашей ошибке… То, что вы продали нам два года назад, – обыкновенная фальшивка. Подделка…
– Я не совсем понимаю, о чем идет речь…
– О том, что вы под видом «бета-зет» засунули нам безактизин [27] . Или амизил. Как хотите…
– Ну, это вы зря, милейший, – обиженно насупился Бельдин. – Это стопроцентный хинуклидилбензилат [28] . Вся клиническая картина…
– Прекратите врать! – взорвался Ли Вэйгу. – Вы обманули нас!.. И очень плохо обманули!
Бельдин съежился, прилип к спинке кресла и даже приподнял руку, словно закрываясь от неминуемого удара.
27
Безактизин (амизил, Amizylum) – 2-диэтиламиноэтилового эфира бензиловой кислоты гидрохлорид. По своему строению близок к сложным эфирам дифенилуксусной кислоты.
28
3-хинуклидилбензилат – психотомиметическое отравляющее вещество под шифром «BZ», производное гликолевой кислоты.
– Не бойтесь, – с нескрываемым презрением в голосе бросил Ли Вэйгу! – Никто вас сейчас бить не будет. И убивать тоже… Пока… – Достал из кармана сложенный лист бумаги, развернул и бросил его на столик.
– Что это? – испуганно спросил Бельдин.
– Это номера ваших счетов в зарубежных банках. Один в Берне, а второй – в Таллинне. И если через два месяца вы не исправите свою ошибку – они будут совсем пустыми. Сейчас они просто заблокированы. Пока…
– Но два месяца – это слишком мало, – возразил Бельдин, – у меня же нет сейчас в наличии необходимых реактивов… И это очень опасно в данной ситуации. В любой момент может нагрянуть проверка…
– Только два месяца…
– Но я же не успею! Ну войдите же, в конце концов, в мое положение! – взмолился Бельдин, сложив ладони на груди. – И у меня сейчас просто-напросто нет нормального живого материала для подобных отработок. Это же не так просто…
– Я передал вам наши условия, – твердо вымолвил Ли Вэйгу. – Остальное уже – только ваши проблемы… И, я думаю, вам понятно, что эта новая партия будет совсем бесплатной. Кроме того, вы два раза покроете наши потери. – Сказал и решительно поднялся из кресла, ставя жирную точку в затянувшемся и навязшем в зубах разговоре.