Волчата голодны всегда
Шрифт:
– Я рад за тебя. И за себя, за то, что набрался смелости и сказал о своей любви. Ты права, мне больше не нужно путаться у тебя под ногами. Но мне хорошо от сознания, что я расстанусь с тобой в такой счастливый для тебя момент.
Он произнес это, пытаясь скрыть свою грусть, но девушка это почувствовала, и ей стало его очень жаль.
– Если бы я не встретила Ника, то, я думаю, смогла бы тебя полюбить, – решила сказать ему напоследок приятные слова Анжела.
Он поднял на нее благодарный и понимающий взгляд.
– Я понимаю, что тебе никогда не понадобится моя помощь, но сделай мне одолжение, возьми номер моего телефона. Мне будет спокойно на душе от мысли, что он у тебя есть и ты в случае крайней нужды сможешь призвать меня на помощь.
Растроганная его словами девушка поцеловала его в щеку и, совершенно успокоившаяся, словно побывавшая на сеансе психоаналитика, распрощавшись, пошла в машину. Оказавшись на улице, она вспомнила про наркотики, и это ее сильно расстроило. Ей стало страшно от того, что ее эксперимент с кокаином может плохо отразиться на здоровье будущего малыша. Но это состояние продлилось недолго, так как за окном авто показался магазин для новорожденных, и ее словно магнитом потянуло познакомиться с этим новым миром.
В ночном клубе «Сатана картель», в отличие от других подобных заведений, работа не прекращалась почти круглые сутки. С обеда начинал работать бар и ресторан, и заведение наполнялось множеством клиентов. Публика была сплошь молодая, и приходила она не на бизнес-ланч. Клуб принадлежал Обносову и его брату Илье Степанкову. По сути, это был их наркотический офис, где шла бесперебойная торговля основными видами наркоты. Одноразовую дозу можно было купить у бармена или официанта, пакетик про запас продавали уже администратор или метрдотель заведения; ну а если нужен был мелкий опт, то за этим следовало обращаться к VIP-менеджерам, у которых в ночном клубе были охраняемые офисы. Кроме разовой дозы, остальная фасовка продавалась только проверенным пользователям и мелким наркодилерам, которые имели своих клиентов в городе. Сетевой маркетинг, привнесенный из-за границы для продажи средств для похудения и косметики, как нельзя лучше пригодился для эффективного и практически безопасного распространения наркотиков.
Правда, для этого братья внесли некоторые изменения с учетом специфики продаваемого товара. В качестве доработки был применен метод революционных бригад, где рядовые революционеры не общались между собой, а знали только своего старшего. Старший, в свою очередь, держал связь с центром через связного, и так далее, поэтому в случае ареста одного революционера арестовать всю организацию было невозможно. То же и с наркоманами. Задержанный «клиент» знал только одного человека, который снабжал его наркотиками, – так называемого «барыгу»; тот, в свою очередь, знал только дилера, дающего ему товар на реализацию. Дилерами были специально обученные люди, которые не были наркоманами и под страхом смерти не выдали бы своего поставщика. Да и любая операция по аресту и изъятию наркотиков в любом случае санкционировалась Степанковым; именно он, как руководитель ОБНОНа, ставился в известность о проводимых операциях другими подразделениями МВД.
Сегодня Нефедова-младшего ждал на «стрелке» в ночном клубе его дилер. Карл, после того случая у школы, когда он дал пинка старушке, подсел на амфетамины, и поэтому в скором времени, когда не мог больше достать денег, стал «барыгой». Это позволяло ему заработать денег и всегда иметь под рукой дозу для себя. Однако после того, как отец смыл в унитаз пятьдесят граммов героина, его жизнь круто изменилась, и исход встречи с дилером пугал Карла не меньше надвигающейся ломки. Его дилером был охранник Малахитова Дрон, огромный амбал с примитивным мышлением, очень скорый на расправу. Охранники Малахитова все подрабатывали на этой «халтурке», которая, впрочем, приносила им в десятки раз больше денег, чем их официальная работа.
– Чем долг отдавать будешь? – спросил дилер, как только Карл зашел в кабинет к Дрону.
– Дрон, дай еще товару, я его реализую, и весь навар пойдет в погашение задолженности, – отчаянно попросил Карл, – так за несколько раз я рассчитаюсь.
– А если нет, если опять что-нибудь выкинешь, я, что ли, за тебя перед боссом отвечать должен? – покачал головой охранник Ника. – Нет, без дополнительных гарантий ты теперь даже дозы не получишь.
– Блин, это отец, я же рассказывал… – заканючил Карл, впадая в истерику от страха перед начинающейся ломкой.
– Пусть отец возвращает, – усмехнулся Дрон. – Что, он мало взяток берет? У него наверняка весь сейф на работе баблом забит.
– Он не дает, – пожаловался парень.
– Проучи, – посоветовал Дрон, – а не то тебе достанется так, что мало не покажется.
– Хорошо, – поник головой Нефедов-младший.
– Пиши заявление, – придвинул листок дилер.
Карл понимал, что после его жалобы отцу несдобровать, однако он хотел выпутаться из этой истории, и еще у него начиналась ломка, для снятия которой требовалась доза. Написав заявление, обвинив отца в уничтожении товара, он передал заявление Дрону. Тот прочитал написанное и удовлетворенно кивнул, давая понять, что он может быть свободен.
– А товар? – с надеждой напомнил Карл. – Дай хоть граммов десять, я с них начну.
– Пока я не получу деньги за прошлую фасовку, тебе придется ждать, – категорично заявил дилер.
– Ну, хоть дай для меня дозу, мне поправиться нужно, – взмолился Карл.
– Попроси у своего папочки, – зло пошутил охранник Ника, всем своим видом показывая недовольство затянувшимся разговором.
Нефедов, чтобы не расплакаться, выбежал из комнаты, лихорадочно соображая, у кого он мог бы разжиться «лекарством». Ничего не придумав, он позвонил Николаю, рассчитывая, что богатый одноклассник может угостить его. Убедившись, что Малахитов едет в школу, он отправился ему навстречу…
…Между тем Николай пребывал в наисквернейшем настроении. С утра позвонил следователь и, ссылаясь на требования прокуратуры, попросил сдать анализы для генетической экспертизы. Кузьма, присутствующий при разговоре, стал на чем свет ругать полковника Нефедова с его «непроходимой тупостью», а потом, взяв трубку, отчитал следователя как мальчишку. Далее – больше. Услышав доклад своего водителя о том, что Анжела встречалась в кафе с сыном попа, Николай вспылил. Девушка плакала, оправдываясь, что встретила его там случайно и что вместе с ним была и его мать с сестрой. Но Николай уже не мог остановиться и сильно ее отругал. Ко всему прочему, Обносов довел до него информацию, что новый священник в своих проповедях призывает людей объединяться против наркотиков и неоправданной жестокости несовершеннолетних, создавая родительские комитеты противодействия. Это Малахитов воспринял как вызов лично ему. Поэтому он дал задание Обносову через управляемые ими городские газеты и радио очернить священника.
– Это на раз, – успокоил его тот. – У меня с моими выборами как раз журналисты трудятся над конкурентами, заодно и попа пропесочат.
И хоть это заверение управляющего его немного успокоило, все вместе вызвало в нем сильную депрессию, и поэтому по дороге в школу он сделал себе героиновую инъекцию. Уже подъезжая к школе, Николай вдруг передумал и велел водителю разворачиваться. Ему захотелось секса – так отреагировал мозг на наркотик. Вернувшись к дому, он, вопреки первоначальному посылу, встал перед входной дверью, не решаясь войти внутрь. На него нахлынули воспоминания, как он застал свою мать и Кузьму за сексуальными играми. Страх парализовал его волю; ему показалось, что он сейчас может застать за этим же занятием своего управляющего с Анжелой. В голове промелькнула мысль, что его могло так «торкнуть» после укола, но это не избавило его от страха. Обливаясь потом, он потянул входную дверь, тихонько протискиваясь внутрь дома и прислушиваясь к малейшим звукам. До него донеслась ритмичная музыка из родительской спальни, где теперь спали они с Анжелой. На ватных ногах он поднялся на второй этаж. Звук усилился. Вместе с музыкой стал отчетливо слышен ритмичный стук, словно кто-то занимался любовью. Он прижал ухо к двери. Да, он отчетливо услышал сбивающееся дыхание любимой девушки. Кровь прилила к его голове, а в глазах помутнело от гнева. Он побежал в кабинет, снял со стены самурайский меч и вернулся обратно. Готовый к жестокой расправе, он ударом ноги выбил дверь и ввалился с криком в комнату. В комнате он увидел испуганные глаза Анжелы. Она была в спортивной форме. Рядом с ней надрывался ритмичной музыкой музыкальный центр. Ник осмотрел комнату быстрым взглядом, но никого не увидел. Он заскочил в ванную и гардеробную. Пусто. Он вернулся.