Волчьи игры
Шрифт:
— Что там за шум? — встревожилась эрна, покачиваясь над фарфоровым изобретением благословенного господина Усса — нежно-зеленым, с росписью в цветочек.
— Все в порядке, — успокоила ее княгиня. — Это твой денщик заходил.
— А-а… Убью мор-рду… отр-равитель… — простонала ролфийка и вновь обняла спасительную чашу.
— Уф! Как хорошо!
Амалер отчетливо пах дымом.
— Что-то горит… Странно…
Шуриа принюхалась. Нет, это определенно был запах пожара, причем близкого. Но при этом на всю улицу не звонил
Джона обернулась, чтобы позвать Грэйн. У ролфи обоняние острее. И в этот миг кто-то толкнул ее в спину, а в следующий момент тугая петля удавки сдавила горло.
— С-с-с-ш-ш-ш! — сумела едва слышно прошипеть Джойана.
И с какой-то математически безупречной точностью поняла — сейчас она умрет. Потому что из этого стального захвата не спастись. Шуриа, конечно, попыталась, она задергалась, точно кролик в силке, но тщетно. В глазах потемнело, в ушах зашумело, и силы оставили женщину…
— Э! — От столь неожиданного зрелища — какой-то негодяй в черном душит Священную Невесту в самом сердце ролфийского посольства! — эрна Кэдвен на миг опешила и ухватилась за дверной косяк: — Назад, урод!
Трезвела ролфийка уже в прыжке. Обхватила убийцу ногами, вцепилась одной рукой в волосы, а другой в подбородок, резко крутанула… Хрусть! Шипящий незнакомец каркнул напоследок что-то неразборчивое и обмяк.
Воздух рванулся в легкие с подозрительным свистом, и Джойана рухнула на пол, будто в одночасье лишилась всех костей. Точь-в-точь змея — тварь безногая. Полежала немного, приходя в себя, откашлялась, осторожно потерла шею.
Куда только хмель подевался! Голова стала ясная-преясная. И когда Джона приподняла ее, чтобы осмотреться, то первым делом увидела своего несостоявшегося убийцу.
— Ш-што за…?
Покушавшийся глядел на женщину темно-синими мертвыми глазами — шурианскими глазами. Из-под головного платка выбивалась прядь черных смоляных волос, а кожа была того же оттенка, что и у Джоны, — оливкового.
Грэйн схватила хрипящую шуриа и принялась ее тормошить:
— Джойн! Отзовись! Ты живая? — Ролфийка для верности быстро ощупала подругу и, убедившись, что та дышит и шевелится, участливо спросила: — Водички дать?
— Живая… — буркнула Джона.
И прислушавшись к себе, к наливающимся болью вискам и с огромным трудом поворачивающейся шее, добавила:
— Почти вся живая.
Все ее мысли сейчас занимал покойник. Княгиня Шанты по-крабьи, чуть бочком подползла к нему на четвереньках и внимательно рассмотрела черты лица. Так и есть! Никакой ошибки. Шуриа!
— Этого еще не хватало.
«Ну, точно живая, раз ползает!» — Немного успокоившись, эрна Кэдвен выдохнула, выпрямилась и гаркнула:
— Охрана!
Совсем распустились, бездельники! В центре Амалера, средь… ну, ладно, посреди ночи… практически на глазах у вооруженных до зубов гвардейцев в
Пришлось Джоне вцепиться в юбку подруги.
— Тихо ты! Молчи!
— Эт-то еще почему? — возмутилась ролфийка, безуспешно подергав юбку в надежде освободить подол из цепких шурианских лапок. Куда там! — ее змеиная особа вцепилась, что твой клещ. Рыкнув, эрна пнула труп и с досадой скривилась: — Жалко! Эх, перестаралась малость, не рассчитала… Ну, ничего! Сейчас обыщем и разберемся, что это за гад к нам заполз… Где они там? Перепились все, что ли?
— Стоять! — зловещим шепотом скомандовала Джона.
Грэйн фыркнула, узнав интонацию. Когда Джойн пыталась говорить приказным, в ее представлении, тоном, у нее всегда получалось нечто среднее между гавканьем Фрэнгена, рычанием Тэлдрина и жалобным писком подыхающего котенка.
— Вот еще! — огрызнулась ролфийка и снова дернула юбку. Но княгиня Шантийская держала крепко.
— Грэйн! Ты что? Ты в своем уме? — взмолилась бывшая синтафская графиня. — Ты хочешь, чтобы опять началась резня? Это же пре-це-дент!
Вышло один в один как у его высокопревосходительства эрна Тэлдрина, а указательный палец сам по себе вознесся указующе.
«А с другой стороны, — подумала Грэйн, в сомнениях почесав затылок, — может, она и права. Шуриа-убийца! А еще говорят, что змей змею не жалит! Куда катится этот мир?»
Она шмыгнула носом и посмотрела на Джойн, потом на ее остывающего кровожадного сородича и снова на подругу. Прецедент? Может быть, и прецедент…
— Да? И что?
Дух убийцы, еще полностью не осознавший рокового финала, кружил над собственным мертвым телом. Надо было торопиться и ловить его, как учил Джэйфф, пока Джона в состоянии еще справиться с созданием тонкого мира.
— Грэйн, дорогая, давай не будет поднимать пока шум, а? — медоточиво промолвила шуриа. — Сначала разберемся сами, а потом… Грэйн, милая, неужели ты думаешь, это так приятно, что человек, пытавшийся меня убить, доводится мне сородичем? Дорогая, милая, любезная моя, умоляю, не торопись.
— Ну, мало ли сородичей друг друга режут, делов-то… — резонно заметила на это ролфийка, но спорить больше не стала. Известно же — шуриа не переспоришь, все равно выскользнут. — Хорошо! Но как мы тогда узнаем, кто это был, а? И — самый главный вопрос! — Грэйн ткнула пальцем в сторону покойника: — Куда мы денем тело?
«Уф! Получилось!» Уговаривать детей Хелы непросто, а уж тем более подговаривать их на не слишком законное деяние.
— Мы спросим у духа, — щедро пообещала шуриа. — А тело… — Она примерилась сначала к кладовке, но потом отмела идею как неудачную. К утру незнакомец начнет плохо пахнуть, а уж к вечеру тут дышать будет нечем, а значит, получится все тот же нежелательный пре-це-дент, которого следует избежать любой ценой.
— А тело мы… О! Мы его закопаем. В саду. Впереди целая ночь, кстати.