Волчьи игры
Шрифт:
— Эрна Кэдвен, не будет ли дерзостью с моей стороны спросить, откуда вам известно об этом проходе? — хмуро поинтересовался Эск.
— Я тщательно изучила планы вашей резиденции нынче ночью, милорд. Кстати, вынуждена просить вас об услуге, сударь. Не соблаговолите ли вы сопроводить Княгиню к экипажу? Идеальным вариантом стало бы и вовсе ваше исчезновение… скажем, через тот альков на северной галерее, сразу за статуей Навигации? Право, больше мне некому доверить ее безопасность на то краткое время, что мы проведем порознь.
Да, да, да! Грэйн прекрасно понимала, что сейчас делает, но… О, когти Локки! Ну, пусть
— Я полагаю, что вся операция займет не менее четверти часа, — добавила ролфийка, отводя глаза. — А может статься, что и дольше. Я буду ждать тебя в карете, Джойн. Рада была повидать вас, милорд. Храни вас Локка!
И, верная своему решению, эрна Кэдвен разыграла сцену «спешное отбытие Княгини Шантийской» не хуже, чем Фрэнген исполнял «Битву при Вэймсе» на своей любимой волынке. Пусть без нот, зато дав волю фантазии. Вдоволь насладилась азартным переполохом в диллайнском курятнике и блудливым возбуждением собравшихся, мгновенно отметивших исчезновение Джойн и Эска. Затем сделала знак румяной и счастливой Яфе, и ролфийская Стая, выстроившись клином, четко развернулась и промаршировала к выходу из зала. Вслед шушукались и глазели, прямо по курсу — расступались.
— Надобно нам посетить дамскую комнату, — вслух объявила Грэйн, подхватив Яфу под ручку — и предусмотрительно завладев Джониной верхней накидкой, широкой, темной, с пелериной и глубоким капюшоном. — Ждите нас внизу, в вестибюле, господа.
Дальше счет пошел на минуты. Не дав девушке опомниться, эрна Кэдвен мигом завернула ее в накидку так, чтоб только краешек подходящего по цвету подола торчал, и набросила на голову барышни Нер капюшон, намеренно выпустив наружу вороной локон.
— Ну, теперь ты — Княгиня, — шепнула ролфийка. — Помни, что это приключение, но ради крови твоей матери будь осторожна, малышка. Пойдем!
Вниз по парадной лестнице Кэйнигэска Грэйн вела закутанную с ног до головы в плащ девушку бережно, но быстро, свирепо зыркая по сторонам, рыча на встречных и распекая подопечную так, чтобы слышали буквально все:
— Право же, моя леди, не при вашем хрупком здоровье так увлекаться танцами! И что за коварные сквозняки гуляют по этому совиному дворцу, просто ужас! Его Священная Особа с меня голову снимет, ежели вы и впрямь расхвораетесь. Немедленно в посольство, и никаких диллайнских докторов! И куда запропастилась эта глупышка Яфа?!
Наконец широкие спины охраны полностью закрыли обеих женщин от любопытных взглядов. Воспользовавшись неизбежной неразберихой при посадке такого числа гостей в соответствующее количество экипажей, Грэйн вложила ручку Яфы в твердую ладонь посла и шмыгнула за драпировку. Все!
…Пусть теперь поломают головы, пусть погадают — настоящую ли Княгиню с таким шумом уволокли в логово ролфи или же то был лишь отвлекающий маневр, дабы дать шурианке вдоволь полюбезничать с князем Файриста. В пользу первого, между прочим, свидетельствовало само присутствие рядом Грэйн. Всем амалерским сплетникам уже известно, что верная псица Священного Князя скорее сдохнет, чем отлучится от подопечной. Так что пищу для размышлений, предположений и анализа эрна Кэдвен всем заинтересованным сторонам предоставила…
Когда
«Что-то я расчувствовалась, как девчонка, — сердито подумала она. — Ну, полчаса-то им хватит?! Должно хватить!»
Полчаса — это бездна времени. При известной сноровке можно успеть попрощаться даже дважды… или трижды, если приложить определенные усилия.
Хотя затягивать прощание — это все равно, что проворачивать нож в ране. Грэйн ли это не знать? Но все-таки она медлила столько, сколько могла. Может так статься, что Джойн и ее диллайн более не свидятся под тремя лунами, так к чему их торопить?
Если у парадного въезда в Кэйнигэск, ярко освещенного и запруженного экипажами, тесно и шумно было от лакеев, форейторов и охранников, ожидающих возвращения господ из-под гостеприимных сводов диллайнской резиденции, то здесь, на заднем крыльце, разлилась и царила темнота и тишина. Закрытая карета без гербов, скудно освещенная только двумя тусклыми фонарями на передке, стояла безмолвная и темная, будто древняя гробница, а внушительная фигура ир-Сэйгана на козлах смотрелась этаким неподвижным изваянием, символизирующим трудности пути в загробное царство. Грэйн тряхнула головой, отгоняя мрачные ассоциации. Этак недолго и накликать! Негромко всхрапывали лошади — каурая четверка, запряженная цугом, им вторил гнедой мерин, приготовленный для ролфийки, да еще начавший накрапывать дождь стучал по крыше экипажа — вот и все звуки. Зрелище мрачное и зловещее, что ни говори. Эрна Кэдвен вздрогнула, отряхнула шинель и открыла дверцу, готовая ждать столько, сколько нужно.
Но ожидание не понадобилось вовсе. Внутри уже сидела Джойн, нахохлившаяся и задумчивая. И вид у нее был столь торжественный и скорбный, что Грэйн с вообще-то несвойственной ей чуткостью воздержалась от комментариев и расспросов.
— Трогайте, капрал, — негромко приказала она ир-Сэйгану и, плотно закрыв дверцу, опустила шторку на окне.
Идгард и Аластар
Ровно в девять часов утра Аластар Дагманд Эск, князь Северного Княжества Файрист, вошел в свой кабинет. На столе его уже дожидалась папка черной кожи, содержимое которой никогда и никому ничего хорошего не сулило. В отличие от желтой и красных папок. Через десять минут бессменный Талес подал его высочеству чашку свежайшей кадфы с крошечным рогаликом. На краткий завтрак Эск отвел себе еще десять минут. Злые языки утверждали, что в приемной у него висит корабельная рында и каждые полчаса отбиваются склянки. И ошибались только относительно склянок. Корабельный колокол действительно стоял на почетном месте под стеклянным колпаком — бронзовый, сияющий от регулярных чисток. Он — это все, что осталось от самого первого корабля, на котором служил Аластар, от каравеллы по имени «Любимая песня».