Волчица и пряности
Шрифт:
– …
Серые глаза под длинными бровями, похожие одновременно на человеческие и на звериные, взглянули на Лоуренса. Впервые Хаскинс прямо смотрел на Лоуренса, и взгляд этот был довольно пристален. Потом он поднес к губам чашку с овечьим спиртным, сделал глоток и кивнул. Повисло молчание, нарушаемое лишь бульканьем варева в горшке.
– …Да, здесь ничто не изменилось и не изменится впредь.
– Ну конечно же – в конце концов, здесь же Великий монастырь Брондела.
Хаскинс молча кивнул, налил Лоуренсу еще спиртного и кивнул опять. Похоже, Лоуренсу удалось произвести хорошее
– Но даже каменные стены изо дня в день меняются, – заметил он.
– …Ты имеешь в виду тех торговцев? А вы не такие, как они?
Подобная осторожная манера речи была характерна для жителей королевства Уинфилд. Лоуренс осушил свою чашку одним глотком и улыбнулся несколько натянуто.
– Я торговец, да, но моя цель немного не такая, как у других.
– …О? Прийти сюда, в нашу глушь, и привести с собой детей Господа…
– Мы в паломничестве; до нас дошли слухи, что в монастыре Брондела хранится некая святая реликвия.
Лоуренс намеренно не стал говорить о костях бога-волка. В таком громадном монастыре непременно должна быть не одна реликвия – потому-то паломники сюда и идут. На лице Хаскинса отразилось легкое удивление, но он тут же принял объяснение Лоуренса. Старик пробормотал что-то неразборчиво, будто слова застряли у него во рту, потом кивнул и добавил:
– …Этот неинтересный мир показывает свои истинные цвета, когда люди путешествуют с разными целями.
Его слова показались бы выспренними, если бы их произнес менестрель, но в его устах они прозвучали как великая правда. Лоуренс с улыбкой кивнул и налил Хаскинсу особенно большую порцию супа, оставшегося в горшке.
***
На следующее утро Хаскинс ушел еще до рассвета. Похоже, для него это было обычным делом, если только радостный лай пастушьих псов и говор пастухов вообще что-то значили. Лоуренс дрожал от морозного воздуха, прокравшегося под одеяло; в поисках тепла он крепче прижался к надежной грелке – хвосту Хоро.
Ему захотелось понаслаждаться теплом еще чуть-чуть. Но когда он проснулся в следующий раз, оказалось, что прошло уже немало времени. Солнце поднялось высоко, его лучи заглядывали в комнату через ставни.
Лоуренс подумал было, что, долгое время не занимаясь торговлей, вконец обленился, но тут выяснил, почему ему так хорошо спалось. Под одеялом было восхитительно тепло. Рядом с ним спала Хоро – она-то его и согревала.
– Я такая замечательная, правда?
Любой мужчина был бы счастлив проснуться рядом с прекрасной юной девой, но если при этом у нее изо рта свисает полоска сушеного мяса – дело другое. Тем более – если от нее еще и несет перегаром.
Конечно, Лоуренс знал, что Хоро забралась к нему лишь для того, чтобы над ней не насмехались, что она напилась в одиночку и заснула у печки. Поскольку она предпочитала спать, свернувшись калачиком, она решила свернуться под боком у Лоуренса. Даже Лоуренс терпеть не мог пить спиртное в одиночестве. Впрочем, самым правильным ответом, как правило, оказывается простейший – Хоро залезла под одеяло, потому что там теплее.
– …Коул?
– Не знаю, где он. Малец сперва возился у печки, потом, когда рассвело, пошел следом за пастухом. Куда – я не знаю.
Пока Хоро говорила, полоска мяса у нее во рту подергивалась. По ее цвету Лоуренс ясно видел, что это та самая баранина, которую Хаскинс развесил накануне вечером. Но он слишком устал, чтобы корить Хоро, и лишь надеялся, что Хаскинс не заметит.
– Значит, погода улучшилась.
В плохую погоду зимой люди часто оказываются заперты в своих домах, поэтому в ясные дни они всегда выходят наружу и весело переговариваются.
– О да. Один из этих пастушьих псов еще совсем недавно носился неподалеку. Но, по-моему, некий милый мальчик здесь прижимается ко мне, как щенок.
– Так явно теплее, чем пить с самого утра. Ладно, выпусти меня. Мне нужно идти собирать сведения.
Лоуренс похлопал Хоро по плечу, однако та не желала двигаться с места, и он, вздохнув, сам перелез через нее. Солнце взошло уже довольно давно, но выбираться из-под одеяла от этого теплее не стало. Лоуренсу страшно хотелось вернуться в постель, где ждала Хоро с мясом в зубах, но он знал, что это его дьявол искушает. Он распахнул деревянные ставни, и солнечный свет, отраженный от снега, ударил его по глазам, затуманив зрение.
– …Уфф. Какой потрясающий вид.
– Холодно.
– Когда ты увидела море, тебе захотелось по нему пробежаться; а при виде вот этой снежной равнины тебе не хочется того же? А, вон где Коул – играет с собаками на той стороне.
За колодцем, по ту сторону большого двора возле амбара мальчик весело возился с собаками – они игриво наскакивали на него. Это был не кто иной, как Коул. Внезапно Лоуренс осознал, что Хоро не может возиться с пастушьими псами, как Коул. Хоро почувствовала его безмолвный смешок и подозрительно уставилась на Лоуренса.
– Ну, думаю, он скоро вернется с белыми губами. И тогда можешь потешаться над ним сколько захочешь.
– …
На лице ее было написано безразличие, но колышущийся хвост ясно показывал, что идея ей по душе. Лоуренс прошел в соседнюю комнату и обнаружил, что в печи еще есть дрова. Коул явно не забывал своих обязанностей. Даже вода еще оставалась в ведре. Да, прилежание мальчика впечатляло.
Взглянув на сушащуюся баранину, Лоуренс заметил, что за ночь она заметно потемнела. Он пропихнул в глотку немного черствого овсяного хлеба, запил водой, потом несколько минут приводил в порядок бородку. Заранее зная, что Хоро к нему не присоединится, он тем не менее задал бесполезный вопрос:
– Не желаешь пойти со мной?
Естественно, он имел в виду «пойти со мной собирать сведения о костях». В конце концов, это ведь она предложила их искать.
Как Лоуренс и ожидал, Хоро осталась лежать, не произнеся в ответ ни слова, лишь хвостом виляла.
– Ну, тогда счастливо оставаться.
Уже закрыв за собой дверь, Лоуренс заметил, что невольно подбавил возбужденных ноток в конце фразы. Интересно, заметила ли Хоро. Здесь собралось множество торговцев из Альянса Рувика. Лоуренс непременно узнает много интересного и помимо новостей о костях бога-волка.