Волчица и пряности
Шрифт:
Но ему хотелось бы успокоить этот ее страх, если бы он только мог.
Лоуренс уставился на свою кисть; пальцы еще помнили прикосновения к голове Хоро. Он чуть сжал ладонь, словно стараясь не дать этому ощущению уйти.
Хотелось бы ему остаться здесь подольше, но надо было пойти поблагодарить Ив за то, что помогла познакомиться с Риголо.
Она была торговцем, а значит, вполне могла исчезнуть из города хоть завтра, если так сложатся обстоятельства; а Лоуренсу не хотелось, чтобы Ив считала его человеком, который занимается своей спутницей, прежде чем подобающе отблагодарить своего благодетеля.
В конце концов, Лоуренс сам был торговцем едва ли не половину своей жизни.
— Ладно, пойду вниз, — пробормотал он, словно оправдываясь.
Вдруг ему подумалось, что сказанное им той разносчице было истинной правдой — хоть он и владел завязками собственного кошеля, но его вожжи были в крепких руках. С некоторой досадой он понял, что для Хоро это было еще более очевидно.
— …
Да, единственное, чего он боялся, — окончание их путешествия.
Чего же боялась Хоро?
Лоуренс запутался в своих мыслях, как мальчуган.
На втором этаже Лоуренс увидел трех обитателей постоялого двора; они сидели и пили. Один из них походил на торговца, двое других, судя по всему, были бродячими ремесленниками. Если бы торговцами были все трое, едва ли они бы пили вместе так тихо, так что Лоуренс был вполне уверен в своей догадке.
Он спустился на первый этаж. Арольд с Ив по-прежнему сидели там.
Как будто остановилось время. С тех пор, как он поднялся наверх, не изменилось вообще ничего. Эти двое ничего не говорили, молча смотрели в разные стороны.
— Что, ведьма чихнула? — спросил Лоуренс. Это было распространенное суеверие: когда ведьма чихает, время останавливается.
Арольд лишь взглянул на Лоуренса своими спрятанными в морщинах глазами.
Если бы Ив не рассмеялась, он бы встревожился, что допустил какую-то оплошность.
— Я торговец, старик нет. Трудно о чем-то говорить, — произнесла Ив.
В комнате не было ничего, что сошло бы за приличный стул, так что она жестом пригласила Лоуренса сесть на пустой ящик.
— Благодаря тебе мне удалось встретиться с Риголо. Да, он точно из меланхоликов, — сказал Лоуренс, принимая от Арольда протянутую ему чашку с вином. Если бы этому невозмутимому старику сказал кто-нибудь, что к нему пришла родная дочь, он небось и с места бы не сдвинулся, чтобы ее встретить.
Ив рассмеялась.
— Да уж правда! Такому угрюмому типу ничем уже не поможешь.
— Но его способностям я завидую.
— Значит, ты заметил, да? — улыбнулась Ив. — Ты ему понравился. Если ты сможешь убедить его помочь тебе в делах, то сможешь большинство торговцев раздеть, как ты думаешь?
— К сожалению, его это, похоже, не интересует.
Да, подобные вещи были Риголо абсолютно безразличны.
— Все потому, что у него в этом его древнем домике есть все, что ему вообще надо. Ты видел его сад, да?
— Это что-то невероятное. Такие огромные стеклянные окна нечасто видишь.
Ив смотрела в пол, но на эту нарочито деловую реплику Лоуренса приподняла голову и ухмыльнулась.
— Я бы так жить не смогла. Тронулась бы умом, точно тебе говорю.
Лоуренс столь сильных эмоций такого рода не испытывал, но чувства Ив понимал.
Торговцы думали о прибыли примерно так же часто, как дышали.
— Ну что, слышал о заседании? — глаза Ив стрельнули из-под капюшона. Арольд кинул на нее нескрываемо мрачный взгляд. Ив отвернулась.
Лоуренс улыбался, но под улыбкой уже появилось лицо торговца.
— Похоже, оно закончилось, — ответил он.
Разумеется, Ив никак не могла знать, правду он сказал или нет; скорее всего, сейчас она как раз обдумывала его слова.
Это если исходить из того, что у нее не было сведений из других источников. Если они были, то слова Лоуренса могли сказать ей очень и очень многое.
— И каково решение? — спросила она.
— К сожалению, настолько далеко мы не зашли.
Ив глядела на него в упор из-под капюшона, как ребенок смотрит на песочные часы в ожидании, пока весь песок пересыплется; но, похоже, она пришла к выводу, что от продолжения гляделок ничего нового не вызнает.
Она отвела взгляд и глотнула вина.
Пора было переходить в наступление.
— А ты что-нибудь слышала, Ив?
— Я? Ха! Он мне не доверяет совершенно. А вот доверяю ли я тебе… хмм. Неужели эти слова вправду вышли из моего рта?
— Вполне может быть, — ответил Лоуренс.
Если Совет действительно принял решение, могли бы быть и еще люди, кому оно было известно и чьи языки длиннее. Если это решение не из тех, что приносят прибыль торговцам-чужакам, никому не будет вреда от его разглашения.
Изначально заседания Совета устраивались исходя из того, что их решения должны быть публичными.
— Но что меня беспокоит… — начал Лоуренс.
— Мм? — Ив скрестила руки и взглянула на него.
— …так это зачем вообще ты повела разговор в эту сторону, Ив
Лоуренсу показалось, что Арольд улыбнулся.
В разговорах торговцев интересы и мотивации их участников всегда скрытые, нечеткие.
— Ты подошла к делу прямо, без экивоков. Либо у тебя есть какие-то немелкие дела, связанные с этим вопросом, либо у тебя сорвались какие-то переговоры.
Трудно себе представить, чтобы женщина имела такое железное самообладание.
Хотя нет — если эта женщина торговец, она просто обязана иметь такое самообладание.
— Я как все, — ответила Ив. — Я хочу узнать, как превратить это все в большую прибыль. Только и всего. Что тут еще может быть?
— Возможно, ты пытаешься избежать крупного убытка.
Лоуренс припомнил рубинхейгенскую историю.
Даже если столь колоссальный убыток можно понять умом, представить его себе совершенно нереально, если только не испытаешь на собственной шкуре.