Волчицы из Машкуля
Шрифт:
— Что я мечтаю о чем-то более возвышенном и полезном, чем моя личная свобода и мое спасение, — сказал молодой человек.
Берта взглянула на него с удивлением.
— Что я мечтаю о свободе и спасении Мадам, — добавил Мишель.
Берта вскрикнула.
Она начинала понимать, к чему клонил молодой человек.
— Ах! — воскликнула она.
— Разве на судне, которое зафрахтовала для меня мать, — сказал Мишель, — не найдется места не только для нас, но и для принцессы и вашего отца?
Затем приглушенным голосом он добавил:
— И вашей сестры?
— О Мишель, Мишель! — воскликнула девушка. — Простите, что я об этом не подумала! Раньше я тебя лишь любила, а теперь восхищаюсь!.. Да, да, ты прав, само Провидение послало твою мать. Я уже забыла все плохое и обидное, что она обо мне здесь говорила. Теперь я вижу в ней лишь посланца самого Господа Бога, решившего протянуть нам всем руку помощи… Как вы добры, мой друг! Ваша доброта даже выше вашего благородства, раз вы обо всем этом подумали!
В ответ Мишель пробормотал что-то невнятное.
— О! Я всегда знала, — восторженно продолжала Берта, — я всегда знала, что вы самый смелый и благородный человек на свете; но сегодня, Мишель, вы поднялись в моих глазах на недосягаемую высоту. Несчастный раненый, приговоренный к смертной казни, думает прежде всего о том, как бы спасти других. Ах! Мой друг, как я счастлива: теперь я могу гордиться своей любовью.
На этот раз, если бы в комнате было светлее, Берта увидела бы, как растерянное лицо Мишеля залила яркая краска.
На самом деле преданность молодого барона не была столь бескорыстной, как думала Берта.
Теперь, получив от матери согласие на женитьбу на своей избраннице, Мишель придумал выход из создавшегося положения.
Он мечтал оказать Малышу Пьеру неоценимую услугу, которую тот в настоящее время не надеялся получить даже от своего самого верного сторонника, а затем признаться и попросить руки Мари.
Теперь можно понять, почему смутился и покраснел барон, услышав восторженные слова Берты.
И на все похвалы девушки молодой человек невольно ответил довольно холодным тоном:
— А теперь, Берта, мы не можем терять время.
— Да, — ответила она, — вы правы, мой друг. Приказывайте! Теперь, когда я убедилась не только в благородстве вашего сердца, но и в ваших высоких помыслах, я готова повиноваться вам во всем.
— А сейчас наши пути должны разойтись, — сказал Мишель.
— Почему? — спросила Берта.
— Потому что вы пойдете в лес Тувуа и предупредите вашего отца о том, что произошло. Оттуда направитесь с ним в бухту Бурнёф, где по пути «Молодой Карл» возьмет вас на борт. Я же поеду в Нант, чтобы предупредить герцогиню.
— Вы поедете в Нант! Вы забыли о том, что вас приговорили к смерти, что вас могут выследить и выдать? Я отправлюсь в Нант, а вы пойдете в лес Тувуа.
— Берта, на борту «Молодого Карла» ожидают именно меня. По всей вероятности, капитан никого другого не послушает, а если вместо мужчины увидит женщину, он, возможно, подумает, что ему подстроена ловушка, а это чревато для нас самыми непредсказуемыми последствиями.
— Но опасности, что вас подстерегают в Нанте!
— Берта, подумайте хорошенько, и вы поймете, что именно там для меня самое безопасное место. Никому в голову не придет, что я осмелюсь появиться в городе, где меня приговорили к смертной казни. Наконец, вы же знаете: кто не рискует, тот и не одерживает победы; для нас как раз настало время, требующее риска. Пусть будет что будет.
— Мишель, я же вам сказала, что буду повиноваться вам во всем. Вот я и повинуюсь.
И красивая, гордая девушка, покорившись, как малое дитя, выслушала указания человека, получившего над ней неслыханную власть благодаря своей напускной преданности делу роялистов.
Когда решение принято, нет ничего проще претворить его в жизнь. И Берта сообщила Мишелю адрес герцогини в Нанте и многочисленные пароли, при помощи которых он мог найти ее.
Переодевшись в платье Розины, она должна была направиться в лес Тувуа, в то время как Мишель в крестьянской одежде, оставленной для него баронессой де ла Ложери, собрался в Нант.
Если на пути к осуществлению задуманного им плана не возникнет непредвиденных препятствий, то на следующий день «Молодой Карл» поднимет паруса в пять часов утра и увезет вместе с Малышом Пьером последние следы гражданской войны.
Минут десять спустя Мишель уже садился на лошадь Куртена, на которую он сам без чьей-либо помощи надел седло и уздечку, кивнув на прощание Берте, направлявшейся к хижине Тенги, откуда она должна была немедленно выйти, чтобы проселочными дорогами добраться до леса Тувуа.
XIII
ПО УЛИЦАМ И ПЕРЕУЛКАМ
Хотя лошаденка Куртена по причине преклонных лет и накопившейся усталости еле-еле передвигала ноги и никак не могла перейти на рысь, все же у нее хватило сил дотащиться вместе со своим седоком до Нанта еще до того, как на городских часах пробило девять вечера.
Мишель должен был сначала заехать на постоялый двор «Рассвет».
Миновав мост Руссо, он пустился на поиски гостиницы.
Прочитав вывеску, украшенную вытянутой звездой, луч которой был намалеван самой что ни на есть яркой желтой охрой, какая только нашлась у маляра, он остановил свою клячу, а точнее клячу метра Куртена, перед деревянным корытом, стоявшим во дворе, чтобы путники могли, не распрягая, поить своих лошадей.
Никто не вышел на крыльцо дома, перед которым находился молодой человек; забывший о своей простой деревенской одежде, привыкший к тому, что в Ла-Ложери слуги обычно тут же торопливо выбегали ему навстречу, он с нетерпением несколько раз ударил по корыту палкой, которая была в его руках.
На шум из глубины двора появился мужчина в одной рубашке и направился к Мишелю. На голове у него была синяя хлопчатобумажная шапочка, надвинутая по самые глаза.
Мишелю показалось знакомым его лицо.