Волевой порог
Шрифт:
– Судя по снаряжению, вооружению, ты можешь сказать, для чего они шли. Ведь для того, чтобы захватить какую-то точку на карте, достаточно стрелкового оружия, может быть, легкого миномета и не очень большого количества патронов. Выйти в тыл противника, вступить в скоротечный бой, и позиция захвачена. Но удержать позицию в горах, тем более сделать так, чтобы с нее можно было удерживать перевал, намертво его, к примеру, перекрыть, нужно большое количество боеприпасов. Видел ты у немцев с собой большое количество боеприпасов?
– Нет, – подумав, ответил горец. – Я думаю, что чаще это была разведка. Когда мы доходили до нужного места, меня отпускали, и я возвращался. Часто я не слышал звуков боя в горах. Не знаю, зачем они туда шли. Может, чтобы оттуда наблюдать? Может быть, они потом возвращались по тому пути, который я показал, и я им уже не был нужен.
– Часто так было, что группа немцев брала тебя проводником, доходила до нужного места и оставалась там, а ты потом звуков боя не слышал?
– Нет, не часто.
– Теперь давай рассуждать вместе, парень! Давай совмещать то, что знаю я, и то, что знаешь ты. Рассказываю! Немцы подготовили диверсии против нашей промышленности и мирного населения. Они могли уже заложить взрывчатку, а могли ее только приготовить, а теперь стараются доставить в нужные места в горах, чтобы произвести взрывы. А взрыв в горах, это лавина, это камнепады, это селевые потоки. Все в зависимости от того, где заложить взрывчатку. По нашим сведениям, немцы готовили взрыв с целью помешать нам восстановить Тырныаузский комбинат и рабочий поселок. А еще блокировать два основных перевала, которые связывают Баксанскую долину с другими регионами Кавказа, через которые идет снабжение района. Понимаешь меня, Нур?
– Да, такое можно сделать, чтобы вызвать сход лавины или большой камнепад, – согласился альпинист, пытаясь понять, чего от него хочет следователь.
– Садись к столу, – велел Коган, – давай соображать, куда немцы могли по твоей тропе потом без тебя ходить и переправлять этим же путем взрывчатку. И самое главное: где, на твой взгляд, есть такие места, где, устроив небольшой взрыв, можно вызвать большой камнепад.
Буторин спрыгнул на раскаленные камни и захлопнул за собой дверь «полуторки». Удивительно! Солнце припекает голову, плечи, и в то же время прохладный воздух спускается с гор, свежестью тянет от речушки, которая бьется о камни неподалеку. Посмотрев на свои запыленные сапоги и поморщившись, оперативник решил, что, может, это и к лучшему. Трудно вызвать доверие у людей, которые целыми днями отдают себя непосильному труду, если явишься к ним наглаженный, надушенный одеколоном «Красная Москва» и в начищенных до блеска сапогах.
Неподалеку рабочие разгружали кирпич, привезенный на грузовике, трое копошились в двигателе бульдозера, о чем-то энергично споря. Работа на площадке комбината кипела, но, присмотревшись, Буторин понял, что работы в основном подготовительные. Расчистить площадку, снести разрушенное, подготовить место под восстановительные работы, под площадку для строительных материалов, технику. Тут и подъемники понадобятся, и автокраны, и трактора. А ведь к работам на самом комбинате еще и не приступали. Очень много людей надо сюда, очень много.
– Эй, Джансур! – крикнул Буторин.
Один из мужчин обернулся, помахал ему рукой. Оперативник закурил и стал ждать. Инженер, припадая на левую ногу, поспешил к Буторину, на ходу раздавая замечания то одним, то другим. Подойдя, крепко пожал руку и улыбнулся, щурясь от яркого солнца.
– Ну и развалюха у тебя, Виктор! Как ты вообще сюда на ней доехал? – Инженер обошел «полуторку», постучал ногой по скатам.
– Скрипит, дымит, а едет, – рассмеялся Буторин. – Между прочим, мне ее дали в вашем строительном управлении. Высоко забрался ты, Джансур, к тебе сюда только на машине или ишаке добраться можно. Или орлом в облака взмыть.
– Что делать, новой техники почти нет, все идет на нужды фронта. Техники не хватает, людей не хватает, а дело делать нужно!
– Да, тут работы на несколько лет, – согласился Буторин, приложив ладонь козырьком к глазам и осматривая территорию комбината.
– Какие несколько лет? – Лицо инженера стало серьезным. – Приказ: запустить комбинат через год. Да, людей не хватает, много неквалифицированного тяжелого труда, вручную многое приходится делать. Между прочим, нам обещали, что пришлют заключенных из «Тырныаузстроя». Вот тогда работа сдвинется с места! Нам главное – построить тут бараки для жилья, чтобы не возить людей после окончания смены до жилья. Здесь будут жить, здесь питаться… А ты чего приехал? Опять вопросы задавать?
– Да, ты же знаешь, что такая у меня работа, – рассмеялся Буторин. – Слушай, ты сам в прошлом альпинист, Джансур, ты горы знаешь.
– Ну альпинистом я был до войны, – вздохнул инженер. – А потом ранение в сорок первом. А альпинистом я был начинающим, у меня всего лишь второй разряд. Я на Эльбрус только раз поднимался, и то до вершины не дошел, пурга тогда нам все планы спутала. Так что у меня даже ни одного «пятитысячника» за плечами нет.
– Значит, ты в этих горах не бывал?
– Мы тренировались в Западном Приэльбрусье.
– Слушай, – проговорил Буторин. – А здесь, в Кабардино-Балкарии, кто из альпинистов остался?
– Не знаю, – пожал плечами Джансур, с грустью глядя в сторону горных вершин. – Несколько лет ни с кем не виделся. Да и не слышал ни о ком. Война! Хотя найди-ка ты Матвеева Федора Ивановича. Он же из Кабардино-Балкарии родом. Может, вернулся, когда фашистов прогнали. Он старый альпинист, ему уже лет шестьдесят сейчас. Он, между прочим, один из тех, кто стоял у истоков горноспасательной службы в регионе… А зачем тебе альпинисты, Виктор?
– Тебе скажу, Джансур, но ты язык за зубами держи, а то паника начнется. Есть подозрение, что фашисты в горах сюрпризы оставили, которые могут наделать очень много неприятностей людям здесь.
– Вот как! – инженер покачал головой. – А я и не подумал. А ведь сколько их здесь по перевалам, по горным склонам пробиралось. Война ведь шла за горы, жестокая война. Где просто взрывчатые вещества остались, боеприпасы, а где и специально могли оставить. Они ведь здесь все знали еще до войны, Виктор. Международные группы в горы ходили, на Эльбрус ходили. В восхождениях еще в сороковые годы участвовали парни и из Германии.